«Мне больно!» — скажет обиженно, даже враждебно, почти грубо. И отстранится, погасшая.
Кажется, ни для кого и никогда это не было так важно — чтобы отозвалась, откликнулась освобождающей дрожью чужая плоть. Как удар молнии, разряд — в воду, в землю, пробуждающий, возвращающий из небытия. Это есть, а уже никогда не будет, поэтому никогда и никому, я знаю, не было и не будет вот так, это последнее, вот это, вот это! — через меня, мной, через нас — последнее на Земле, это последнее, последнее!..
— Делай как ты хочешь, делай! — Отчаянье и мольба. Откинувшись на мои руки, смотрит в небо, в наше круглое, усохшее, как куриный глаз, постоянно сонное небо, и кажется, что от нас, от нас зависит, чтобы оно снова широко распахнулось над Землей.
Надо только, чтобы вспомнила, как это бывает, чтобы вспомнила — Она, Земля. Ты же знаешь, знаешь, знаешь!
По ночам Она сухо и недружелюбно расспрашивала о том, до чего Ей дотянуться мешает, может быть, как раз нетерпение. И всякий раз я Ее упрашиваю, вот как сейчас:
— Не думай, ты об этом не думай!
Сами мы или океан нас заботливо выкатил на мелководье, почти на берег, нас щекочуще опутывают резко пахнущие йодистые водоросли, песок сделал кожу, тела наши жесткими, но нам и хочется, нам надо, сладко быть жесткими, грубыми.
— Пусть, ничего, пусть! — Она покорно улыбнулась, резко, делая себе больно, выдернула свои волосы из-под моих неловких локтей. — Саго! Amore mio!
— Мальчик, ragazzo mio! Теперь я понимаю: так умирают. Совсем не страшно, это вас и погубило, что не страшно!
7
Если блеск тысяч солнц
Разом вспыхнет на небе,
Человек станет Смертью,
Угрозой Земле.
«Бхагавад-гита».
— Теперь все мы негодяи!
Профессор Бендридж — в момент взрыва первого в истории ядерного устройства.
— Всем приготовиться! Муляж не муляж — сбиваем!
— А если наши?
— Никаких наших! Мы не можем рисковать. Сбиваем всех подряд. На то мы — «Последний удар», «Мстящее небо». Последний удар должен быть за нами. Это — главное.
— Объект исчез.
— Возможно, его и не было. Тень тех, кого уже нет. Как там Земля?
— Черная.
— Ничего, там еще есть где-то наши. Под водой, под скалами.
— Если и наши, то только черные.
— Не понял?
— А обгоревшие все черные. Да и Земля стала негром.
— Уберите от меня этого болтуна! Замолчи, Боб!
— Нет, все это научно-фантастическая белиберда! Бредовый фильм или роман.
— Уберут наконец от меня этого читателя, заставят замолчать? Через десять минут начинаю отсчет времени.