Каратели - Адамович Алесь Михайлович

"Каратели" - художественно-публицистическое повествование о звериной сущности философии фашизма. В центре событий - кровавые действия батальона гитлеровского карателя Дерливангера на территории временно оккупированной Белоруссии.

Содержание:

• ЧЕМ ВЫШЕ ОБЕЗЬЯНА ВЗБИРАЕТСЯ ПО ДЕРЕВУ… 1

• ПОСЕЛОК ПЕРВЫЙ 5

• ПОСЕЛОК ВТОРОЙ 8

• ПОСЕЛОК ПЕРВЫЙ. 11 ЧАСОВ 51 МИНУТА ПО БЕРЛИНСКОМУ ВРЕМЕНИ 11

• ПОСЕЛОК ТРЕТИЙ 11

• ПОСЕЛОК ПЕРВЫЙ. 11 ЧАСОВ 52 МИНУТЫ ПО БЕРЛИНСКОМУ ВРЕМЕНИ 13

• ПОСЕЛОК ТРЕТИЙ 13

• МЕЖДУ ТРЕТЬИМ И ЧЕТВЕРТЫМ ПОСЕЛКАМИ 14

• ПОСЕЛОК ЧЕТВЕРТЫЙ 23

• ПОСЕЛОК ПЕРВЫЙ. 11 ЧАСОВ 53 МИНУТЫ ПО БЕРЛИНСКОМУ ВРЕМЕНИ 26

• ПОСЕЛОК ПЯТЫЙ 26

• ПОСЕЛОК ШЕСТОЙ 27

• РАЗГОВОР УМЕРШЕГО БОГА С ПРОСТИТУТКОЙ 34

• ПО НАПРАВЛЕНИЮ К ЦЕНТРАЛЬНОЙ УСАДЬБЕ ДЕРЕВНИ БОРКИ 35

• ПОСЕЛОК ПЕРВЫЙ. 11 ЧАСОВ 56 МИНУТ 49

• КОГДА МЫ БРАЛИ ИХ ШТЫКИ-КИНЖАЛЫ, ТО ОНИ БЫЛИ В КРОВИ 49

• ЧЕМ ВЫШЕ ОБЕЗЬЯНА ВЗБИРАЕТСЯ ПО ДЕРЕВУ, ТЕМ ЛУЧШЕ ВИДЕН ЕЕ ЗАД. 50

• МАТЕРИАЛЫ К СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИИ ГИПЕРБОРЕЕВ 54

• Примечания 55

Александр Михайлович Адамович
(Алесь Адамович)
КАРАТЕЛИ
(Радость ножа, или Жизнеописания гипербореев)

Гипербореи, гиперборейцы - в древнегреческой мифологии - обитатели Крайнего Севера (куда не долетает холодный ветер Борей, на границе нашего мира с миром антиподов), а по представлению некоторых античных авторов - это народ, живший в середине первого тысячелетия до н. э. на Востоке, в Азии.

"Обратимся к себе. Мы - гипербореи, мы достаточно хорошо знаем, как далеко в стороне мы живем от других. "Ни землей, ни водой ты не найдешь путь к гипербореям", - так понимал нас еще Пиндар. По ту сторону севера, льда, смерти - наша жизнь, наше счастье. Мы открыли счастье, мы знаем путь, мы нашли выход из целых тысячелетий лабиринта… Нет ничего более нездорового среди нашей нездоровой современности, как христианское сострадание. Здесь быть врачом, здесь быть неумолимым, здесь действовать ножом - это надлежит нам, это наш род любви к человеку, с которым живем мы - философы, мы - гипербореи…

В единичных случаях на различных территориях земного шара и среди различных культур удается проявление того, что фактически представляет собой высший тип, что по отношению к целому человечеству представляет род сверхчеловека. Такие счастливые случайности всегда бывали и всегда могут быть возможны. И при благоприятных обстоятельствах такими удачными могут быть целые поколения, племена, народы".

Фридрих Ницше

"Если можно признать, что что бы то ни было важнее чувства человеколюбия, хоть на один час и хоть в каком-нибудь одном, исключительном случае, то нет преступления, которое нельзя было бы совершить над людьми, не считая себя виноватым…"

Лев Толстой.

ЧЕМ ВЫШЕ ОБЕЗЬЯНА ВЗБИРАЕТСЯ ПО ДЕРЕВУ…

Анна Шикльгрубер, служанка, незамужняя, родила Алоиса, которого усыновил человек без определенных занятий Джон Георг Гидлер: Алоис Гидлер и Клара родили Адольфа… Адольф Шикльгрубер-Гитлер родился в австрийском городе Браунау 20 апреля 1889 года.

Особые приметы: хорошая память, плохие зубы.

… Он плакал во сне, проснулся от одиночества, тоски. Открыл глаза и вспомнил, что заболеет: перед тем как заболеть, всегда плачет во сне. В большой, отделанной деревом и задрапированной теплыми коврами бетонной спальне он был один. Никого не хотелось видеть. А его ждут: там уже собрались, с 16.30 его дожидаются начальники штабов - сухопутных войск, военно-воздушных, морских. И "человек № 2", "человек № 3", "№ 4", "№ 5" - все, сколько их есть пронумерованных, себя пронумеровавших. Смотрят на разложенную на столе карту, развязно болтают, обсуждают положение на юге, осторожно посматривают на единственный стул и стараются угадать Его сегодняшние мысли, решения.

Думать о себе, как о Нем, видеть себя, как Его, давно стало привычкой Адольфа Шикльгрубера-Гитлера. На Него и сам уже может смотреть со стороны, но не снизу вверх, как другие обязаны, а скорее - как очень заботливый, хотя и бесцеремонный денщик. Которому все кажется, что хозяин без него не то и не так сделает и тем повредит своей репутации. "Ну, что у Тебя рука эта все дрожит, попридержи правой, если дрожит!.. Ну, что Ты так засмущался, уставился в свою бумагу?! Может, еще очки достанешь, на нос посадишь - при всех?!

Крикни! Громко выкрикни - неважно что! - и пойдет. Сразу узнают Тебя, обрадуются…"

До трех утра не спал, выслушивал вечерние донесения офицеров-оперативников: о неожиданно широких действиях русских на Харьковском направлении. Неужели догадываются, что не Москва, а юг главное направление?.. Хотят опередить, ослабить Твой удар. Поздно! Такого, упреждающего, боялся - кошмары мучили! - в тридцать девятом, сороковом. Вдруг вырвутся на европейские бетонные дороги! Пока их обратно загнали бы, все израсходовали бы: накопленные боеприпасы, бензин, время. Главное - время! И при этом не давать им чему-то научиться, воевать научиться: разгрызать по одному, главное, по одному! Те самые генералы, которые дрожали перед азиатскими просторами и хитростью Сталина, потом, друг друга толкая, спешили сообщить, как все удачно и по плану идет. И даже лучше, чем планировалось. Никто не мог рассчитывать на внезапность тактическую. Стратегическую - понятно, этого добиться некоторым удавалось, если какое-то государство взялось раньше и действует энергичнее. Но чтобы сегодняшний противник ничего не замечал до последнего дня, когда современная военная машина такая громоздкая, звучная!..

Или они действительно не верили, не хотели верить собственным глазам и ушам? Почти две тысячи самолетов удалось сжечь на земле. Радиоперехваты совершенно немыслимые: "На нас напали немцы! Бомбят, обстреливают, танки движутся!" - "Да вы что там, белены объелись? Не отвечать на провокации!"

Вот уж действительно: если Провидение решило погубить, оно прежде всего ослепит. Зато, если изберет кого, не пожалеет знаков. Их было столько все эти годы, знаков - и на востоке, и на западе…

Но вот этот сон, и снова слезы, давние, детские слезы - уводящие далеко назад, где не было Фюрера, а если бы и был, никто этого не знал. И знать не хотели! Не было Фюрера, но были тоже планы и мечты - всегда о великом. Художника Гитлера мечты, который всем им докажет, заставит приползти к ноге - всех, кто знать не хотел его… Который стоял у изголовья умирающей и уже знал, что умирает Мать Избранного. Под призрением "доктора для бедных", еврея Эдуарда Блоха, умирала Мать Фюрера!.. Интересно, сберег доктор Блох картину, подаренную ему после похорон? Теперь эта акварель - его талисман! Сколько раз ни настигала бы германская армия еврея Блоха, Эдуарда Блоха из австрийского города Линца, куда бы ни переезжал он - будет, как было в 1938-м. Далекая и вседержащая рука откроет ему дверь в соседнюю страну. И снова в соседнюю. Пока существуют соседние страны.

Возможно, Эдуард Блох и будет последний еврей в Европе, потом в Америке, потом в Азии, в Австралии…