Яков вышел из тени деревьев и громко поздоровался. Его пес настороженно принюхивался, то и дело смотрел на хозяина, как бы спрашивая: «Точно надо туда идти? Может, все-таки не пойдем? Очень уж странно пахнет от этих смуглых черноволосых людей!».
Несколько мужчин встали, с тревогой глядя на охотника.
Здравствуйте, люди добрые! Яков вежливо склонил голову и прижал руку к груди.
И тебе не хворать, настороженно отозвался седой пожилой мужчина, который поднялся при виде незнакомца, облокотившись на длинную толстую палку. С чем пожаловал?
Да вот, сказал Яков, стараясь соблюдать веселый добродушный тон, шел с охоты, решил заглянуть на огонек да добычей поделиться, коли не побрезгуете.
Он достал из сумки уток за шеи и слегка тряхнул тушками.
А что ж, мы не брезгливые, улыбнулся седой, подходи к огню, присаживайся, гостем будешь. Как звать, величать тебя?
Яков.
Охотник обрадовался, переместился поближе к костру, передал уток женщине лет сорока, которая подошла взять птиц и удалилась с ними за кибитку. Мужчины уселись вокруг огня. Женщины снова запели. Спаниель улегся у ног хозяина.
Я Михей, это вот мой сын Тобар, седой цыган присел к огню и поочередно представил всех присутствующих.
Молодой мужчина в красной рубахе достал из костра печеную картофелину и передал Якову.
Чем богаты, тихо сказал он.
Благодарствую, Яков почтительно кивнул, подхватил горячую картошину, и стал ее подкидывать, чтобы остудить. Надолго ли в наши края? поинтересовался он, обращаясь к седовласому пожилому мужчине.
Мы люди вольные, планы не строим, отозвался цыган.
Что-то не видно молодых девушек начал было охотник.
Молоденьким девочкам здесь не место, они в кибитках должны быть, так у нас заведено, оборвал его Михей. А ты что? Девушками интересуешься?
Нет, это я так спросил, просто покраснел Яков, опустил глаза, снял шкурку с картофелины и откусил очищенный кусок.
«Наверно, это их баро, вроде так они называют главного», подумал Яков и стал потихоньку, незаметно рассматривать новых знакомцев. Около огня сидело двенадцать мужчин. Все, кроме Михея, были черноволосые, темноглазые, смуглые. Одеты они были в рубахи и шаровары, некоторые носили жилетки. У одного молодого парня в ухе блестела серьга-кольцо. Яков украдкой бросил взгляд на женщин, которые находились около кибитки: одна, полная пожилая цыганка, с небрежно завязанной косынкой, в цветастом платье и накинутой на плечи шалью с бахромой, черной с огромными красными розами. Вторая жена одного из цыган, красивая женщина лет тридцати, с яркими чертами лица, в красной вязаной кофте и длинной бордовой юбке с черными и белыми цветами. Ее черные волосы были убраны в две толстые косы, на голове повязана красная косынка с нашитыми блестящими монетками. Третья, тоже замужняя цыганка, держала, слегка покачивая на руках, маленькую годовалую девочку, завернутую в разноцветный платок. Все три цыганки негромко напевали грустную песню, иногда повышая голос, а иногда совсем затихая.
Михей расспрашивал гостя о местных людях и их жизни. Яков охотно рассказывал, что знал, доедая печеную картошку, с осторожностью продолжая рассматривать цыган. Михей показался ему самым колоритным персонажем этого общества. Густые волнистые седые волосы спадали до плеч, длинные усы торчали в разные стороны, небольшая седая бородка скрывала массивный подбородок. Всклокоченные брови нависали над черными глазами, проницательный взгляд которых периодически буравил гостя и внимательно окидывал всех остальных присутствующих. Одет он был в светлую рубаху с широким неглубоким воротом и многочисленными вставками не то заплатками, не то украшениями и темно-серые шаровары.
А почему ты спросил про девушек? после небольшой паузы спросил Михей.
Яков замялся и промямлил:
Да я встретил в рощице, вон там молодую девушку, кажется, она сказала, что ее зовут Рада.
Ох уж эта Рада! недовольно буркнул Михей. Она что, говорила с тобой?
Нет, нет, торопливо ответил гость, это я спросил, она только ответила из вежливости, и сразу ушла.
Михей палкой пошевелил ветки в костре.
Рада моя племянница. Я вроде как присматриваю за ней. Мать ее умерла при родах. Прямо под кибиткой. Ее отец, мой младший брат, ушел на заработки и не вернулся, может, сгинул где, мы не знаем. Думаю, хотел бы вернуться, вернулся бы, Михей нахмурился, вздохнул и, помолчав, продолжил. Вот никак замуж не выйдет. Семнадцать лет уже, а все в девках ходит.
Разве ж это много? улыбнулся Яков, семнадцать лет?
У нас девочки уходят к жениху с тринадцати лет, иногда даже раньше. Сколько к ней уже молодых парней переходило, все не то, да не этак. Сладу с ней нет. Такая придиристая, никто ей не хорош! А я дурак потакаю. Жалко ее, растет без матери и отца. Да и кровь родная. Не чужая она нам, проговорил цыган.
«Надо же, прям как я, когда думал себе невесту найти», подумал Яков, улыбнулся и прикрыл рот рукой, чтобы никто не заметил.
Михей поднял голову и кинул взгляд на самую дальнюю кибитку.
Гость украдкой посмотрел в ту же сторону и увидел, что занавесь там колыхнулась.
Вот ужянгле2 подсматривает! хмыкнул седовласый и быстро пронзил гостя взглядом. Нахмурившись, он спросил, повысив голос:
Уж не из-за нее ли ты к нам пожаловал? А, гаджо3?
Яков растерялся. Спаниель тихо зарычал на пожилого цыгана.
Я нет просто шел мимо, вижу дымок, решил подойти поздороваться, промямлил охотник.
Михей прищурился и, скривившись, повторил:
Поздороваться, значит.
Ну да, времена-то неспокойные, затараторил Яков, думаю, дай загляну, что за люди, кто такие
Михей хмыкнул.
Мы свободные люди, никто нам не указ, ходим по свету, когда хотим и куда хотим, на одном месте долго не задерживаемся.
Яков встал.
Спасибо за гостеприимство, он приложил руку к груди и слегка наклонил голову, пора мне.
Охотник невольно метнул взгляд на дальнюю кибитку.
Михей это заметил, поднялся, опираясь на палку и жестко проговорил:
Ты на наших девушек не засматривайся. Иди лучше своей дорогой. Пути у нас разные.
Остальные мужчины тоже повставали и враждебно уставились на Якова. Женщины перестали петь, и молча, с неприязнью смотрели на гостя.
Прости, если обидел тебя. Я уже ухожу, охотник подал знак собаке и торопливо зашагал прочь. Спаниель несколько раз тявкнул и помчался вслед за хозяином. Цыгане стояли и молча, недобро смотрели ему вслед.
«Как же я все испортил? В какой момент? Все шло так хорошо!» в отчаянии размышлял Яков, пробираясь сквозь кустарник к своему дому. «Мы так мило беседовали, с чего этот баро на меня взъелся?»
Спаниель громко гавкнул. «Да, ты прав, Санду, я действительно пришел из-за девушки, и Михей меня разгадал! Эти цыгане видят тебя прямо насквозь. Что за народ?!», так думал охотник, подходя к своим владениям.
Всю ночь и весь следующий день из головы не выходила Рада с ее бархатными, удивительно глубокими глазами и встреча с цыганами. Яков не мог найти себе места. Что бы он ни делал, куда бы ни шел, везде чудилась ему девушка с черными глазами.
Карта вторая дама бубей
Что-то, Яков Михалыч, ты приуныл? Агнешка, улыбаясь, подошла к хозяину, вытирая руки о цветастый фартук-передник.
Есть немного, отозвался барин. Он сидел на скамеечке около конюшни, в руках держал книжку, но взгляд его грустно застыл на белеющей вдалеке березовой рощице.
Яков Михалыч! всплеснула руками Агнешка, да ты никак влюбился!
Барин задумчиво посмотрел на нее и со вздохом сказал:
Ах, Агнетта, похоже на то
Ой, Яков Михалыч! Так это же замечательно! Наконец-то! воскликнула Агнешка, поправила белую косынку на голове и присела на край скамейки.
Как сказать
Да за вас любая пойдет! Да что там! Побежит! Агнешка называла барина то на «ты», то на «вы», в зависимости от обстоятельств беседы. Вообще, она считала, что имеет право называть Якова на «ты», потому что нянчила его с младенчества. А на уважительное «вы» служанка переходила для усиления впечатления своих слов или случайно.