Конечно, конечно, буду беречь, как зеницу ока, затараторил громким шепотом Яков и поднялся с колен.
Старуха, прищурившись, посмотрела на него и объявила:
Дочка у вас будет.
Яков не сдержался и смахнул слезу.
Благодарю, благодарю
Старуха покачала головой и неторопливо ушла в рощу, посасывая трубку и выпуская небольшие облачка сизого дыма.
Яков долго не мог прийти в себя. Он читал все известные ему молитвы, воздавал хвалу Господу, подхватывал спаниеля и сжимал так, что собака попискивала и вырывалась, пританцовывал и хлопал по коленям. Не помня себя, он прибежал к дому, перепрыгнул крыльцо, заглянул во все комнаты, прибрал, где было недостаточно на его взгляд чисто, окинул взглядом шкафы с книгами, некоторые произведения поменял местами, заглянул в спальню, пригладил постель, «нет, нет, не сегодня», осадил он сам себя и вернулся в большую гостиную. Яков сел, потом встал, не находя себе места, стал ходить взад-вперед по комнате. Он ощущал биение своего сердца. Чтобы успокоиться, Яков пошел в библиотеку и стал переставлять книги. Ему попался томик Шекспира. Барин присел на кушетку и стал декламировать стихи вслух, чтобы не отвлекаться:
«Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.
Друг друга любят дети главарей,
Но им судьба подстраивает козни,
И гибель их у гробовых дверей
Кладет конец непримиримой розни»6
Время тянулось невыносимо медленно. Яков прочитал несколько страниц, отложил книгу и подошел к окну. На улице было темно. Барин вышел на веранду и вдохнул ароматный ночной воздух. Подбежал спаниель и стал крутиться возле его ног. На темном небе ярко мерцали белые звезды. Яков засмотрелся на черноту и опять увидел глаза цыганской девушки. «Рада, прошептал он, радость моя».
Спаниель насторожился и залаял. В кустах что-то зашуршало.
Рада! воскликнул Яков и выбежал на крыльцо.
Ну, здравствуй, барин, цыганка вышла из-за кустов тамарикса и остановилась.
Яков бросился к ней навстречу.
Радость моя! мужчина схватил девушку на руки и стал кружить. Какой я тебе барин! Я же говорил, зови меня Яша!
Она засмеялась. Яков осторожно, как драгоценность, поставил цыганку на землю, взбежал на крыльцо и распахнул дверь в дом.
Это твой дом, прошу, заходи и будь хозяйкой, торжественно объявил Яков.
Рада улыбнулась и поднялась на крыльцо. Яков провел девушку по всем комнатам. Она выбрала для себя одну из спален на втором этаже, украшенную гобеленами, с небольшой кроватью, столиком и огромным окном, выходящим на виноградник.
Что-то еще тебе нужно? заботливо спросил Яков. Только скажи.
Хорошо бы поменять платье, негромко произнесла цыганка и присела на кровать.
Завтра попрошу Тамаша и Агнешку съездить в деревню, купить тебе самое лучшее.
Лучшее не надо, устало улыбнулась Рада, мне бы просто не цыганское, чтобы не узнали меня
Не беспокойся ни о чем, спокойно с расстановкой сказал Яков.
Мужчина встал на колени и стал покрывать ее руки поцелуями.
Не надо тихо попросила она.
Прости, прости, конечно. Отдыхай.
Он быстро встал и вышел из комнаты. Всю ночь Яков не мог уснуть. Взял в библиотеке книгу Вольтера и пытался читать. Только под утро его веки отяжелели, и он забылся тревожным сном. Ему привиделось, что в дом нагрянули цыгане. Михей тряс своей палкой и что-то кричал. Почему-то громко ржали лошади в конюшне, лаял Санду и кидался на цыган. Яков схватил ружье и хотел сказать, чтобы они убирались подобру-поздорову, но слова прилипали к горлу, и ничего сказать не получалось. На ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, стояла Рада, смотрела на него грустно и обреченно. В холодном поту Яков очнулся от тяжелого видения, его трясло в ознобе, горло и губы пересохли.
Было ранее утро. В саду пели птички. Ветерок шелестел листьями деревьев. Яков вытер пот со лба, шумно выдохнул, перекрестился, сделал несколько глотков воды из кувшина и потихоньку пошел в комнату цыганки. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Рада крепко спала, раскинувшись на кровати. Ее черные косы разметались на подушке. Она не разделась, как пришла, так и улеглась, в своем пестром платье, только ярко-красная косынка лежала рядом на столике.
Яков прикрыл дверь, стараясь не шуметь, спустился вниз и вышел во двор.
В курятнике он увидел Агнешку, она кормила птиц пшеном и тихо приговаривала «кууууть-куть-куть». Служанка увидела барина, удивленно вскинула брови и воскликнула:
Яков Михалыч! Что так рано?
Тише, барин приложил палец к губам и оглянулся в сторону дома.
Да, что стряслось-то? озабоченно прошептала Агнешка, захлопала белесыми ресницами и подошла поближе.
Господь услышал мои молитвы! с ликованием тихо сказал Яков.
Агнешка всплеснула руками.
Украл?
Нет, обиделся Яков, помолчал и довольно добавил, сама пришла.
Служанка закрыла рот рукой и ошеломленно посмотрела на барина.
Вчера ночью, пояснил Яков. Сбежала из табора. Надо только, чтобы никто не знал, что она здесь.
Это ясно! прошептала Агнешка, почему-то оглядываясь.
Да не бойся ты, засмеялся барин, никто не узнает. Время пройдет, забудется, и все будет хорошо! Ты съезди, пожалуйста, в деревню, на базар. Узнай, что люди говорят, ушел ли табор. Ну, вообще разузнай, что можно.
Хорошо, Яков Михалыч, все сделаю, тихо ответила Агнешка.
Да вот, еще, замялся барин, купи, пожалуйста, пару платьев, косынок и чего там еще надо для женщин. Смотри, только, примеряй, будто на себя, чтобы никто ничего не заподозрил!
Поняла, кивнула служанка и пошла собираться.
Яков отправился к лошадям. В конюшне Тамаш перекидывал сено и что-то напевал себе под нос. Он был очень худой, на руках сильно выступали вены, на его обветренном загорелом лице выделялись добрые голубые глаза, выступающие скулы и впалые щеки. Увидев барина, Тамаш прекратил работу и слегка поклонился в приветствии.
Здравствуй, весело сказал Яков. Тамаш, собери, пожалуйста, в дорогу маленькую повозку, которую ты давеча отремонтировал, и съездите с Агнешкой в деревню.
Будет сделано, Яков Михалыч.
Яков потрепал любимого гнедого коня по загривку и вышел из конюшни.
Через час с небольшим Тамаш снарядил двуколку в дорогу. Яков дал Агнешке денег на покупки, и она с мужем отправилась в деревню.
Уже совсем рассвело. Весело щебетали птицы. Начинался новый теплый сентябрьский денек.
Яков сидел в большой гостиной и читал. Сверху бесшумно, как бы крадучись, спустилась Рада.
Доброе утро, тихо сказала она.
Яков радостно вскочил, отложил книгу и подошел к девушке.
Доброе утро, Рада! Так приятно видеть тебя! Позволь спросить, как тебе спалось?
Непривычно, улыбнулась цыганка, слишком мягкая кровать
Яков рассмеялся.
Где можно умыться? спросила Рада.
Разреши я помогу тебе? Вот здесь у нас кувшин, я полью, если ты не против Яков пригласил жестом Раду в небольшую комнату, оборудованную для умывания. Также здесь стояла огромная бочка для мытья, рядом с ней лежали камни для нагрева, на стенах висели пучки разнообразных пахучих трав, на небольшой скамеечке были аккуратно сложены чистые полотенца и простыни.
Как здесь хорошо пахнет, оглядевшись, сказала Рада и подставила ладошки под струю воды. Яков медленно наклонял кувшин, чтобы вода равномерно текла на руки девушки. Он наслаждался каждым мгновением ее присутствия, вдыхал ее запах запах костра, с наслаждением смотрел на черные вьющиеся волосы и смуглые плечи.
Яков нашел в печке приготовленную Агнешкой на завтрак кашу, поставил на стол котелок, принес из погреба хлеб, масло, молоко.
Хорошо у тебя, барин, выгребая остатки каши куском хлеба, сказала Рада.
Пожалуйста, барин укоризненно посмотрел на девушку, называй меня Яша.