Михей и Тобар переглянулись.
Яков обрадовался, что это хороший знак и продолжил:
Это очень хорошее вино, я прошу вас его отведать и позволить мне высказать просьбу.
Тобар вернулся к отцу и присел к огню. Михей тоже опустился, подложив под себя одну ногу и опершись на вторую локтем.
Яков осмелел, подошел к костру, присел поодаль, положил бутылки и стал обстоятельно рассказывать, когда и как было сделано вино.
Что за просьба? прервал повествование Михей и метнул хмурый взгляд на гостя.
Яков замолчал. Где-то за озером ухнула птица. Пронесся порыв ветра, срывая ослабшие листочки, кружа ими, будто играя. По озеру пробежала рябь. Недалеко от берега плеснула рыба.
Я пришел из-за Рады, признался Яков.
Михей скривил недовольную гримасу.
Да, продолжал Яков, я хочу ее забрать из табора.
Хочу! передразнил его Михей и зло прищурился. Она что вещь? Ты вообще кто такой?
Я что я и жениться могу даже готов хорошо заплатить, смущенно ответил гость и вытащил из сумки пачку банкнот.
Ах ты бенг рогэнса4! внезапно рассвирепел Михей. А ну убирайся! Что удумал! Мы своими женщинами не торгуем! в ярости закричал седовласый цыган, схватил палку, поднялся и замахнулся на гостя. Тобар быстро встал и угрожающе схватился за рукоять чури5, торчащую из-за широкого пояса. Яков вскочил на ноги, кое-как засунул деньги обратно в сумку и устремился к своей лошади, которая мирно пощипывала травку неподалеку.
Злые вы люди, кинул он цыганам на ходу, вскочил на коня и умчался прочь. Вслед ему неслись проклятья на цыганском языке.
«Жаль, только хорошее вино отвез», с досадой подумал Яков, подъезжая к своему поместью.
Он отвел лошадь в конюшню, там была Агнешка. Она подкладывала свежескошенную траву в кормушки.
Яков Михалыч! удивилась она. На тебе лица нет! Что случилось?
Яков бросил поводья, плюхнулся на стог сена в углу конюшни и закрыл лицо руками.
Агнешка оставила свое занятие и присела рядом с хозяином на почтительном расстоянии.
Что? участливо спросила она.
Яков опустил руки, грустно посмотрел на служанку и тяжело вздохнул:
Был в таборе
Агнешка удивленно уставилась на хозяина.
Яков снял с плеча сумку и положил на сено.
Предложил денег
Он потер лоб.
Обиделись скривился Яков.
Агнешка всплеснула руками и покачала головой.
Видать не судьба, тихо произнесла она и встала.
Не верю я ни в какую судьбу! недовольно воскликнул барин. Все это бред! Сказки!
Иди спать, Яков Михалыч, примирительно сказала Агнешка, помогая барину подняться, утро вечера мудренее.
Яков встал, отряхнувшись от соломы. Агнешка повесила ему на плечо сумку с деньгами и проводила в дом.
Всю ночь Яков не спал, он ходил по дому, пытался читать, выходил на веранду, звал и прогонял спаниеля. На рассвете он уснул в кресле на веранде. Рядом свернулся калачиком пес, положив морду на носок сапога хозяина.
Утром пошел дождь. Сначала он был мелкий, моросящий, переходящий в мокрую взвесь, висящую в воздухе. Потом усилился, утяжелился. Потоки воды стали увереннее и гуще лить с неба, которое заволокли темно-серые тучи. Собака подняла голову и тявкнула.
Яков проснулся и чуть не свалился с кресла. Он протер глаза и пошел умыться. На столе в доме его ждал горшочек с кашей, укутанный толстыми полотенцами и горячий самовар. На блюдце лежали несколько лепешек, накрытых расшитой хлопковой салфеткой. Яков грустно улыбнулся: «Спасибо, Агнешка, что не разбудила». Он умылся, тщательно расчесал усики и бородку. Посмотрел на себя в зеркало, вздохнул и отправился в гостиную завтракать.
Дождь поливал, барабаня по крыше. Сильные порывы ветра гнули деревья. Оторванные пожелтевшие листья носились в воздухе наперегонки, цеплялись за кустарники, прилипали к еще зеленым собратьям, стремительно падали в лужи и образовавшиеся ручейки.
Яков поел, промокнул салфеткой рот, встал из-за стола и вышел на веранду. Тучи постепенно рассеивались, дождь становился мелким и редким. Ветер затих. Яков сел в кресло. Рядом крутился спаниель. Барин потрепал пса по голове. На втором кресле лежала свежая газета. Яков потянулся, взял издание, развернул и попытался вникнуть в суть напечатанного. Но черные буквы прыгали, мельтешили и сливались в непонятную массу.
Глаза застлали слезы. Яков закрыл лицо руками. Ему вновь явился образ Рады. «Господи! Прошу! Сотвори чудо, пусть она будет моей женой! Или избавь меня от этого наваждения, а может, забери к себе, если недостоин я, только не мучай! Сил моих нет больше!». Он заплакал, тихо, горько. Спаниель завертелся рядом, негромко заскулил, поставил передние лапы на колени хозяина и положил сверху мордочку. Яков вытер лицо, успокоился, погладил пса: «Вот так Санду, вот так». Тяжело вздохнув, барин снял собачьи лапы с колен и приказал «место». Собака убежала. Яков смахнул слезинку, поднял глаза к небу, медленно и вдумчиво проговорил «Отче наш». Еще немного посидев, чтобы прийти в себя, он взял газету и пошел в дом.
Вечерело. После сытного ужина барин пошел прогуляться. Он позвал спаниеля и отправился в сторону рощицы. Около колючих зарослей пес громко залаял и подался назад. Яков остановился: «Санду, что такое?»
Из-за высокого куста вышла старая цыганка с курительной трубкой в зубах. Яков ее узнал: это была та самая старуха, которая сидела возле кибитки во время его первого посещения табора. Тогда она раскладывала пасьянс и, вроде, не обращала внимания на гостя и разговор у костра. «А может, она все знает?», подумал Яков. Старуха выпустила густой клубок дыма, пристально взглянула на мужчину и полушепотом произнесла: «Вижу тебя, все о тебе знаю». По рукам Якова пробежали мурашки.
Я к тебе шла, сказала старуха хриплым скрипучим голосом.
Да? растерялся барин и невольно сделал шаг назад. Спаниель испуганно прижался к хозяйской ноге.
Да ты не бойся. У меня к тебе дело, негромко проговорила старая цыганка. Я от Рады.
От Рады?! радостно воскликнул Яков.
Да не кричи, а то услышат, по-заговорщически прошипела старуха, оглянулась по сторонам, поднесла ко рту трубку и внимательно посмотрела на барина.
Яков приложил палец к губам и терпеливо ждал, что будет дальше.
Она сама прийти не может, потому что за ней следят, говорила она. Сегодня наш табор уходит, время пришло идти дальше. Это единственный шанс, пожилая женщина сделала затяжку, выпустила дым и продолжила, приглянулся ты нашей Раде, странно это, конечно, ну да ладно. Михей про тебя слышать ничего не хочет. Вообще, после твоего прихода, он заторопился, сказал нам, что этой ночью тронемся в путь. Рада меня попросила, чтобы я пришла к тебе и спросила, готов ли ты на все ради нее?
Конечно! Все, что угодно! воскликнул Яков.
Тише! шикнула старуха.
Да, да, прости, прошептал барин.
Когда табор начнет собираться, я вызовусь за Радой приглядеть. Михей согласится, потому что от меня толку в сборах нет. Ночью я ее выведу. Помогу вам. Она к тебе прибежит, ты ее спрячь хорошенько. Пока в дороге будем, точно никто не хватится. Идти долго
А это не опасно для тебя?
Когда спохватятся, далеко будем, буркнула цыганка и добавила, я старая, могу и задремать, что с меня взять А после, кто разберет, когда девчонка сбежала
Думаешь, не догадаются, что ко мне?
Ты барин не обижайся, ухмыльнулась старуха, только тебя всерьез особо никто не принял. Рада уже несколько раз говорила, что сбежит. Для Михея это не будет большим удивлением, она помолчала, и, пожевав губами, добавила, да и я прикрою, скажу, что девка в город могла податься, или еще что-нибудь придумаю
Яков упал на колени перед цыганкой, схватил ее за руку и поцеловал.
Благодарю, благодарю, лепетал он.
Ладно, старуха недовольно отняла у него руку. Я увидела, когда ты пришел, что люба она тебе по-настоящему, потому согласилась на это. Но ты должен Раду мою беречь, старайся не оставлять ее одну, иначе беда случится!