«Духовные ратоборцы всего мира! С рёвом течёт кровь миллионов забитых, кучами громоздятся трупы и их кости царапают саркофаг. Голодный пот несчастнейших несётся вниз по лёгким и подкрепляет утихший гнев. Из их выстрелов в мир пришло божественное земля разверзлась адское пламя поглотило деспотов, божеств пантеона военной мясорубки Близится развязка. Братья мира, поставленного на колени, мы невинны, наши помыслы чисты. Братья всего мира, борцы с ненавистью, борцы с местью, ваши души вне вас, привязаны к стальной колонне, фундаментом которой служит весь гранит земли. Комки озарения разжигают разум ваших сердец. Идея объединения народов набирает обороты, мировые армии пролетариев захватили звёзды, расчистили и возделали их в небесном голоде по правде и любви, для свободных людей.
Братья, вы деятели искусств и духовного, Бог создал вас для великого дела, ваше дело должно освятить народы, ваше дело нерв народа.
Художники! Сёстры, друзья братья, мы должны принести ваши руки в жертву сплочённой работе под небесами, обрестись в братской клятве конгрессу свободного искусства и духовности в день рождения республики в Берлине, где вы будете приняты интернациональным бюро искусств Ноябрьской группы. Братья, обратите очи и сердца свои к небу и смехотворный межевой камень не станет препятствием к объединению в едином для всех нас отечестве мире Земле!»
Не представляется возможным утверждать, что здесь имеются в виду лишь изменения форм живописи и скульптуры, как это сегодня пытаются преподнести видные деятели группы. Что, однако, предприняли эти господа, чтобы воплотить свои идеи, так благозвучно сформулированные в циркулярах и манифестах? К началу 1921 года руководители представили на рассмотрение рабочему комитету «Н. г.» прелестный план: «основать саксонско-веймарскую академию, члены которой должны стать профессорами. На должность профессоров были выдвинуты господа Мельцер, Кляйн, Тапперт, Херцог, Брасс, Беллинг
1
. Обязательным опознавательным знаком станет ленточка в петлице. Эти профессора будут официальными представителями Н. г.. Их обязанностью станет отбор новых членов академии других профессий (например, Эйнштейна)». Хотя эта попытка разделить группу на два класса и провалилась, в первую очередь из-за её неприятия рядовыми участниками, само намерение вознестись в лучший класс буржуазных деятелей искусства не исчезло и не воплощено только из-за того, что руководство ведёт двустороннюю борьбу. Немногие изложенные здесь факты являются достаточным основанием, чтобы оправданно выразить наш протест.«Ноябрьская группа» была якобы основана деятелями искусства, желавшими воплотить в жизнь революционное стремление к чистому товариществу и к сотрудничеству с трудящимися массами вне схем деятельности и жульничества снобистских художественных клубов и спекуляций торговцев искусством. Поэтому в «Ноябрьскую группу» вошли молодые и пролетарски настроенные художники. На бесчисленных заседаниях и дискуссиях снова и снова подчёркивалось, что «Ноябрьская группа» должна расширять свои границы только вправо и ни в коем случае не влево. Очевидно, в силу убеждений, прямо противоположных идее движимой пролетариатом революции, ни один из руководящих членов группы ни на секунду не задумывался об отказе от обычного для любого другого мещанского художественного объединения присутствия привилегированной верхушки своими лицемерными речами они лишь создали такую видимость, чтобы в старой, подлой художественной манере поднять собственную самооценку за счёт как можно большего количества участников, на которых презрительно, как на стадо, руководители взирают с высоты своей славы. Вместо каких-либо попыток отвержения исполняемых художниками в капиталистическом обществе ролей трутней и проституток эти авторитеты предприняли всё для продвижения себя и собственных интересов, используя членов группы в качестве безвольного голосующего стада. Они возводят статуи, в которых нет и следа свободы и товарищества, они всеми силами добиваются милости стоящих у руля задержавшихся на своём посту правительства Людендорфа, Каппа и Стиннеса
2
3
4
5
6
7
Оппозиция «Ноябрьской группы»:
Отто Дикс. Макс Дунгерт
8
. Георг Гросс. Рауль Хаусман. Ханна Хёх9
. Эрнст Кранц10
. Мутценбехер11
. Томас Ринг12
. Рудольф Шлихтер. Георг Шольц13
. Вилли Цират14
PRÉзентизм
Против пуффкеизма посконно-немецкой души
Жить означает спрессовать все возможности, все данности этой секунды в доступную энергию, мудрость. Вечность ничто, она не старше и не лучше, чем Средневековье, она происходит от вчера, она в луне или в беззубом провале стариковского рта, усиленная смехотворным буржуазным интеллектом, похожим на тормозную систему с пневматическим приводом! Давайте выметем вон все старые предрассудки, предрассудок пусть он вчера был чем-то хорошим или станет лучше завтра, нет уж! Давайте ежесекундно схватывать сегодняшний день! Время это луковица, за кожурой которой на свет является другая кожура и опять кожура Но мы хотим света! У человека есть два направления его сущности: к невозможному и к бессчётно-возможному!! Невозможное не дастся ему в ту же секунду, в наше время, в сегодняшние дни, будь то Бог или творческий принцип, живая динамика, которая подобно всасывающему мотору мира стягивает происходящее, события и позволяет образовать возможный мир, человек из-за своей смехотворной наивности испытывает потребность выставлять напоказ свою тоску по неисполнимому идеалу, и это неисполнимое невозможное есть вот что: конструировать из себя самого perpetuum mobile, монструозную сферу, которая, подобно солнцу, парит в пространстве! Долой эту тоску, долой невозможное, потому что оно невозможно и неосуществимо!!! Предоставьте это Големам и Раутенделяйнам
1
В чудовищных сумерках, которые нас окружают и стискивают нам сердце и мозг, потому что может наступить как ночь, так и свет: в эту секунду давайте примем энергичное решение! Мы хотим света, который проникнет во все тела, мы не хотим, чтобы перед нашим утомлённым зрением сгинули тонкие, чувствительные эманации; мы хотим вместе со светом большую, неоткрытую Америку, жизнь! В раздражающей серости протестантского отчаяния мы хотим открыть все вентили и привести все электрические вентиляторы в стремительное вращение, чтобы создать атмосферу для наших идей, соответствующих велению времени! Мы хотим посреди этой среднеевропейской пошлости наконец иметь аспект мира, который представляет собой реальность, синтез духа и материи вместо вечно ворчливого анализа и мелочности немецкой души!! Время деструктивной психологии и относительностей прошло только что, в минувший час мы его окончательно погребли: мы стоим перед последним решением, ведущим к возможному миру! У наших ног мы видим Средневековье, вчерашний день классики, мистику и влечение к обыкновенной смазливости мы не желаем её плагиатского возрождения и тоненьких, как ниточка, абстракций! Красота, вот дело, которое возникает в процессе производства! Мы хотим предстать перед секундой нашего мира полными мужества. Но вместо этого мы видим вокруг стремление снова сотворить себе прежних кумиров, уже многие стоят наготове в позе присяги перед стариной и смущают необходимую ясность нашего сознания. Мы хотим быть новыми, смелыми и более чем американскими, мы хотим быть совершенно непочтительными, самое лучшее прошлое не должно привязывать! Старое государство и формы экономики изменяются под натиском рабочего класса: наша задача вывести на уровень современности соответствующие реальности духовной жизни, так называемых наук и искусств. Почему мы не можем сегодня писать картины как Боттичелли, Микеланджело или Леонардо и Тициан? Потому что человек в нашем понимании полностью изменился, не только потому, что у нас есть телефон и самолёт, электрическое пианино или токарно-револьверный станок, а потому что вся наша психофизиология преобразовалась в силу этого опыта. У нас больше нет чувства индивидуально-ограниченной важности человека, каким он жил в средние века в тесном городе, имея нечто в небесах над собой, что как раз и находило себе место на картинах художников; мы рассекаем в самолёте эфир и стали слишком мелкой точкой в безграничном пространстве, изобразить которое больше не хватит перспективы Давайте оставим её в прошлом! Кому нужна красота, тот пусть идёт в музей! Но мы не занимаемся плагиатом, это больше не может быть нашей задачей воспевать красивого человека, наивный антропоморфизм отыграл свою роль. Красота нашей повседневной жизни определяется манекенами, искусством парикмахеров мастерить парики, точностью технической конструкции! Мы снова стремимся к единообразию с механическим рабочим процессом: нам придётся привыкнуть к тому, чтобы видеть искусство в том, что возникает в мастерских! Наше искусство сегодня это уже кино! Это одновременно процесс, скульптура и изображение! Это превосходно! Это механизм маленькой, сентиментальной жизни но мы больше не хотим, чтобы нас трогали такие вещи, как естественная обязательность работы, дождя, укуса комара и воскресного опьянения, которые только и делают мир явлений подвижным для обывателя Пуффке, тогда как для нас эта красота представляет собой лишь искусство быть мёртвым: если живую вещь запечатлеть в закаменевшей покоящейся форме, это убивает; так она с полным правом становится бессмертной. Мы же хотим жить и умирать, мы хотим, чтобы нас разметала и разорвала таинственная размерность, наше шестое чувство, чувство движения! Чтобы мы могли осознать, что мы живём, живём сегодня!! И потому-то мы и хотим первым делом ликвидировать взгляд, закаменело сведённый к предмету, потому что наш взгляд, расширенный благодаря науке, стал круговым и полным, потому что исторически мы вобрали в наш способ видения все оптические возможности и теперь в оптике продвигаемся дальше к основополагающим явлениям света. Мы любим свет и его движение!! И наука указывает нам возможность добровольной отдачи сил, присущих атому! Всему своё время! Мазаччо, Филиппо Липпи, Кастаньо, Пьеро делла Франческа, Мантенья, Мелоццо да Форли