Когда стало совсем холодно, они вернулись в дом и начали готовить обед. Мать обожала готовить, но Инга никогда не разделяла ее увлечение. Обычно ее участие ограничивалось тем, что она сидела на кухне и поддерживала беседу. Сейчас она рассказывала, что ее испытательный срок на работе закончился на месяц раньше, чем должен был.
Не сомневалась, что так и будет, сказала мать, стоя к ней спиной и помешивая овощи на сковородке.
Почему? спросила Инга, заподозрив подвох.
А почему нет? У тебя хороший опыт, и ты быстро схватываешь.
Что я слышу! Неужели это комплимент?
Мать ничего не ответила, но когда она на секунду повернулась, Инга увидела, что она улыбается.
После обеда мать заявила, что хочет почитать, а Инга, взяв кофе, отправилась на второй этаж. Там было две комнаты в одной, приезжая на дачу, она спала, а вторая была завалена вещами. «Отцовский хлам», презрительно говорила мать, при этом ничего оттуда не выбрасывая. Усевшись в кресло, Инга пододвинула к себе коробку с пластинками и стала их перебирать, читая названия композиций и описания альбомов. Почти все здесь был джаз. Инга не стремилась найти что-то конкретное, ей просто нравилось рассматривать обложки и по потрепанности конвертов определять, какие отец слушал чаще. Она делала это не впервые, но каждый раз испытывала совершенное умиротворение в процессе, как будто это был особый вид медитации. Просмотрев все пластинки, Инга стала перебирать книги на полке над столом их она тоже знала наперечет, но ей никогда не надоедало. Среди книг появилась одна новая видимо, мать поставила «Витязь в тигровой шкуре». Инга начала ее читать и не заметила, как уснула.
Вечером они решили пить вино на веранде: вынесли туда два плетеных кресла и гору одеял. Инга думала, что сразу замерзнет, но было хорошо то ли стало теплее, то ли вино согревало. Еле слышно шелестел дождь. Мать много курила.
Как поживает Кирилл? спросила она, в очередной раз затянувшись.
Инга закатила глаза.
Мама, мы расстались с ним полгода назад.
Вы и раньше все время расставались, а потом мирились.
На этот раз окончательно.
Мать помолчала, глядя в лесную темноту перед собой. Потом снова спросила:
И что, ты теперь одна?
В основном.
Завела бы себе тиндер.
Инга покосилась на мать и, кажется, успела поймать ее самодовольное выражение.
Ты считаешь, мне обязательно кто-то нужен?
Мне кажется, это отличное развлечение. Если бы он был в мое время, я бы точно его себе завела.
Расскажи, как ты познакомилась с папой.
Я же сто раз рассказывала.
Ну еще раз.
Он позвал меня к себе домой и поставил пластинку с Телониусом Монком. Больше я не уходила.
Ой, а может, сейчас поставим? Инга даже привстала, воодушевленная идеей. Его проигрыватель наверху работает?
Мать выдохнула дым и не пошевелилась. Инга замерла, ожидая, что она скажет.
Ты знаешь, задумчиво проговорила мать, мне кажется, я никогда особо не любила джаз.
Инга откинулась в кресле и подоткнула одеяло под ноги.
Почему же ты тогда «больше не уходила»? почти обиженно спросила она.
Видимо, я зато любила твоего отца.
Поздно вечером, уже лежа в кровати, Инга открыла тиндер и принялась быстро его листать. Она установила приложение еще год назад, когда впервые рассталась с Кириллом, а потом так и не удалила, но матери признаваться в этом не собиралась.
Впрочем, тиндер приносил ей исключительно разочарование. Если верить ему, все мужчины делились либо на розовощеких толстяков с жидкой челкой, которые рассуждали о том, какой работящей, сексуальной и покорной должна быть женщина, либо на отфотошопленных кудрявых красавцев, в существовании которых Инга здорово сомневалась. Была еще небольшая прослойка шутников со смешными фотками и нелепыми фразочками в профиле при такой скудости выбора Инга задерживалась на их страницах чуть дольше. Однако мужчин, которые ей бы по-настоящему нравились, почти не попадалось. За весь год у нее было два или три тиндер-свидания, и все они не зашли далеко.
Смахнув влево очередную анкету, Инга некоторое время созерцала следующую, пока не заскриншотила ее и не отправила Максиму. Страница принадлежала мужчине с волосами, убранными в хвост, который в описании рассуждал о своих сексуальных требованиях к женщине, не стесняясь деталей, но при этом заменял слово «секс» на «кекс». Инга и Максим обожали обмениваться скриншотами впечатливших их аккаунтов и едко шутить на их счет.
Спустя десять минут бессмысленного листания Инга ощущала смертельную скуку, но спать не хотелось и заняться больше было нечем. Она зашла в настройки и увеличила возрастной диапазон претендентов с тридцати пяти лет до тридцати семи. В конце концов, если она не встретит среди них свою судьбу, то хотя бы найдет новый источник для шуток с Максимом.
Она почти бездумно смахнула еще несколько анкет влево и вдруг замерла.
На экране был ее начальник, Илья Бурматов. В профиле всего три фотографии на первой, основной, он одет в белую футболку, на лице солнцезащитные очки, улыбается расслабленно, позади ослепительное море. На второй катается на серфе лица не разглядеть, зато отлично видно мускулатуру. На третьей он в свитере с оленями на фоне наряженной елки фотография явно студийная, и ее пошлость несколько уравновешивалась скептическим выражением лица Ильи.
Инга внимательно изучила каждую фотографию. На фотке с серфом задержалась особенно долго: ее пленила самовлюбленность, которую, очевидно, испытывает человек, выкладывающий такие снимки. Все фотографии относительно свежие по крайней мере, Илья сейчас выглядел точно так же. При этом камера явно его украшала в жизни он не казался ей таким привлекательным.
Рассмотрев каждую деталь, Инга перешла к самому профилю. В нем была всего одна фраза на английском: «More like Russell and state your intentions, less like Sartre and my mental mess is cute». Инга тут же загуглила фамилию Рассел и, продравшись сквозь юмористов, актеров и баскетболистов, нашла на Википедии статью про философа Бертрана Рассела. Она ничего про него не знала. Фраза ей, однако, понравилась. Означает ли это, что Илья Рассела читал? Инга уважала начитанных людей. Или он просто подсмотрел где-то фразу? На всякий случай она загуглила и ее, но совпадений не нашла.
В профиле была и ссылка на инстаграм самая любимая Ингина часть в путешествиях по тиндеру. Она обожала рассматривать фотографии и читать посты при скудности тиндеровских анкет настоящее знакомство могло произойти только через них. Инга сама не вела инстаграм и использовала его для того, чтобы подглядывать за другими. Из всех коллег она уже находила мирошинский и Алевтинин, а искать инстаграм Ильи ей раньше даже не приходило в голову.
Он вел его не то чтобы часто, но стабильно примерно одна фотография в месяц. Инга тут же нашла снимки с морем и серфом сделаны год назад, геотег Шри-Ланка. Оттуда же были и другие фотки закат на каком-то пляже (ничего особенного), Илья взбирается на скалу (впечатляющий бицепс), коктейль с зонтиком крупным планом. Среди более поздних фотографий Илья на какой-то вечеринке, в пиджаке и с бокалом шампанского, Илья что-то кричит на хоккейной трибуне, Илья едет на велосипеде, селфи Ильи в огромных наушниках. На всех фотографиях он был один. Инга пролистала инстаграм ниже. Взгляд выхватил кадр с наряженной елкой. Инга полистала карусель снимков оказалось несколько. Действительно, студийная фотосессия белоснежный камин, мягко светится гирлянда, под елкой гора подарков разной формы в блестящей бумаге. Фотографию, где Илья был один, Инга уже видела в тиндере, на остальных трех он был запечатлен в обнимку с какой-то девушкой. Инга рассмотрела ее с дотошностью. Она была очень красивой с огромной копной золотых кудрей и фарфоровой кожей. Отметки на ее профиль не стояло, в подписи к фоткам одна-единственная фраза: «С Новым годом!» Дата публикации 31 декабря два года назад. Инга еще раз внимательно пролистала более поздние снимки девушка больше ни на одном не появлялась. Инга снова вернулась к новогоднему посту. Посмотрела три комментария и все 112 лайков, но ее аккаунта среди них не нашла.