Итак, Лоренцо теперь должен передавать информацию участникам антифашистской коалиции, и эта деятельность чрезвычайно опасна, поскольку министерство, в котором он служит, контролируется нацистами. Они с Лоренцо больше не вели частых бесед, как бывало прежде, и она почти ничего не знала о его тайной работе. В сложившейся ситуации никто из них не был виноват, причиной стала война. София чувствовала, что каждый из них был вынужден полностью сосредоточиться на себе, а это можно делать только в одиночку. Когда не знаешь, будет ли завтра жив человек, которого ты любишь больше всего на свете, он становится тебе еще дороже, ты хочешь еще крепче держаться за него, хотя и не можешь этого делать. Хочешь защитить его, но для этого должен хоть немножко отпустить его от себя. Немножко словно бы отгородиться от него. Дать ему больше простора, чтобы он мог делать то, что должен. Слишком тесно прижиматься к Лоренцо нельзя, зачем причинять ему лишнюю боль, когда он должен будет уйти по своим делам. Лучше пускай думает, что с ней все в порядке, что она в безопасности.
Глава 7
София повернула ключ в замке маленькой спальни и едва распахнула дверь, как в нос ей ударила мощная волна острого запаха болезни. Когда она осмотрела мужчину и ощупала затылок и лоб, то поняла, что жар у него усилился. Отбросив одеяло, София велела Альдо принести намоченную в холодной воде тряпку, расправила ее и несколько раз обтерла лицо, шею и голову больного. А напоследок приказала Альдо положить две влажные тряпки ему на грудь. Состояние Джеймса, если, конечно, это его настоящее имя, явно ухудшилось, но тем не менее им обязательно нужно найти способ переправить его в монастырь. И если ей очень не хочется, чтобы Лоренцо обо всем узнал, делать это надо немедленно.
Они вернулись на кухню, и Альдо принялся наблюдать, как служанка Джулия варит кофе на завтрак и печет блинчики. Джулия работала у них недавно. Прежде девушка жила у бабушки в Пизе, но, когда началась война, вернулась в деревню к матери. София немного сомневалась, что ей можно доверять, но делать было нечего, тем более что доказательств обратного у них не имелось.
Альдо бросил на Софию смущенный взгляд.
Две чашки для кофе У вас гость? спросил он.
Нет. Вернулся Лоренцо.
Ого! не мог скрыть удивления Альдо.
А я его уже видела, похвасталась Джулия. Он вызвал меня звонком и потребовал завтрак.
Граф Лоренцо надолго вернулся? спросила Карла, входя на кухню из сада.
Не знаю, ответила София и подошла поближе к Альдо. Ты можешь подождать меня здесь? прошептала она юноше. Мне бы не помешала твоя помощь. Надо перенести того человека.
Конечно, ответил он и сел за стол пить кофе.
Глядя на Альдо, София не могла не вспомнить его еще совсем крохотным, а потом четырехлетним сущий был ангелочек, когда его дядя Джино, плотник, смастерил ему небольшую колясочку. Как мчится время! Кажется, только вчера Альдо бегал по Кастелло, путаясь у всех под ногами, проказничал, но так умилительно просил прощения, что на него никто никогда не сердился. Она сама ужасно любила, когда он забирался к ней на колени, сворачивался клубочком, кудри падали ему на лицо, а он с довольным видом беззаботно сосал палец. Как любил он во время сбора урожая залезать на оливу и трясти ветки, карабкаться все выше и выше, пока все серо-зеленые плоды не лежали кучами на растянутой под деревом сетке.
У меня больше всех! кричал он, в то время как старшие мальчики и взрослые мужчины продолжали изо всех сил трудиться, работая длинными палками с крючьями на конце.
Да, в ее сердце для него навсегда сохранится теплое местечко.
София глубоко вздохнула и встряхнула головой, возвращаясь из прошлого к настоящему. По лицу Карлы она поняла, что та хочет ей что-то сказать. Глаза кухарки метнулись в сторону и обратно, и София поняла, что та ждет, когда служанка покинет кухню.
В чем дело? прошептала София, как только девушка вышла в кладовую. Мне надо идти к Лоренцо. У меня мало времени.
Карла опустила голову, а когда снова подняла, София увидела, что ее морщинистое лицо искажено тревогой.
Карла, в чем дело? Ты меня пугаешь. Что-то с Габриэллой? Она резко повернулась к Альдо. Ты что-то говорил про Габриэллу и чернорубашечников, да? Говорил, что Карла мне все расскажет.
Альдо отодвинул стул и встал из-за стола. Лицо Карлы вытянулось.
Карла!
Понимаете, недавно вечером мы сидели и вязали
Я знаю про ваше вязание. Ради бога, ну вязали, и что? Я всегда знала об этом.
И вы ничего не имеете против?
София отрицательно покачала головой.
А потом нам помешали, продолжала Карла. По вечерам обычно никто не приходит, во всяком случае в это время года. Габриэлла дежурила внизу, а потом мы услышали на улице их голоса. Подождали немного, а затем вдруг слышим, что она вышла к ним.
Боже мой Они не причинили ей вреда?
Карла вздрогнула:
Не думаю только, понимаете, она пошла с ними. И ее не было больше часа.
Так ты думаешь, они как-то посягнули
Нет. Но одного из них она знала. Не думаю, что там случилось что-то страшное, но сейчас она не хочет ни с кем разговаривать. Когда вернулась, платье не было порвано, она не плакала. Но она же такая хорошенькая, а мужчины всегда не прочь воспользоваться случаем. Она и раньше у нас была не очень болтушка, но сейчас вообще ничего не говорит, а когда я спрашиваю, что случилось, смотрит в землю, и все. Вы же знаете, она бывает такая все о чем-то мечтает, витает в облаках. Ох, нельзя было оставлять ее одну внизу.
Ты ни в чем не виновата. Это все проклятые немцы!
Да какие там немцы. Чернорубашечники, проворчал Альдо. Ух, попадись они мне в руки!
София снова посмотрела на Карлу:
Хочешь, я с ней поговорю?
Карла отрицательно покачала головой:
Нет, пока не надо. А тут еще, кроме всего прочего, я боюсь, что Альдо в армию призовут.
Что, неужели пришла повестка?
Нет, ответила та с несчастным видом, бросив быстрый взгляд на сына. Боже милостивый, нацистские мерзавцы хотят забрать у нас на свою войну самых молоденьких.
Альдо сразу расправил плечи.
Я за немцев воевать не стану, заявил он.
Говорит, что сбежит к партизанам, хмурясь, добавила мать и взъерошила его волосы. Уж больно ты горяч, как я погляжу; остынь немножко, мой мальчик. Вечно твердит о партизанах. Смотри пристрелят, будешь валяться в канаве.
Не буду воевать за немцев, и все, повторил Альдо. Ни за что.
София глубоко вздохнула. Она и сама встревожилась, ей было жалко бедную Карлу будто у нее мало своих проблем.
Постарайся не волноваться, посоветовала она. Будем делать все, что в наших силах. Но сначала я узнаю, как долго Лоренцо пробудет дома.
София вошла в столовую. Лоренцо, увидев ее, встал и широко улыбнулся.
Вот, собираюсь объехать отдаленные фермы, сказал он. Надеялся с тобой позавтракать, но, увы, не дождался.
Извини, отозвалась она.
При этом София невольно подумала, не старается ли он вызвать в ней чувство вины, но тут же с досадой отбросила эту мысль: нельзя же настолько во всем сомневаться.
Урожай нынче ниже обычного, но это неудивительно впрочем, я должен увидеть все своими глазами, продолжил он, не замечая ее напряженного состояния.
Он знал про ее убеждения: она считала, что каждый, кто работает на земле, должен иметь право ею владеть, а не оставаться простым арендатором. Но в нынешней ситуации Лоренцо, граф де Корси, нес полную ответственность за состояние дел на всех фермах, за все строения и жилые дома поместья. Как и все остальные, это поместье функционировало в соответствии со старой системой, так называемой медзадрией: хозяин обеспечивал крестьян землей, орудиями труда, механизмами вместе с их ремонтом и обслуживанием в обмен на половинную долю всей полученной с земли продукции. Один раз в год принадлежащий помещику оливковый пресс находился в общем пользовании, а перед войной Лоренцо оплатил подведение ко всем домам деревни электричества и водопровода.