Эх, что тут скажешь Сочувствую вашей утрате, буркнул он, явно обрадованный возможностью поживы.
Он с кем-нибудь разговаривал? Может, ты заметил? спросил Лэм.
Вообще-то, наша обязанность следить за дорогой.
А до того, как вы отъехали?
Что тут скажешь повторил водитель. Там был чертов цирк с конями. Тысячи две пассажиров сняли с поездов, а нам пришлось их развозить. Так что нет, извините, но я ничего не заметил. Он был один из многих, пока не Тут он сообразил, что направил разговор в тупик, и завершил предложение невнятным: Ну, сами понимаете.
Пока автобус не приехал в Оксфорд с трупом на заднем сиденье, услужливо подсказал Лэм.
Ну, он помер тихо-мирно, обиженно буркнул водитель. Я скорости не превышал.
Лэм посмотрел на автобус, выкрашенный в фирменные цвета, красный и синий; низ автобуса был заляпан грязью. Самый обычный автобус; Дикки Боу вошел в него, но не вышел.
А в поездке не произошло ничего необычного? спросил Лэм.
Водитель уставился на него.
Если не считать трупа, пояснил Лэм.
Извини, дружище. Все было как обычно. Забрал на станции, высадил в Оксфорде. Оно мне не впервой.
А что случилось в Оксфорде?
Ну, все высыпались, как горох. Там уже поезд ждал. А пассажиры и так уже на час задержались. И дождь шел. Так что никто не мешкал.
Но кто-то ведь обнаружил труп.
Водитель странно посмотрел на него, и Лэм, догадавшись почему, исправил ошибку.
Ричарда, скорбно прошептал он; они ведь были братьями. Дикки. Кто-то же заметил, что он умер.
Да, там сначала пассажиры засуетились, но он уже мертвый был. Один из пассажиров, доктор, остался с ним, а остальные рванули на поезд. Водитель помолчал. Он такой был упокоенный, брат ваш.
О такой смерти он и мечтал, заверил его Лэм. Он любил автобусы. А ты что, вызвал «скорую»?
Ну, ему уже было не помочь, но да. Я весь вечер там проторчал, не в обиду вам будь сказано. Пришлось давать показания и все такое, да вы же знаете. Вы ж брат его.
Да-да, сказал Лэм. Брат. А что еще случилось?
Так все как обычно. Когда его, ну это, увезли, я навел порядок в автобусе и поехал в парк.
Навел порядок?
Ну, не уборку, а так, проверил сиденья, не забыл ли кто чего. Кошельков там или еще каких вещей.
И что ты нашел?
В тот вечер ничего. А, шляпу вот.
Шляпу?
На багажной полке. Неподалеку оттуда, где ваш братец сидел.
Какую шляпу?
Черную.
Какую черную? Котелок? Федору?
Водитель пожал плечами:
Обычную шляпу. С полями, ну такую.
А где она сейчас?
В бюро находок. Если ее не забрали. Обычная шляпа. В автобусах все время шляпы забывают.
Только не в дождь, подумал Лэм.
Однако, поразмыслив, он сообразил, что это не так. В дождь шляпы носят чаще, поэтому чаще и забывают в автобусах. Обычное дело. Простая статистика.
«Нахер такую статистику, решил он, пусть отправляется в свободный полет, хоть до Луны».
И где это ваше бюро находок? Он повел рукой куда-то в сторону автобусного парка. Вон там?
Не-а, оно в Оксфорде.
Ну конечно, подумал Лэм.
А как тебе Хо?
Хо задрот.
Тоже мне новость. Все гики-айтишники задроты.
Нет, Хо всем задротам задрот. Знаешь, что он мне первым делом заявил?
Что?
Нет, ты прикинь, первым делом. Я даже пальто снять не успел, сказал Маркус. Прихожу сюда в первый раз, думаю: ну вот, меня сослали на шпионский эквивалент Дьябло[4]. Пока я соображал, что здесь и как, Хо берет свою кружку, показывает мне такую чумную, с фотографией Клинта Иствуда и говорит: «Это моя кружка, понял? Я не люблю, когда ей кто-то пользуется».
Да уж. Хреново.
Не то слово. Спорим, у него носки помечены «правый» и «левый»?
А что Гай?
Она спит с Харпером.
А Харпер?
Он спит с Гай.
Не подумай, что я не согласна, но, по-моему, это не характеристика.
Маркус пожал плечами:
Они недавно вместе, поэтому сейчас это их самая главная характеристика.
Наверное, это они чуть раньше вышли. Интересно, зачем и куда.
Значит, в Парке мы все еще нежелательные лица, сказал Мин Харпер.
Прозвучало странно, потому что они как раз и были в парке, но Луиза Гай поняла, о чем он.
Знаешь, сказала она, я не совсем уверена, что дело именно в этом.
Они были в Сент-Джеймсском парке, а нежелательными их считали в Риджентс-Парке, то есть в Конторе. Сейчас они направлялись в ту оконечность парка, что была ближе к Букингемскому дворцу, а навстречу им по дорожке, со скоростью примерно двух миль в час, бежала трусцой дамочка в велюровом спортивном костюме розового цвета. Рядом с ней неуклюже переваливалась мохнатая собачонка с розовой, в тон костюму, ленточкой на шее. Гай и Харпер дождались, когда дамочка их минует, а потом продолжили разговор.
Объясни.
Луиза объяснила. Все дело было в Леонарде Брэдли. До недавнего времени Брэдли был председателем Комиссии по ограничениям, которая распоряжалась бюджетом Конторы. Для проведения любой операции Ингрид Тирни, глава Риджентс-Парка, должна была получить одобрение Комиссии по ограничениям, если не хотела столкнуться с бюджетными проблемами, как теперь называли отсутствие денег. Вот только Брэдли (точнее, сэр Леонард, если его еще не лишили титула) недавно попался с поличным: «явочная квартира» в Шропшире (особняк с прислугой, который значился в ведомости как санаторий для сотрудников Конторы, пострадавших при исполнении служебных обязанностей) на поверку оказалась виллой на Мальдивах, правда, как выяснилось, действительно с прислугой. Из-за мелких прегрешений Брэдли
Откуда ты все это знаешь? не выдержал Харпер. Я думал, он просто ушел на пенсию.
Эх ты, святая простота. В нашем деле надо держать ухо востро.
А, понял. Тебе Кэтрин рассказала.
Луиза кивнула.
Девчонки в туалете сплетничают? небрежно спросил он, но в голосе слышалась обида на то, что его исключили из круга посвященных.
Ну, Кэтрин же не станет созывать пресс-конференцию. Я ей сказала, что нас вызвали, а она объяснила мне, что происходит. Назвала это аудитом.
А она откуда знает?
У нее есть связи, сказала Луиза. Среди Владычиц.
К Владычицам данных обращались в тех случаях, когда требовалась информация, так что водить с ними дружбу и поддерживать связи было очень и очень полезно.
И что же это за аудит?
Из-за мелких прегрешений Леонарда Брэдли было решено провести так называемый аудит, который больше напоминал инквизицию. Новый председатель Комиссии по ограничениям Роджер Лотчинг воспользовался этой возможностью, чтобы, так сказать, расчистить конюшни; со всем персоналом провели обстоятельные беседы, досконально проверяя финансовое, трудовое, эмоциональное, психологическое, сексуальное и медицинское состояние работников, дабы убедиться в их кристальной чистоте и не допустить подобного конфуза в будущем.
Фигней страдают, сказал Мин. Виноват-то Брэдли. Так что конфуз приключился не с Парком, а с Ограничениями.
Добро пожаловать в наш мир, детка, сказала Луиза.
Впрочем, нет худа без добра.
Тавернер, наверное, места себе не находит, задумчиво протянул Мин.
Обсудить, чем занимается Тавернер, они не успели, потому что тут появился Джеймс Уэбб, который и назначил им эту встречу на природе.
Уэбб был из пиджачников. Правда, сегодня он пришел не в пиджаке, а в черном плаще, под которым виднелись светло-коричневые брюки и темно-синяя водолазка, но это нисколько не скрывало пиджачную натуру Уэбба пырни его ножом, и кровь пойдет в тонкую полоску. Свой сегодняшний прикид он явно считал предпочтительным для агента-профессионала, проводящего оперативную разработку на пленэре в парке, но создавалось впечатление, что он заглянул в свой любимый магазин на Джермин-стрит, объяснил продавцу, что идет на прогулку в парк и хочет выглядеть соответственно. Образ человека в будничной одежде он создал с той же убедительностью, что и дамочка в розовом образ бегуньи.
Однако же он был из Риджентс-Парка, а они из Слау-башни. Когда Уэбб им позвонил и потребовал встречи, оба разинули рты от удивления. Теперь он кивнул, они кивнули в ответ и пошли рядом, по обе стороны от него.