– Значит, вы воюете с прошлым?
– Можно сказать и так. И контролируем настоящее.
– А я хочу понять прошлое, чтобы облегчить и ваши задачи и управление будущим.
– Во‑первых, наши задачи во многом уже решены; во‑вторых, понять прошлое едва ли возможно… и как может облегчить нашу работу знание, например, того, что в позднем средневековье самой воинствующей религией был католицизм, а двести лет назад – бюрократизм.
– Не раскрывай так далеко свою эрудицию, Риш, – заметил Ив. – Бюрократизм не религия.
– Неважно! По своим последствиям он нисколько не лучше.
– Если рассматривать бюрократизм как элемент мировоззрения, он действительно близок к религии, – к удивлению Ива, объявила Дари. – К религии очень примитивной. Фетишизация предметов – в частности, административных и должностных знаков, документов, бумаг; преклонение перед так называемыми авторитетами – административными, научными и прочими; культ вышестоящего, цитаты вместо живых мыслей; полное пренебрежение к отдельной личности. Целый пантеон божеств, больших и малых. Это был возврат к далекому прошлому в области человеческих отношений. Возврат – в эпоху новой технологии. Однако, Риш, разве вам не легче было бы ликвидировать кое‑какие последствия «бюрократических деяний» на нашей планете, если бы вы могли ответить на вопрос «почему»? Почему они поступали именно так, а не иначе?
Осовский молча покачал головой. Его внимание вдруг привлек один из экранов, который зеленовато засветился, но тотчас снова стал пустым и плоским.
– Одингва хотел выйти на прямую видеосвязь, но у него не получилось. – Эти слова были обращены только к Иву. – Если что‑то важное, сейчас передаст по радио на центральный пост.
Все трое невольно затаили дыхание, и в наступившей тишине стало отчетливо слышно негромкое постукивание метронома, отсчитывающего секунды земного времени.
«Пять, шесть, семь… десять, – считала про себя Дари. – Мы стали старше еще на десять секунд».
– Центральный пост связи! – сказал Риш. – Есть новые данные?
Тотчас отозвался металлический голос автомата:
– Для дежурного диспетчера центрального поста новых данных не поступало.
– Связь с Одингвой?
Металлический голос на мгновение утонул в неясном шорохе, потом четко произнес.
– Находится вне пределов радиовидимости.
– Благодарю, – сказал Риш и, повернувшись в сторону Ива, добавил: – Странно…
– Вы чем‑то обеспокоены? – спросила Дари.
Риш ответил не сразу. Он окинул взглядом контрольные экраны и большую рельефную карту полушарий, расположенную над пультом и пульсирующую сотнями разноцветных вспышек, потом повернулся к Дари и улыбнулся:
– Нет, пока все нормально.
– А что означают огоньки на большой карте?
– Что КОВОС несет вахту и люди Земли могут спать спокойно.
– О, вас так много! – искренне удивилась Дари.
– Увы, – Риш покачал головой, – нас мало. Это все автоматика. Люди находятся в немногих местах и идут только на самые ответственные операции, когда механизмы оказываются бессильными. Что же касается вашего вопроса, Дари, на который я не ответил… – Он на мгновение замолчал и снова взглянул на пульсирующие огоньки карты, словно подыскивая там слова. – Видите ли, история всегда казалась мне запутанным клубком человеческого безумия. Размотать его, по‑моему, невозможно – ведь единой нити не существует, а обрывки, которые извлекают историки… Их каждый толкует по‑своему.