Ты можешь хотя бы немного меня поддержать?
Я только что устроился на работу в правительство, а ты нарушаешь закон на глазаху журналистов. Ты нарочно ведёшь себя так глупо?
Мама осела на стуле так же, как Тоби, когда он получил плохую оценку по естествознанию.
Дэвид, прошептала она.
Ой, простите, Ваше Высочество, сказал папа. Ты хотя бы подумала, чем твой арест может закончиться для нас?
Тоби закусил губу. Он считал, что быть арестованным за что-то, во что ты веришь, почётно, даже если ты в самом деле нарушил закон. Но он понимал, что сейчас не время говорить это вслух. Мама встала, подошла к стеклянным дверям и выглянула в сад. Роса блестела в бледном свете солнца.
Всё будет хорошо, папа, сказал Тоби.
Да что ты знаешь про наши законы? огрызнулся папа.
Альфред, до этого спокойно сидевший на коленях у Тоби, встал во весь рост, как будто услышав в папином голосе личное оскорбление, потянулся, спрыгнул на пол и подошёл к маме.
Так не может продолжаться, Дэвид, сказала мама.
Что-что? переспросил папа, бросая взгляд на кота и оглядываясь. Должно быть, в поисках водяного пистолета.
Мы больше не можем это продолжать. Я уже не могу.
Ну, в таком случае тебе стоит
Папа не договорил: мама вскрикнула, распахнула дверь и вышла в сад.
Бук, сказала она. Бук пропал.
Его спилили, пояснил Тоби.
Но мы не давали согласия
Давали, перебил папа.
Нет, не давали.
Мама прошла по росе и мелкой пыли. Тоби только теперь понял, что это опилки. Мама встала около пня, Тоби и Альфред рядом с ней. Они почти физически ощущали призрак дерева, нависшего над ними.
Это дерево посадили, когда мне было три, сказала мама.
Мне жаль, мам, сказал Тоби, не зная, что ещё сказать. Он сжал её руку. Они втроём мама, Тоби и Альфред стояли и смотрели на оставшуюся от дерева пустоту.
* * *
Той ночью дурной сон вернулся. Тоби этого не хотел, но сон пришёл и будто сжал его когтями. Тоби попытался проснуться, но был слишком усталым. Он находился между сном и явью, одурманенный своей усталостью. Во сне Тоби бежал по горному лесу, по грязным тропинкам, усыпанным сосновыми иголками, а потом падал с огромной высоты, и это падение превращалось в спуск по каменным ступенькам в городе. А внизу лестницы или колодца? кто-то звал на помощь. Когда Тоби наконец очнулся ото сна, ему было так жарко, что он тут же сбросил одеяло. Футболка насквозь промокла от пота. Он стащил её, сполз с кровати, ещё не до конца проснувшись, и встал посреди комнаты, слегка покачиваясь. Ему не хотелось оставаться в постели вместе с дурным сном. А сон был ещё там. И тень, которая его породила. Чёрная, густая, как патока.
Под дверь просачивалась полоска тёплого света, и это успокаивало Тоби. Он вышел на лестницу. Снизу доносились голоса. Он подумал было спуститься к родителям, но не хотел, чтобы папа видел его напуганным. Тоби поёжился: пот высох, и стало холодно. Он выудил из комода старую пижаму, которая была мала. Ему хотелось, чтобы мама пришла и спела что-нибудь, как в детстве. Ей нравились мюзиклы, а ему нравилось, как она поёт. И хотя пела она не так хорошо, как миссис Пападопулос, у неё был красивый голос. Прекрасные песни из «Волшебника страны Оз» и «Энни»: «Завтра», «На другом конце радуги» и «Мы идём к волшебнику». Тоби спустился на пол-этажа и услышал, что родители ссорились. Мама плакала.
* * *
На выходных Тоби с папой поехали в Маргит. К маме приезжала погостить университетская подруга, которую папа терпеть не мог, поэтому он и решил уехать и переночевать в отеле. Тоби не ожидал, что папа возьмёт его: папа редко ездил в командировки и никогда не брал Тоби с собой, даже если тот очень просил. Тоби был вдвойне рад, потому что из-за дурных снов он не чувствовал себя в безопасности дома. Хотя он и не видел тень с тех пор, как захлопнул перед ней окно и убедил себя, что это был просто обман зрения, ему не хотелось оставаться дома в одиночестве. Каждое утро он просыпался с дурным предчувствием, уверенный, что рядом есть ещё кто-то.
В Маргите была песчаная бухта, окружённая крутыми утёсами. Тоби хотел поплескаться в море и посмотреть на железную дорогу с паровозами, до которой можно было доехать на машине. Но по пляжу немилосердно хлестал дождь такой сильный, что даже самые заядлые купальщики предпочитали сидеть дома. А железная дорога оказалась закрыта на ремонт.
Отель, в котором папа снял комнату, оказался очень неухоженным. Едва они заселились туда, папа сразу сел за стол у окна, достал ноутбук и начал печатать.
Я думал, мы куда-нибудь сходим, сказал Тоби.
Что это, по-твоему? папа ткнул пальцем в окно.
Небо?
Нет.
Тогда море?
Нет. Дождь.
Нет, это просто небо, а по нему летают чайки.
И дождь.
Тоби вздохнул и рухнул на кровать. Пружины скрипнули.
Шшшш! прошипел папа. Я пытаюсь писать.
Ты пишешь свой роман?
Папа не ответил.
Миссис Пападопулос говорит, что ты станешь счастливее, когда наконец допишешь его.
Папа прекратил печатать, поднял голову и уставился в окно, как будто ему только что пришла в голову самая потрясающая идея в истории идей.
Папа, у тебя новая идея про Бальтазар?
Папа медленно повернулся на стуле.
Можешь сказать миссис Пи, чтобы она занималась своими операми, или я засуну её мнение ей в арию.
А, ну ладно, ну как хочешь, какое мне дело. Чем займёмся?
Я буду писать, папа развернулся обратно к экрану. Ты можешь погулять по отелю или заняться чем-нибудь ещё.
Чем-нибудь ещё, пробормотал Тоби себе под нос. Ну давай куда-нибудь сходим, ну паааап.
Уйди, Тоби!
Она права, Тоби встал с кровати и сказал так же громко, как папа. Ты трудный человек.
Папа как будто впервые заметил его.
Сядь, Тоби, сказал он, указывая на кровать.
Тоби плюхнулся на древнюю кровать с древним пружинящим матрасом. Он был немного напуган, потому что знал, что сейчас ему влетит.
Послушай, сказал папа, я хотел сказать тебе потом, но почему бы и не сейчас. Мы с твоей мамой разводимся.
Папа положил одну руку на спинку стула. У него за спиной простиралось серое небо, в котором птицы то зависали, то пикировали, показывая друг другу фигуры высшего пилотажа. Они напомнили Тоби детей на скейтбордной площадке.
Так что пока мы не продадим дом, продолжил папа, вам с мамой придётся съехать.
Что? переспросил Тоби.
Папа сердито нахмурился и повторил сказанное слово в слово.
Почему я не могу остаться дома с тобой?
Потому, что ты едешь с мамой.
Но я хочу остаться с тобой.
Нет, не выйдет. Мы это обсудили, и ты едешь с мамой.
Но это же нечестно!
Жизнь вообще нечестная, Тоби.
Вы меня даже не спросили!
Папа страдальчески вздохнул и покачал головой, будто бы говоря кому-то невидимому: «Видишь, с чем мне приходится иметь дело?»
Что поделать, так уж сложилось, Тобс, папа говорил медленно, будто бы с полным дурачком.
Чайки носились и крутились в небе.
Что будет с Альфредом?
Ну, он уедет с миссис Пападопулос. Мне-то он на кой Мне этот кот не нужен.
А.
Повисло молчание.
Ясно? спросил папа.
Тоби смотрел на узоры на ковре.
Ясно?
Тоби плохо видел папу на фоне яркого неба. Наконец папа отвернулся к компьютеру и застучал по клавишам.
Тоби ещё немного посидел. И встал.
Я пойду прогуляюсь.
М-м? папа смотрел в экран.
Я пойду прогуляюсь.
А, ладно, Тобс. Тебе нужны деньги?
Нет.
На, возьми денег, папа выудил кошелёк из куртки и протянул Тоби десятифунтовую купюру. Сходи на аттракционы.
Тоби взял купюру и вышел из комнаты, сжимая её в кулаке.
Он немного побродил по коридорам, покружил по банкетному залу, пятнистому от влаги, заглянул в зал с башенками из стульев, пооткрывал ящики в общей гостиной. Там были коврики и свечки. Тоби направился вниз и вышел через вращающуюся дверь. Куртка тут же раздулась от ветра, словно парашют, и промокла от дождя. Тоби спустился на берег и отправился бродить по бескрайнему пляжу Маргита.