Он существует только песнях.
И все же, ну не может любое человеческое сообщество быть без пахана. Оно как стадо баранов должно иметь вожака.
Ну конечно, должно и, наверное, имеет, но я этим заниматься на буду.
И что мне делать?
Ты меня спрашиваешь?
Ну да.
Загляни в Интернет.
И все?
И все. А теперь давай-ка выпьем, потому что я, хоть и вегетарианец, но не трезвенник. Идет?
Как скажешь.
Хозяин, поднял свой бокал так, чтобы была видна игра лучей солнца на стекле, вино окрасилось в более яркий цвет.
Почти рубин, сказал он.
Борис вздрогнул, но нашелся и произнес.
Предпочитаю изумруды.
Суум квиквэ.
Что, что?
«Каждому свое» по латыни.
А ты знаешь латынь?
Пришлось учить, брат, я по второму образованию юрист. И работаю юрисконсультом у своей жены.
А чего ты раньше не сказал?
Потому и не сказал.
Теперь понятно, почему ты не хочешь
Прекрасно, если понятно Давай по второй и больше никогда к этому возвращаться не будем. Помни, Одесса шуток не любит, как бы кто этого не хотел понимать, и ошибок не прощает.
Выпили по второй, а потом и по третьей.
А зачем тебе наши авторитеты? спросил Попов.
Хочу взять их в долю.
А вот это напрасно, они входят в долю только со своими, все остальные для них, как и двести лет назад, фраера.
Что?
Не что, а кто.
Дак кто?
Фраера, то есть неблатные, не свои, люди которых можно кинуть и это будет не впадлу.
Ясно
Да ничего тебе не ясно, ты для них не больше, чем экзотический зверек, с которого можно содрать шкурку.
Так уж и зверек.
Зверек, зверек, что за предложение ты собираешься им сделать?
Приобрести партию драгоценных камней.
Шутник, а остановишься у меня?
Нет, не хочу подвергать тебя опасности, я забронировал номер в отеле «Дерибас»
Это на Дерибасовской?
Да, Дерибасовская, 27.
Ты поедешь туда вечером?
Нет, прямо сейчас, закажи мне такси с твоего домашнего телефона
Надеюсь, камни не с тобой?
Ну что ты, дорогой Витя, они у меня в надежном месте В камере хранения на одесском вокзале.
Шутник.
Олесь
Олесю было двадцать семь. По окончании Киевского политеха ему предложили служить в СБУ. Через некоторое время он оказался в спецподразделении по борьбе с диверсиями.
Когда мальчику было семь, отец отвел его в секцию каратэ. Шли годы, Олесь стал мастером. И хотя выиграл ряд турниров, никогда не стремился в чемпионы.
Работа на татами помогла ему вписаться в новую профессию. Правда, на соревнованиях он любил тактику второго номера. Умел выждать, дать себя чуть побить, чтобы успокоить противника, а затем выиграть одним ударом. Но если на татами это было не так сложно, поскольку в запасе было несколько минут, в жизни, особенно в последние годы, данная тактика была неприменима. Приходилось бить сразу и на поражение.
Поезд, следуя из Беларуси, пересек границу Украины и направился в сторону Киева.
Как на грех, к Олесю привязался разговорчивый попутчик.
Откуда, брат? спросил он.
Отсюда, со вздохом ответил Олесь.
Что, брат, так плохо, отреагировал на вздох мужчина.
Да, по-разному, ответил Олесь, присматриваясь к собеседнику и констатируя, что у того мощная шея и покатые плечи.
Ты в Болграде не служил?
Я слишком молод, чтобы служить в Болграде.
А я смотрю, вроде наш человек, брат.
Все мы тут братья.
Эт-то точно, может, по маленькой?
Не могу, недавно операцию перенес на желудке.
А, ну смотри, чтоб без обид, и человек с мощной шеей пошел дальше искать собутыльника.
Олесь потоптался в коридоре и, чтобы не налететь на случайных знакомых, зашел в свое купе и завалился на полку. Однако трудно заставить себя спать, если ты не хочешь этого.
Он долго ворочался и, наконец, понял, что надо делать.
Не спеша начал давать команды каждому пальцу потеплеть и расслабиться, потом перешел на конечности Расслабляя плечевой пояс, он провалился в легкую дрему, которая почти сразу перешла в крепкий сон.
Подъезжая к Одессе, он переоделся в спортивный костюм, хотя и было довольно жарко. Сложив всю остальную одежду в большую дорожную сумку, глянул на схему города и вышел на перрон.
Сориентировавшись возле вокзала, он сел на маршрутку, сошел на остановке «Площадь 10 апреля» и направился вдоль улицы. Где-то здесь, судя по схеме, была гостиница с одноименным названием «Аркадия».
Гостиницу нашел быстро, но не она была конечной целью его визита. Она была только ориентиром. Свернув за нее, Олесь подошел к старенькой пятиэтажке и вошел в подъезд, удивившись тому, что на подъездной двери не было ни домофона, ни иного запирающегося устройства.
Поднявшись на четвертый этаж, он позвонил в двенадцатую квартиру. За дверью раздалось шуршание.
«Слава Богу, подумал Олесь, хозяин дома».
Дверь открыла женщина лет сорока.
Мы не сдаем квартиры, сказал она вместо приветствия.
Мне нужен Виктор Сильвестрович, сказал Олесь, я привез ему привет от старого друга.
Его сейчас нет, ответила женщина.
Я не буду вам мешать, сказал Олесь, пойду на пляж, а вечером зайду снова, вы не возражаете, если я оставлю у вас сумку. С ней очень неудобно загорать.
Женщина настороженно посмотрела на огромный баул в руках пришедшего.
Не беспокойтесь, сказал Олесь, там нет ничего ценного. СВУ тоже нет.
Чего нет?
Самодельного взрывного устройства.
Господь с вами, сказала женщина.
Шутка, произнес Олесь, мысленно обругав себя за несдержанность.
Хорошо, оставляйте, сказал женщина, но раньше шести не возвращайтесь, меня дома не будет, а Виктор Сильвестрович покидает библиотеку не раньше пяти.
Олесь вышел из подъезда пятиэтажки и четко определил поток отдыхающих, двигавшихся к пляжу. В отличие от тех, кто уже возвращался с пляжа, они были свеженькими, не разморенными жарой и двигались более активно в надежде через десяток другой минут освежиться в волнах Черного моря.
На подходе к пляжу было много бутиков, Олесь купил там шорты, большое полотенце и майку, на пляж пришел экипированным.
Увидев свободное место рядом с мужчиной, цвет кожи которого свидетельствовал, что он приехал в Одессу только вчера, спросил разрешения разместиться рядом. Тот не возражал. Олесь расстелил на песке свое полотенце и пошел купаться.
Немного поплавав, он стал на ноги там, где вода была ему по шею, и стал делать ката[3]. Но сразу же обратил на себя внимание, поэтому бросил это занятие.
В детстве тренер запрещал им использовать отягощения или заниматься в воде, до тех пор, пока техника приемов не станет филигранной.
Но на этот раз он не должен был делать этого по другим причинам. Скорее всего, если его уж засветили с самого начала, то из Киева на него ушла ориентировка, в которой не только были его внешние данные, но привычки, навыки и умения. И не стоило попадать в поле зрения одесских коллег.
Олесь вышел из воды, с трудом нашел свое полотенце, расположился на нем.
Его сосед наблюдал за виндсерфингистами.
Смотри, что делает эта желтенькая, сказал он, прямо ласточка на воде.
Мастер, ответил Олесь, по всему видно, отсюда и видимая легкость всего того, что она делает.
Сосед оглядел его фигуру и сказал:
А вы тоже мастер?
Нет, ответил Олесь, чертыхнувшись в душе, я подмастерье, в молодости тягал железо, но это мне скоро наскучило.
Что так? спросил сосед.
Появились другие интересы.
А кроме железок ничем не занимался? спросил сосед, неожиданно переходя на «ты».
Да гонял в футбол.
Ну, на футболиста ты не похож.
Почему же?
Ноги не те.
А ты наблюдательный, ответил Олесь, так же переходя на «ты», надеясь, что это оттолкнет от него словоохотливого соседа, ведь тот был старше его и мог возмутиться таким панибратством.
Да нет, просто я почти профессионал в футболе.
А-а Понятно.
Павел Алексеевич
Куда мы едем? спросил Насокин Наталью, когда машина тронулась.
Небольшая экскурсия по нашему району, мы едем на улицу Генуэзскую, 22, где находится наш вуз, там же и гостиница, где вы будете жить.