Новые полезные ископаемые - Шабалдин Константин

Константин Шабалдин

Новые полезные ископаемые

Прихожу к выводу, что в мирное время работа есть устранение всеобщего зла.

В этом есть высший смысл, не измеряемый деньгами и должностью. Во имя этого высшего смысла стонут во сне мои работяги, и сам я скриплю зубами, потому что по глупости подморозил палец. В этом есть высший смысл, в этом общее и конкретное предназначение.

Олег Куваев, «Территория»

Обезьянья лапа повисла над Европой, а мы не видим, что уже сегодня находимся в ее тени. Берегитесь, Ланэ! Если дело пойдет дальше таким же темпом, то через месяц в кабинет вашего института явится за своим черепом живой питекантроп, но в руках у него будет уже не дубина, а автомат. И вот обезьяна приходит за своим черепом, а три интеллигента сидят в креслах, покуривают трубки и рассуждают о дружбе Шиллера и Гете

Юрий Домбровский, «Обезьяна приходит за своим черепом»

В космосе нет ничего хорошего для человека. Во всяком случае, для его здоровья.

Кто-то из космонавтов.

А в лифте всегда тошнило. Вот как только вместо невесомости появлялось давление на магнитные подошвы скафандра, сразу к горлу подкатывал тяжёлый ком и ворочался там, пока кабина не останавливалась на уровне большого кольца. Илья глубоко вздохнул, сглотнул вязкую слюну и откинул смотровой щиток шлема. Обычно это делали ещё в шлюзе, но он предпочитал как можно дольше не дышать воняющим отходами воздухом станции.

Лифт остановился и, скрипя старым скафандром, Илья вышел в заваленный мусором коридор. Управление не выделяло финансирование на вспомогательный персонал, а инженеры с пилотами за уборку помещений требовали доплаты. Он пнул кусок упаковочного пенопласта и едва успел упереться рукой в переборку, чтобы не упасть. Голова кружилась, перед глазами мельтешили чёрные пятна. Надо сокращать количество вылетов. И с перегрузками полегче. Он снова вздохнул и тихонечко побрёл по коридору.

В раздевалке двое пинали одного. Пинали не сильно, но унизительно.

 За что бьёте?  деловито спросил Илья.

 Гальюн, падло, мыть не хочет.

 А должен?

 Так в карты проиграл.

 Во что играли?  для порядка поинтересовался Илья.

 Разумеется, в сику,  с достоинством ответили ему.

Илья стянул скафандр и залез под душ. Сначала горячая вода, потом холодная. И ещё раз. И ещё. Это помогало восстановиться после вылета. И держать нервы в порядке это тоже помогало. А нервы, от бардака воцарившего на станции с недавних пор, у некоторых не выдерживали. Люди начинали пить и людям становилось всё равно. От этого всё чаще происходили несчастные случаи.

 Техника безопасности это вам не паровоз на мизере,  пробормотал Илья, растираясь вафельным полотенцем.

Он едва успел натянуть штаны, как в переборке, натужно загудев, ожил динамик внутренней связи.

 Пилота первого класса Илью Потехина вызывает начальник станции.

Вяло матюгнувшись, Илья сунул ноги в тапки и рысцой побежал к внутреннему кольцу. Формально он не подчинялся начальнику межпланетной станции Юлиусу Блумквисту. Но дураком надо быть, чтобы не догадаться: если вызывает начальник станции, то и начальник геологоразведочной партии Герман Башарин где-то рядышком трёт лысину могучей ладонью. Такая у него привычка.

И точно: в маленьком кабинетике его ждали Юлиус-Лис и Гера-Мадера. Илья знал, откуда у Башарина такая кличка, но он и под пытками не рискнул бы поделиться этим знанием. Два начальника и две живых легенды восседали за столом, заваленном картами пояса астероидов. Электронную картинку оба не признавали.

 Докладывайте,  сказал Башарин.

 Прочёсывание сектора прошло впустую. Герман Максимович, мы не там ищем.

 Из чего делаете такой вывод?

 Общее впечатление. Анализ полученных данных. Мой личный опыт изысканий на Луне. Интуиция, если угодно.

 Мне мало вашей интуиции, Потехин, мне нужен результат,  жёстко сказал Башарин.  Мне нужно месторождение.

 Если нужен результат, следует район поисков сместить в область главного пояса,  как можно спокойнее ответил Илья.  Это не так уж опасно. А периферию можно прочёсывать без толку до второго Большого взрыва.

Башарин поиграл желваками на щеках со следами лучевых ожогов, но промолчал. Он ткнул пальцем в карту:

 Я вас, Потехин, направляю в одиночный маршрут. Задача сбор данных по астероидам класса «М». Сканирование на наличие железа и сбор образцов. Войдёте в ближайшую щель Кирквуда, по ней вплотную приблизитесь к главному поясу. Вы ведь только что за это ратовали?

Илье очень захотелось, как ребёнку в школе надуть губы и противным голосом протянуть: «А чё сразу я-я-я?», но вместо этого он зло сплюнул на загаженную палубу и сказал:

 Готов приступить.

Башарин смотрел на него прищурившись, Блумквист барабанил пальцами по столу.

 Вы знаете, что моё задание противоречит служебной инструкции?  спросил Башарин.

 Знаю, товарищ начальник партии. Одиночные маршруты запрещены после гибели поисковой группы в кольцах Сатурна.

 И всё же готовы приступить?

 Так точно.

 Почему?

 Это моя работа.

Последние слова прозвучали пафосно и, видимо, поэтому Башарин с Блумквистом быстро переглянулись. Илья почувствовал себя неловко и сказал:

 Всё будет в порядке, Герман Максимович. Разведку проведу и вернусь с результатом.

 У вас ведь нет семьи?  спросил Башарин.

 Так точно. Все родные погибли в теракте.

Башарин снова обменялся с Блумквистом быстрыми взглядами и, как показалось Илье, Блумквист едва заметно покачал головой.

 Это правда, что ваша кличка Лихач?  спросил Башарин.

 Прозвали

 Так вот приказываю без лихачества! Если вы погибните, я напишу в отчёте, что вы самовольно сошли с маршрута, утверждённого Управлением. Но если вы найдёте железо в промышленном количестве, на Земле вам поставят памятник при жизни.

 Только обязательно хорошо выспитесь перед вылетом и возьмите дополнительный запас кислорода,  озабоченно сказал Блумквист.

 И продовольствия,  добавил Башарин.

Илья вышел и аккуратно задвинул за собой дверь. Памятник! Плевал он на памятник. А вот сунуться в главный пояс астероидов, где никто ещё не проводил методичных изысканий, да ещё и с нарушением всех действующих инструкций, это как два туза в прикупе. Не мог же он сказать Башарину, что поэтому и согласился.

* * *

 А ведь я, как начальник станции, обязан пресечь вашу самодеятельность, Герман,  пожевав губами, сказал Блумквист.

 И что же может вам помешать, Юл?  чрезвычайно заинтересовался Башарин.

 Может, бунт?  неуверенно спросил Блумквист.

 Не пойдёт. Я не хочу в тюрьму.

 Тогда, по инструкции, вы можете сместить меня, если я буду не в состоянии выполнять свои обязанности.

 А вы не в состоянии? Что-то не похоже.

Блумквист вздохнул и решительно выдвинул ящик стола, вынул из него бутылку самогона и грохнул её на стол. Самогон на станции делали из томатной пасты и свёклы, некоторые предпочитали просто брагу. Исходный напиток именовался «Комиссарова кровь».

 И так не пойдёт, Юл. Если вы уйдёте в запой, у вас будут большие неприятности. Этого я тоже не хочу,  сказал Башарин.

 Герман, вы когда-нибудь видели меня пьяным?

 Нет. Вы неизменно отвечаете отказом на моё предложение тяпнуть по маленькой. Чем, признаюсь, весьма меня огорчаете.

 Видите ли, Герман. У меня редкое заболевание. Я совершенно не переношу алкоголь. Даже в минимальных количествах. Сразу впадаю в буйство. Об этом мало кто знает, но в моей медицинской карте это записано.

 То есть вы хотите сказать

 Нет, это вы хотите сказать нашему фельдшеру, что я случайно выпил ваш кофе. С коньяком. Перепутал чашки. И мне так понравилось, что я тут же вылакал всю бутылку. Но прежде чем бежать за медиком, привяжите меня к креслу.