Солдат, пытавшийся давеча урезонить начальника, отпрянул, с диким ужасом глядя на окровавленный кинжал, что сжимала его рука.
— Я… я… не м-мог д-д-допустить… Он н-не имел… П-потому что это т-так все нехорошо…
— Ты из местных будешь, молодой человек? — спросила матушка Ветровоск.
Он рухнул перед ней на колени.
— Чумной Волчара, госпожа, — сокрушенно представился он. Потом его взгляд упал на лежащего рядом патрона, и солдат испустил горестный вопль: — Меня ж теперь прикончат…
— Ты поступил так, следуя своей совести, — напомнила ему матушка.
— Не для того я принимал присягу. Не для того, чтобы становиться убийцей…
— Вот и я о том же. Знаешь, я бы на твоем месте подалась в моряки, — задумчиво посоветовала матушка. — Плавала бы себе по морям. И, решив, на завтра ничего не откладывала бы. Беги, чтобы ветер в ушах свистел. Попадешь в море, там твой след ни один пес не возьмет. Обещаю тебе, будешь ты жить долго и… — Тут она вновь задумалась, но спустя секунду продолжила: — Уж всяко дольше, чем если здесь останешься.
Солдат поднялся с колен, послал матушке взгляд, в котором было поровну благодарности и щемящего ужаса, и канул в омут ночи.
— Может, растолкуешь, что здесь происходит? — обратилась матушка к третьему участнику погони.
Вернее, к тому месту, на котором он переминался еще с минуту назад.
По торфяному грунту прошлепали, удаляясь, копыта.
Нянюшка Ягг подалась вперед.
— Догнать, что ли? — спросила она. — Как думаешь?
Матушка покачала головой. Присев на выступ скалы, она еще раз посмотрела на спящее личико. Под простынями и одеялами оказалось совершенно голое тельце. Малышу было не больше двух годиков. Ведьма, устремив рассеянный взгляд в неизвестность, принялась баюкать дитя.
Нянюшка Ягг осматривала тела мертвецов с той деловитостью, которая позволяла предположить, что и последующие стадии работы с трупами не будут для нянюшки в диковинку.
— Может, они разбойники? — пролепетала Маграт, не в силах унять дрожь в голосе. Нянюшка Ягг фыркнула:
— Галиматья какая-то получается. У них одни и те же нашивки. Два медведя на черном с золотом щите. Не знаете, чья это эмблема?
— Это герб Веренса, — сообщила Маграт.
— Кого-кого? — переспросила матушка Ветровоск.
— Одного человека, который правит этой страной, — пояснила Маграт.
— А, ты короля имеешь в виду, — догадалась матушка, смутно припоминая, что этой страной еще кто-то правит.
— Солдаты рвут глотки друг другу. Ничего не понимаю, — сказала нянюшка Ягг. — Маграт, иди-ка осмотри карету.
Юная ведьма забралась внутрь экипажа, порылась там и вернулась к товаркам с завязанным тесьмой мешочком. Она распустила узелки, и из мешка на торф вывалился какой-то предмет.
Буря ушла бесноваться на противоположный склон горы, и на отсыревшую вересковую пустошь отбрасывала кисельного отлива блики водянистая луна. Она же окружила мерцающим ореолом предмет, оказавшийся, вне всякого сомнения, короной, причем явно августейшей принадлежности.
— Корона! — объявила Маграт. — Видите, она вся в таких остроконечных штучках.
— О боги, — пробормотала матушка.
Тем временем спящее дитя сладко чмокало. Матушка, крайне не одобряющая тех, кто бросает нескромные взгляды на лик будущего, почувствовала, что будущее само обратило к ней свою физиономию и разглядывает ее в упор.
Выражение этой физиономии матушку отнюдь не вдохновляло.
А король Веренс тем временем всматривался в лик прошлого и выносил из этого опыта схожие ощущения.
— Ты меня видишь? — спросил он.
— Вполне отчетливо, — кивнул незнакомец.
На челе монарха сгущалась тень. Ведение призрачного образа жизни, похоже, требовало гораздо большего количества мыслительной энергии, нежели существование в облике смертного. На протяжении сорока лет в человеческом обличье Веренс вполне довольствовался одной-двумя мыслями в день, тогда как нынче ему не было ни минуты покоя.
— А, так ты же сам привидение! — воскликнул он наконец.
— Ты очень наблюдателен.
— Я сразу догадался, как только увидел, что ты держишь голову под мышкой, — пояснил Веренс, донельзя довольный собой.
— Может, тебя это раздражает? Только скажи. Мне совсем нетрудно поставить ее на место. Счастлив познакомиться, — поклонилось старое привидение. Протянув свободную руку, оно отрекомендовалось: — Кампот, король Ланкрский.