Неплохо вчера посидели, садится на стул, курить будешь? вытаскивает пачку.
Киваю.
Не думай, что я зассал рассказывать, нет, чиркает спичкой, я думал, что тебя нужно как-то подготовить.
К такому можно подготовить? затягиваюсь, выдыхая дым, запрокинув голову.
Не знаю
То есть это правда?
Да. Откуда узнал?
У Вилейкина был.
Веньки? А зачем ходил?
Не в этом суть.
Из-за драки?
Маринка?
Яковлеву рассказала. Помочь тебе хочет.
Гуманно.
Тупо. Яковлеву сюда лезть не стоит.
Согласен. Вечером будет нужна твоя помощь.
Какая?
Увидишь.
Тушу окурок, краем глаза замечая рукоятку ствола, торчащую из-под кинутой на стол футболки. Марат прослеживает мой взгляд, спокойно.
Как она там оказалась? опираюсь плечом на стену.
Не знаю.
Врешь.
Правды не знаю, но говорят, звери на счетчик поставили.
Звери? сглатываю, отводя взгляд в сторону. За что?
Она в гостинке на Советской работала. Это Лёвина шарага теперь. Говорили, что Людка под шумок кассу вынесла.
Ты в это веришь?
Я верю только в то, что вижу своими глазами. Я предлагал ей помощь, деньги, но она меня послала. Возможно, ты мне сейчас вмажешь, но, Саня, я тебе зуб даю, ей нравится такая жизнь, она подсела.
Наркота?
Нет. Образ жизни, ей там по кайфу.
Ты сейчас о моей сестре говоришь.
Поэтому я и честен.
***
День проходит на автомате. Сажусь на стул посреди комнаты, еще раз сканируя разбросанные по полу Людкины вещи, ничего. В дверь звонят, а в глазке маячит Борька, не самое время для разговоров и встреч, но, пораскинув мозгами, решаю его впустить. Он может быть полезен.
Здорово, протягивает руку.
Отвечаю на рукопожатие, кивая. Борька же проводит пятерней по светлым волосам с отголосками рыжины и, расстегнув ветровку, скидывает кроссовки. Мы проходим на кухню, и я ставлю чайник.
Глупое, незатейливое и никому не нужное телодвижение, словно мы на самом деле будем пить чай.
Рассказывай.
Что? сажусь напротив, между нами стол.
Кто они?
Не знаю.
Вчера, может, и не знал, но сегодня по глазам вижу, что знаешь.
А что еще ты видишь? прищуриваюсь, подаваясь вперед. Поделишься?
С удовольствием, все свои разборки оставь при себе и не впутывай в них Марину.
Какой ты, Яковлев, грозный, когда мне начинать бояться?
Еще вчера.
Слушай, не лезь в это дело.
Я и не собирался. С тем, куда вляпался, разберешься сам.
С чего такие перемены? Еще вчера, усмехаюсь, ты называл себя моим другом.
Марину не впутывай в эту грязь.
Яковлев выпрямляется и, выйдя из-за стола, направляется в прихожую.
Ревнуешь? Мы же друзья, улыбаюсь шире.
Слушай, я ее люблю и для ее спокойствия готов на многое. Ты встрял по полной, они уже не оставят тебя в покое, лучше просто уезжай из города.
Привет ей передавай. И спасибо за оперативность. Быстро она тебе команду фас дала.
Слышь
Тихо, поднимаю ладони, спокойно. Я любя. Ты про сестру мою знал? кидаю вопрос ему в спину.
Пару раз лично выпускал из обезьянника, по приказу нашего начальника. За нее просил Аккорд. Говорят, что он ее очень ценит.
Значит, и зверей знаешь!?
Доронин, резко разворачивается, мой отец разрабатывает их шесть лет, и это не те люди, кто будет шутить. Если ты решил поиграть в Робин Гуда, одумайся, пока не поздно. А лучше вали из города.
Больше он ничего не говорит, мазнув по мне взглядом, разворачивается к двери и выходит на лестничную клетку. Я слышу эхо его шагов и, похлопав по карманам в поисках сигарет, иду на балкон.
Прикурив, смотрю на наш двор, замечая Баженову, они о чем-то разговаривают с Борькой, целуются, и он нагло трогает ее за жопу. Выпускаю дым, слегка оттопырив нижнюю губу. Они заходят в Маринкин подъезд, а я выбрасываю тлеющую сигарету вниз, возвращаясь в квартиру.
Через полчаса мы встречаемся с Лукьяном, он приезжает к кафешке за пару сотен метров до Герцена, на углу которого располагается ресторан «Сапфир», на старом ржавом запорожце.
Я уже внутри, вижу его в окно, Марат глушит мотор и пару секунд смотрит в лобовое стекло не моргая. Спустя пару минут вылезает на улицу и спешным шагом проходит в помещение. Вытягиваю руку, обозначая свое присутствие.
Здорово, садится напротив.
И тебе того же.
Что за дело?
Поможешь?
В чем?
Людка двое суток якобы у подруги. Я хочу с ней встретиться, поговорить. Она должна с этим завязать.
Она не станет слушать
Поэтому я хочу ее оттуда забрать.
Ты понимаешь, куда хочешь влезть? Ее не отпустят так просто, а тебя пристрелят за скудные попытки ее спасения.
Маратик, ты чего такой дерганый? замечаю, как бегает его взгляд, как он стискивает кулаки, трет костяшками пальцев о стол.
Он на взводе, шугается каждого звука.
Слушай, сжимает переносицу, я должен тебе сказать.
Чего?
«Сапфир» принадлежит Аккорду, как и Людка, он с ней спит.
Меня это мало волнует.
Саня, погоди, подносит кулак к губам, я тоже на него работаю.
Марат достает сигареты, а я уже не удивляюсь. Возможно, чего-то подобного я и ждал. Эти два года выпотрошили все, что у нас всех было. Ничего не осталось прежним, ложь, кровь и больше ничего. Пустота.
Моя сестра обслуживает вора в законе, и ее устраивает такая жизнь. Но меня нет, она же мясо, он выкинет ее в любой момент, когда этого захочет. Ее нужно вытаскивать, нужно, чтобы она уехала далеко, надолго. Она моя сестра, и я не могу смотреть на то, как она рушит свою жизнь.
Я дальше сам, поднимаюсь и иду на выход.
Саня
Маратик, вали домой.
Ты ее все равно не вытащишь, как ты этого не поймешь?
Свали отсюда!
Лукьянов вылетает следом, и на доли секунды мы сталкиваемся с ним взглядами. Он не готов смириться и уйти, я же не готов спасовать.
Она моя сестра.
Я понимаю, но у тебя будут проблемы. К тем, что есть, подключатся еще
Уезжай. Не подставляй себя перед своим «начальником».
Ухмыльнувшись, хлопаю его по плечу и иду в сторону ресторана. На улице тихо, пешком дотуда метров пятьсот, но чем ближе я подхожу к забегаловке, тем громче становятся голоса. Иду, сжимая в кулаке часы, которые снял с запястья.
Людка стоит у ресторана, разговаривает с парочкой телок. На ней кожаный плащ и высоченные шпильки, темные волосы завиты в тугие пружинистые кудри и развеваются на ветру. Иду туда, хватая ее за локоть. Первые секунды она сопротивляется, привлекая к нам внимание, но сообразив, что это я, перестает орать и вырываться. Хотя к нам уже бежит пара бритоголовых лбов.
Как ты меня нашел? шипит, оглядываясь по сторонам.
Весь город знает, где тебя найти. Мать, надеюсь, не в курсе?
Руку убери.
Слышь ты, удар в плечо, свалил отсюда.
Ребята, все нормально, лопочет сестра, улыбается, это мой знакомый.
Люда, зайди внутрь.
Тебе же сказали, подаюсь вперед, и Люда выставляет ладонь, упираясь ей в мою грудь.
Тебя никто не спрашивал, подключается второй.
Все хорошо, парни, все хорошо, разводит ладонями. Саша, пошли поговорим, тянет меня в сторону.
Это как называется?
Работа.
Ты сейчас серьезно?
Более чем, поправляет короткую кожаную юбку, матери зарплату полгода не выплачивали, нам жрать нечего было. А отец, замолкает, ты сам знаешь
Поэтому ты решила вынести кассу в гостинице?
Откуда ты
Так это правда?
Не совсем. Петр Викторович мне помог, теперь я помогаю ему.
Что это значит?
Он выкупил мой долг у Лёвы.
Ты по-прежнему должна, но только теперь Аккорду.
Если ты, тычет пальцем в мою грудь, веришь тому, что болтают в городе, то мне противно от мысли, что такой человек может быть моим братом. Я помогаю Петру Викторовичу, а мальчики, кивает на тех двух, мне в этом содействуют.
Ты сутенерша?
Понимание этого всплывает само, давит атмосфера и окружающая обстановка.
Грубое слово. Саш, иди домой, а?!
Значит это же не ты тебе девятнадцать лет, что ты творишь?!
Люди меняются, Сань.
Людка начинает уходить, и я на автомате хватаю ее за рукав кожаного плаща. Ее «охрана» в момент реагирует на мой всплеск агрессии, завязывается потасовка. Один из них вытаскивает нож, я чувствую, как холодное лезвие рассекает кожу на руке, и успеваю выбить бабочку, прежде чем она войдет в мое горло. Слышу крики и скрип тормозов. Ныряю вниз, подбирая нож, и за секунду до того, как меня начинают оттаскивать, вонзаю его в живот одного из этих мужиков. Это происходит случайно, меня толкают в его сторону и резко тянут назад, но уже поздно. Гул толпы, выбежавшей на крики, выстрел, захват, вынуждающий сесть в машину, на секунду прикрываю глаза, а когда распахиваю, улавливаю боковым зрением черную балаклаву, натянутую на голову Маратика.