Даже не знаю, что сказать начинаю я, но запинаюсь, встретившись глазами со второй девушкой. Юнис.
Госпожа Суки Ким ее мама.
Юнис смотрит на стойку, и я почему-то начинаю ожидать гневной отповеди за то, что делю с каким-то парнем еду миссис Ким.
Привет, Дженни. Не ожидала увидеть тебя здесь в вечер пятницы, улыбается она, но я вижу, что ее это слегка задело. Ты же всегда так занята мне казалось, у тебя нет времени, чтобы гулять с друзьями.
Э да, просто так получилось.
Как же неловко, хуже некуда! Просто за последние пять лет мы почти не общались, хотя раньше были не разлей вода.
Ладно, нам пора. Подруга Юнис тянет ее за руку. Приятного аппетита!
Юнис бросает на меня прощальный взгляд.
Пока, Дженни. И они выходят из палатки.
В повисшей тишине я поспешно начинаю объяснять:
Раньше, в детстве, мы дружили, но потом я стала уделять все больше внимания виолончели, и
Не знаю, зачем я это говорю. Все происходит слишком быстро: надо же было получить такую похвалу на глазах у Джеву от одной девушки, только чтобы другая показала, насколько я на самом деле ужасная подруга.
Джеву выпрямляется.
Со мной случилось нечто похожее. Когда я переехал из Пусана в Сеул, некоторые прежние друзья стали считать меня предателем.
Ого.
Я мало знаю о других городах, помимо Сеула, но это, наверное, все равно что переехать из провинции в Нью-Йорк.
Выходит, ты виолончелистка, замечает он.
Да.
Ты всегда об этом мечтала?
Вроде того. Мой отец играл на виолончели. Он не был профессионалом, но когда дело дошло до выбора инструмента это что-то вроде обряда посвящения для азиатско-американских ребят, через который все проходят
Джеву смеется.
У меня осталась виолончель отца, и я очень полюбила играть на ней. К тому же было здорово иметь с ним хоть какую-то связь.
Я еще никому столько не рассказывала об отце. Я жду, когда меня накроет уже привычными печалью и болью, но вместо этого чувствую только умиротворение. Пять лет это не много и не мало, но это все же время.
Я смотрю на Джеву. Почему же мне так хочется открыть ему душу? Только из-за того, что мы больше не увидимся, когда сегодняшний вечер закончится, или по совершенно иной причине потому что с ним я могу быть самой собой?
Это очень круто, откликается Джеву, и мое сердце тает.
А ты? спрашиваю я, надеясь, что тусклый свет под пологом палатки скроет румянец. Есть что-нибудь такое, что прямо спишь и видишь, как бы сбылось?
На его лице на секунду появляется непонятное выражение, но тут же пропадает.
Для этого я слишком мало сплю.
Ого, тяну я, ну и ответ.
Джеву подмигивает.
С другой стороны палатки заходят несколько человек. Отвлекшись, я бросаю взгляд на экран телефона уже без четверти полночь. Джеву передает пустые тарелки хозяйке, а я начинаю закрывать контейнеры крышками и складывать их обратно в пакет. Когда мы встаем, я поднимаю голову и случайно встречаюсь глазами с парнем прямо напротив.
Это тот самый грубиян из автобуса, да не один его товарищи теснятся у стойки, пытаясь занять места.
Каковы шансы, что он нас узнает? обращаюсь я к Джеву, который тоже заметил, куда я смотрю.
В этот самый момент студент указывает на нас, словно мы в каком-то боевике и мы с Джеву играем там преступников.
Я бы сказал очень высокие.
Глава пятая
Не знаю, кто из нас первым сделал шаг или почему нас вдруг осенило одной и той же идеей, но мы срываемся с места и убегаем.
Мы проносимся без оглядки всю дорогу обратно, мимо лотков с едой, резко свернув в бизнес-центр и спустившись на целый лестничный пролет.
Тут мы тормозим, чтобы отдышаться. Похоже, на цокольном этаже разместился торговый центр. Маникюрный салон, несколько магазинов и лавка с ланч-боксами уже закрыты, но кое-что еще работает, включая круглосуточный спа-салон и игровые автоматы.
Туда! Я указываю на одну из тех фотокабинок, где за пару долларов можно получить моментальные снимки с милыми фонами.
Джеву втягивает меня туда и задергивает шторку. Мы стоим, уставившись друг на друга в темноте, которую рассеивает только неоновый свет сенсорной панели.
Почему мы побежали? спрашивает Джеву.
Я Я не знаю.
Он моргает. Я тоже моргаю. И вдруг мы одновременно заходимся смехом. Почему мы побежали, в самом деле? Для этого не было причин: в конце концов, студенты не стали бы затевать драку в людном месте, где полно взрослых. Но это было захватывающе. От адреналина мое сердце все еще колотится, как ненормальное, хотя, возможно, дело в том, что в тесном пространстве кабинки я оказалась почти на коленях у Джеву.
Эти фотобудки всегда были такими маленькими? Он сидит на скамейке, прижавшись спиной к задней стенке и вытянув ноги по диагонали через всю кабинку. Я стою на одной ноге, свесив вторую с его колена. Руками же упираюсь в сидение и в стену позади него.
Какой у тебя рост? ляпаю я.
Сто восемьдесят два сантиметра.
Точно, я забыла, что во всем мире, кроме США, используется метрическая система.
По-моему, это пять футов одиннадцать дюймов? хмурится Джеву.
Ты это сейчас в голове посчитал?
Он пожимает плечами.
А какой у тебя?
Пять и шесть. Не знаю, сколько это в сантиметрах.
Он коротко кивает. На сенсорной панели раз за разом проигрывается реклама фотокабинки с улыбающимися людьми по двое, по трое, изредка в одиночку.
Джеву поправляет перевязь с гипсом, делая ее чуть покороче.
Как ты сломал руку? интересуюсь я.
Случайно.
А раньше что-нибудь ломал?
Однажды, еще в детстве. Он оставляет повязку в покое и поднимает на меня взгляд. А ты?
Нет, отрезаю я, прекрасно отдавая себе отчет, что для виолончелистки сломать руку было бы равносильно концу света. Тебе больно?
Не так сильно, как в первый раз.
Приходится прикусить губу, чтобы не завалить его новыми вопросами: Джеву явно не стремится раскрывать подробности своей жизни. И все же мне интересно почему? Почему в этот раз ему не так больно, как в прошлый? Потому что перелом в другом месте? Или он просто понимал чего ожидать, раз подобное уже случалось?
Я хочу узнать больше. Что это был за несчастный случай? Уж не из-за него ли Джеву приходится убегать?
Сейчас мы куда ближе, чем были в караоке-баре и на фестивале, и я могу разглядеть его как следует. Кожа выглядит даже слишком идеальной может, это благодаря косметике? Глубокая тень подчеркивает красивую форму глаз, а губы красные-красные
Либо это блеск, либо Джеву целовался с кем-то, кто таким пользуется. Даже не знаю, что выбрать.
Хотя нет, вру: я не хочу, чтобы он целовался с кем-либо еще.
Я наклоняюсь ближе, цепляясь за его плечо. В ответ он меняет позу, чтобы нам было удобнее, и скользит здоровой рукой по моей спине. Наши лица так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах.
Вдруг снаружи раздается громкий стук в стену кабинки.
Э-э-эй! Вы закончили? Мы тоже хотим сделать фото!
Я отскакиваю на другой конец фотобудки, что, впрочем, не такое уж достижение, учитывая ее размеры.
Школьницы, пытаясь отдышаться, роняю я для студентов у них слишком высокие голоса и тянусь, чтобы отдернуть шторку.
Подожди
Я оборачиваюсь.
Джеву указывает взглядом на сенсорный экран.
Может, сфотографируемся?
Я медленно сажусь обратно.
Конечно.
Мысли путаются, поэтому я просто нажимаю на пару каких-то кнопок, и автомат делает четыре быстрых снимка один за другим. На первых двух я выгляжу испуганной, как олень в свете фар, но на остальных успеваю улыбнуться. Затем на экране появляется предложение добавить рамку или другие эффекты, но я сразу выбираю печать.
На выходе из фотобудки в нас упираются осуждающие взгляды ватаги шестиклассниц.
Вы сломали будку, жалуется одна из них.
Она права: когда я проверяю нишу для выдачи, там оказывается только одна из двух полосок с фотографиями, а на экране чуть повыше мигает сообщение: «Ошибка печати».