Доктор, у девушки только что двинулся палец. Я видела! опять тот надоедливый грубый голос.
Где? Шевельнулся? Дочка, Лика, это папа. Ты меня слышишь? Лика!
Мужчина, выйдите за дверь! Вы нам мешаете.
Я отец! Я не могу мешать.
Идите уже! Кто-нибудь, заберите отсюда этого ненормального! Мы вас позовем.
Лика, ты меня слышишь? спрашивал незнакомый мужской голос. Можешь открыть глаза? Ничего пока не говори.
«Смешной человек, Лика немного успокоилась. Вокруг люди, она их слышит, значит, живет. Я ничего и не могу сказать. О, боже! Я парализована?»
Девушка попыталась открыть глаза, но сколько ни прилагала усилий, ни одна ресничка не шелохнулась. Ей казалось, что ее здоровое сознание находится в чужом теле и не может управлять им.
Лика вы меня слышите? Попробуйте открыть глаза, продолжал твердить доктор.
Девушка понимала, что он пытается привести ее в себя, и очень старалась, но Она слышала только этот голос. Через минуту силы иссякли, и она прекратила попытки.
Бесполезно. Видимо, еще не пришло время, сказал кому-то доктор.
Александр Петрович, вы тогда сами побеседуйте с ее безумным папашей. Я его боюсь.
Наташа, ты должна уже привыкнуть к любым пациентам и их расстроенным родственникам, упрекнул женщину доктор.
Но не к этому. Вы бы видели, как он здесь появился! Пьяный мужик в грязной футболке и трусах, в ботинках на босу ногу орал на всю больницу: «Отдайте мою дочь!» Волосы всклокочены, глаза красные, от самого разит, как из бутылки водки, а права качает. «Да, это мой папка!» неожиданно с гордостью подумала Лика. «Если ему что-то надо, он всегда требует свое сразу и очень громко».
Правда, а сейчас выглядит вполне прилично.
Ну, это он за последние дни немного пообтесался. Постригся, переоделся, и взгляд стал осмысленным, а сначала, ух! Его просто перестали в таком виде пропускать к дочери, вот он затих. Не понимаю я жизнь! эту фразу Лика уже едва расслышала, будто она доносилась издалека. Как может быть у изящной и хорошенькой девушки такой папаша!
Хлопнула дверь, и наступила тишина.
«Да, я хорошенькая!» покрасовалась про себя Лика. Нет, она не считала себя красавицей, просто некогда было особенно собой любоваться. Но от мамы ей досталась субтильная внешность: рост, про который говорят «метр с кепкой», вес сорок девять килограммов (подружки завидовали: парни на руках ее носить будут), и лучистые зеленые глаза. Густые светлые волосы она убирала в привычный хвост на затылке, а когда ходила на дискотеки и в клубы, распускала по плечам. Длинные не отращивала: возни и ухода за ними много.
Лика вообще не очень пока обращала внимания на свою внешность. Макияж, маникюр, дорогие салоны, наряды от кутюр все это было настолько далеко от ее жизни, что она даже не задумывалась по этому поводу. Она жила одним днем: работа, отец, вечером по выходным дискотека, реже клуб. Вот и вся жизнь молоденькой девушки.
В голове зазвенело. Что там говорила женщина? О каких последних днях? Получается, она в больнице уже не один день? А сколько?
Ответа не было, а от напряжения заболела голова. Появился шум в ушах. Лика уже не слышала голосов из коридора, но зато где-то внутри ее мозга родился тоненький детский плач. Он звенел и вибрировал, вгрызался в сознание и скоро заполнил его целиком. «Господи! Неужели так трудно успокоить ребенка!» застонала мысленно она, но сразу вспомнила семейную фотографию с приклеенной зеленой бумажкой на животе мамы и ужаснулась: «Это мое наказание за тот детский поступок».
Плач не умолкал. Он пропитал всю комнату, где находилась Лика, а потом оттолкнулся от стен и вылетел в окно. Скоро Вселенная заполнилась детским голосами, которые звали маму. Девушка отключилась.
Когда она во второй раз очнулась, малыш хныкал прямо над ее ухом.
Егорушка, мама болеет, кто-то рядом уговаривал ребенка. Пойдем, мой мальчик, я тебе новую машинку купила.
Я к маме хочу. Пусти! Ты плохая, ты домомучительница! Лика услышала звонкий хлопок, будто кого-то ударили по руке.
Егор, так нельзя себя вести.
А почему? это уже голос девочки.
Все в порядке, неожиданно произнесла Лика и приоткрыла глаза, пусть дети останутся.
Она смотрела на три лица, наклонившиеся над ней, и пыталась вспомнить, где она их видела. Сознание возвращалась медленно. А, это семья, которая живет в большом доме. Лика облегченно вздохнула: не совсем память отшибло, когда она ударилась об асфальт. Слева кольнуло Лика замерла, прислушиваясь к себе отпустило. А почему она ударилась? Но завершить цепочку воспоминаний не дали малыши.
Мамочка!
К ней с двух сторон кинулись дети. Они кувыркались на кровати, целовали ее в щеки, щекотали волосами лицо, обнимали.
Вероника Сергеевна, как вы нас напугали!
Мамочка, ты чуть на землю не упала! кареглазая девочка с восхищением смотрела на нее. А чашки все полетели со стола и разбились. Представляешь! Ни одной не осталось!
Правда? Лика посмотрела на женщину, кажется, ее зовут Мария Владимировна.
Да бог с ними, с чашками! Купим новую посуду, домработница улыбалась во весь рот и выглядела абсолютно счастливой.
Мамочка, у меня бо-бо, смотри, к носу Лики приблизилась пухлая ручка со смешной мордашкой детского лейкопластыря.
Ага! Это кусочек чашки прямо в Егорку попал. Так интересно! девочка потрясла кудряшками и развела руки. А он, плакса, все плакал и плакал. глаза малышки блестели от переполняемого ее восторга.
Мне больно было! Ты ничего не понимаешь, Настя! Егор размахнулся и ударил сестру по плечу.
Бе-бе-бе! Мама, он дерется!
Мария Владимировна схватила их за руки и развела в разные стороны.
Дети, быстро идите вниз! приказала она. К вам Юля пришла, заниматься пора. Уже пятнадцать минут ждет.
Малыши, тут же забыв о конфликте, наперегонки выбежали из комнаты. Еще какое-то время звучали их звонкие голоса, потом наступила относительная тишина. Лика попыталась сесть, и у нее это неплохо получилось. «Странно, совсем недавно я даже не могла пошевелиться. Ах, да, это же не мое тело! Ничего не понимаю. Это больница мне приснилась, или, наоборот, я в данный момент сон вижу?»
Она посмотрела на Марию Владимировну, потом взяла ее за руку. Ладонь как ладонь. Живая, мягкая. Теплая и сухая. Лика поднесла ее к лицу и принюхалась: пахнет ванилью. Потом посмотрела на домработницу и поймала удивленный взгляд серых глаз, слегка подведенных бирюзовым карандашом. Обе женщины смутились. Лика отпустила руку, а Мария Владимировна спрятала ее за спину.
Я могу встать?
Конечно. Скоро Кирилл Андреевич с доктором приедет. Он тоже перепугался. Давно у вас обмороков не было.
А раньше часто я так падала? осторожно поинтересовалась девушка: надо же как-то выяснить, что с ее телом происходит. Может, тогда она будет с ним обращаться осторожнее.
А вы не помните? Лика опять поймала странный взгляд. «Нет, с вопросами надо повременить», решила она и осторожно встала.
Тело ее прекрасно слушалось. Она дышала полной грудью, боль исчезла. Лика оглядела мятое платье.
А кто меня сюда принес? Вы?
Ну, что вы, засмеялась Мария Владимировна, я не настолько сильна. У нас охрана есть для таких случаев. В ее кармане завибрировал телефон. домработница взяла его в руку. Посмотрела и заторопилась. Кирилл Андреевич приехал. Слава богу!
Лика сразу напряглась: пережить общение с незнакомыми детьми и женщиной было возможно, если немного под них подстроиться. Но мужчина! Это уже совсем другое. Как ей себя вести? Что делать?
В груди застучало сердце. Лика уже поняла, что волноваться нельзя, иначе можно запросто опять оказаться в обмороке. А как тут не волноваться? Она осторожно вздохнула и прислушалась к себе: вроде бы все в порядке.
Я хочу переодеться, сказала она домработнице, и та засуетилась, побежала к гардеробной комнате. Я сама хочу выбрать платье, Мария Владимировна.