Но и опасностей много - маг по следам идет, а
маги они от своего не отступаются, да и выжить надо -
перерождение сложный процесс, тело в которое вселишься, гибнет
зачастую. И тут уж забота требуется, а еще больше тепло чужой
души, той, что теплом поделится. За мной два мага шли, Дэя, да
магистр. Силы во мне много было, да напрыгаешься из тела в тело
и как свеча на ветру гаснешь… Тот котенок был моим последним
шансом, а сразу после перерождения бежать пришлось, да так, что
лапы в кровь, а маги на ящерах, и маяк их вел точно… Мне повезло
дважды, Дэя, твой отец взял дочку за зимними ягодами, да у дитя
было доброе сердце. Ты меня спасла, детскими ручками подняла с
трудом, и под шубейку спрятала. Теплом ты поделилась со мной и
маги след потеряли. А как домой принесла и увидела Эриса одежду
и шубейку кровью испачканные, требовала выбросить меня, а ты
не дала. Второй раз теплом со мной поделилась, душевным теплом.
И я выжила.
Скромно потупив глазки, честно призналась:
- А я его… прокляла…
Царапка повторно свалилась на пол. Оттуда от туда, из-под скамьи
донеслось:
- Я пока тут посижу. Дальше то что?
Ответить я не успела. Дверь распахнулась, впуская ледяной порыв
ветра и поднятый начинающейся метелью снег, и вошел отец. С
радостным криком «папа» я бросилась к нему, с лету попала в
крепкие объятия.
- А я на заставе ждал, - отец стиснул так сильно, что дышать стало
тяжело, - Дэюшка, солнышко мое, соскучился до смерти.
Тут бабушка пробурчала:
- Орон, задушишь девочку, объятья то у тебя медвежьи, - это она
так, для порядка, а сама еще чашку достала, чай налила, да папе к
чаю набрала меду - он любит. – За стол садись, небось с обеду
голодный, с такой то прорвой народа.
- Голодный, мама, - покорно согласился отец, он вообще бабушку
любит и уважает.
- А чего раньше не зашел?!
Бабуля тут же встала, поспешила к печи, и вскоре на стол,
подвинув чашку и булочки, была поставлена миска с мясной
похлебкой, и ломоть хлеба. И посмотрев на это дело, я жалобно
сказала:
- Тоже хочу, я правда на постоялом дворе обедала, но от твоей
похлебки не откажусь.
Мне тут же тоже насыпали, правда в тарелку, я меньше отца ем, с
этим не поспоришь.
Скинув кужух, шапку и теплую безрукавку, отец сел за стол, начал
быстро есть, явно торопясь меня обо всем порасспрашивать, и тут
бабуля выдала:
- Орон, а что никак Руи не угомонить?
Отец есть перестал, тяжело вздохнул, и нехотя сказал:
- Я с ней разберусь. Сам. Единственное что - хороший мужик
Радган. Хороший, хозяйственный, смелый и благородный, а без
благословения главы рода Дэя дом родительский покинуть не
может. Потому и терплю… - папа ко мне повернулся. - Ты с
женихами познакомишься, посмотришь, коли люб кто будет так
тому и быть, а если нет… разгоню всю эту…
Ругаться при нас с бабушкой отец не стал, но места пауз явно были
заполнены отборными выражениями. И тут я на бабулю смотрю,
она на меня, и она же и сказала:
- Орон, опоздали вы, со сватовством-то, ты на Дэюшку погляди -
глаза сияют, щечки розовеют, а сердечко уже ей не принадлежит…
Вот после этого у папы аппетит пропал напрочь.