А всё же интересно, каково это, когда каждый день в удовольствие?
И снова Лене показалось, что кто-то резко окликнул ее. Она огляделась по сторонам в поисках зовущего и внимательно присмотрелась к кустам. Нет, в лесу никого, кроме нее не было.
А ведь ей нравилось писать картины с самого детства. Ни один подарок не радовал так, как краски. Но это, конечно, было лишь увлечением. Не более того. Лене, такой талантливой и всесторонне развитой, было из чего выбирать. Не стоило рисковать будущей стабильностью при подборе профессии. Все дети любят рисовать. Мало ли что ей нравилось в детстве!
Лена вдруг вспомнила себя в начальной школе. Домашнее задание: изобразить картину с великаном. Лена рисует земной шар и большую ступню над ним. И сразу следующее видение: она старательно списывает Гулливера с иллюстрации в книге под строгим взглядом мамы, стоящей над ней, а рядом в мусорном ведре лежит рисунок с земным шаром.
Елена!
Снова этот голос извне. Эх, помыть бы сейчас посуду, что ли, и перестать думать
Лена мотнула головой и закрыла глаза, чтобы отогнать неприятные мысли. Распахнув веки, она обнаружила себя посреди поляны в темном лесу. Сквозь деревья просачивался тусклый голубоватый свет. Лена заметила две тени, двигающиеся в ее сторону. Со всех сторон какофонией стал звучать приглушенный шепот. Лена не могла разобрать слов, но внутри нее что-то привычно сжалось. Она замерла в оцепенении, а тени начали расти и, возвысившись над лесом, склонились к ней, готовые в любой момент раздавить и подмять под себя. Гул тысячи голосов взорвал вдруг наступившую тишину. Лена сорвалась с места и побежала прочь.
Она мчалась сквозь чащу в кромешной тьме, не разбирая дороги и не оглядываясь, но явственно чувствуя на своей спине дыхание нагоняющих ее монстров. Ветки обдирали лицо в кровь, камни, лежащие на дороге, сбивали ноги, но спасающаяся Лена ничего не замечала.
Ей, конечно, не удалось скрыться от преследования. Тени нагнали ее и придавили к земле, закрыв собою небо и любую возможность выбраться.
Лена не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Ей стало тяжело дышать от немыслимого давления. Она прекратила любые попытки сопротивления и закрыла глаза, готовясь принять неизбежное. В голове отчего-то возникла картина со стоящими рядом однотипными строениями, среди которых было общежитие. И в этот раз Лене безошибочно удалось найти родное окно, так как в нем она увидела Сашу.
Нет! крикнула Лена и рывком поднялась с земли.
Превозмогая невероятное давление, она бросилась к просвету между деревьями, который оказался выходом из леса. Лена побежала к озеру, ощущая ставшую уже непривычной легкость, остановилась у самой кромки воды и обернулась, готовая вступить в бой с тенями. Но сзади никого не было.
Зачем? За что вы так со мной? закричала она что есть мочи, обращаясь, казалось, к самой чаще.
Затем она взглянула на свое истерзанное тело и зарыдала от горечи и обиды, не пытаясь сдержаться и унять давящую боль в районе солнечного сплетения.
А потом наступил рассвет.
Лена очнулась и посмотрела на солнце: белый ослепляющий свет, стирающий и поглощающий всё вокруг. Только он, и ничего больше. Она зажмурилась и в наступившей темноте ясно, будто перед собой, увидела полотно с изображенным на нем мужчиной в мельчайших подробностях, как если бы склонилась над ним, чтобы рассмотреть детали.
Лена поднялась и пошла к зданию учебного центра. Постучавшись, она робко зашла внутрь. Борис Николаевич, готовящийся к лекции, удивленно посмотрел на растрепанную исцарапанную Лену.
Мне нужны масляные краски, тихо, но твердо сказала она.
Хм, как быстро заметил преподаватель, поправив очки. Что ж, завтра я добуду краски, а сейчас идите спать. Набирайтесь сил.
Немного поразмыслив, он добавил:
Пожалуй, завтрашний день вам тоже стоит потратить на восстановление.
Мне не нужно отдыхать, мне нужно написать картину, категорично ответила Лена.
Призвание не утомляет, да задумчиво проговорил Борис Николаевич и, понимая бессмысленность дальнейших уговоров, сдался. Что ж, будь по-вашему: я принесу краски сегодня вечером. Но сейчас вы, не медля ни минуты, отправитесь домой и ляжете спать.
Лена кивнула и направилась к выходу, у которого стоял взволнованный Саша. Она посмотрела ему в глаза, взяла за руку и повела в сторону здания, среди окон третьего этажа которого теперь уже безошибочно могла найти их родное.
Глава 10
Стеречь ребят над пропастью во ржи.
Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверное, я дурак.
Джером Дэвид Сэлинджер
Через несколько дней приехали родители.
Лене нужно было рассказать им про Сашу, их любовь, намерение забрать Настю к себе и про многое другое. Посвятить их во все детали она, конечно, не решилась: они бы не поверили и не поняли. Возможно, со временем она сможет поведать отцу и матери свои тайны, но точно не сейчас.
Она решила начать с желания сделать живопись делом всей жизни. Родители неприятно удивились и завалили ее вопросами.
Доченька, ты же понимаешь, что рисование это не более чем хобби? слегка заискивающе и немного осуждающе спросила мама. Тебе стоило бы сосредоточиться на поиске стабильной работы, раз уж твой брак потерпел фиаско. Теперь ты должна рассчитывать только на себя. Ты была лучшей на курсе. И где на математическом факультете!
Как можно зарывать в землю такие таланты и менять их на мулевание на бумаге? негодовал отец. Мы дали тебе всё, что могли! Путевку в жизнь! Столько возможностей! А ты выбираешь это?
Он не был деликатным, но Лена злилась на него куда меньше, чем на маму. Он не пытался спрятать свое разочарование за тем, что желает ей только добра, не выбирал выражения, говорил то, что думал, не старался сыграть на чувстве вины. Всё по-честному.
Обычно она отмалчивалась во время таких разговоров, даже не надеясь победить в споре. Но только не в этот раз.
Я не зарываю таланты, возразила Лена. Я как раз их раскрыла. Наконец.
Лена, никто и не говорил, что ты плохо рисуешь, подхалимски начала было мама.
Как раз говорил. Точнее, говорила. Ты, перебила ее Лена. Ты всегда была против. Этот талант долго дремал во мне и наконец раскрылся. Ты хочешь снова всё разрушить, мама?
Ну конечно! Мама теперь негодяйка! родительница возмущенно отвернулась, применив свой излюбленный прием.
Елена! сотряс стены грозный голос отца. Да как ты смеешь упрекать мать в чём-то? Как смеешь хамить той, что боролась за твою золотую медаль, когда тебе несправедливо снизили оценку? Той, что дошла чуть ли не до министра для тебя?
Для себя, тихо промолвила Лена.
Что? голос отца стал напоминать раскаты грома.
Для себя, пап. Она сделала это для себя. Мы всё делаем только для себя, пояснила Лена. Она делала это для того, чтобы ее дочь стала медалисткой.
Будто этой дочерью была не ты, а кто-то другой! уже начала плакать мать.
Лицо отца приобрело багровый оттенок. Он всегда яростно заступался за жену. И это очень нравилось Лене. Да, к сожалению, родители нередко боролись против нее, но они определенно были командой. Они были «мы». Всегда. И, наверное, поэтому ей так остро не хватало этого во время жизни с мужем и так радовало с Сашей.
Саша. Сегодня вечером Лена и Саша должны были объявить о том, что хотят жить вместе, забрав к себе Настю. С каждой минутой разговора с родителями идея о встрече казалась всё менее и менее удачной. Надо было срочно исправлять ситуацию.
Мамочка, ну в этом же нет ничего плохого. Почему ты так реагируешь? сказала Лена, ласково обняв отвернувшуюся родительницу. Разве плохо хотеть, чтобы твоя дочь стала медалисткой? Этого желают многие. Это не делает тебя эгоисткой или негодяйкой.