Флибустьеры - Томилов Константин

Константин Томилов

Флибустьеры

Посвящается всем, искренне решившим, прекратить "духовный разбой", кающимся грешникам.

Фантазия.

Толкование: фанта́зия (греч. φαντασία  «воображение»)  это импровизация на заданную тему, ситуация, представляемая индивидом или группой, не соответствующая реальности, но выражающая их желания.

"Есть многое на свете, друг Горацио,

что и не снилось нашим мудрецам!"

Уильям Шекспир "Гамлет, принц Датский"

 Это серьёзно?  голос старшего помощника дрогнул,  насколько это серьёзно?  еле выдавил он из себя слова через полузадушенное страхом горло.

 Более чем серьёзно, сын мой,  то ли "по старой привычке", то ли действительно испытывая вдруг отеческие чувства к насмерть перепуганному молодому мужчине, ответил яростно пыхающий дымом капитан. Вытащив изо рта, обгрызанную, пышно дымящую трубку, махнул рукой перед лицом разгоняя клубящийся "табачный туман".

 Впервые, впервые за свою недолгую жизнь, я наблюдаю подобные "приготовления",  злобно-холодно процедил сквозь зубы однорукий, седой до желтизны старик,  уж более полувека я "брожу" по морям и океанам, думал, что всё уж повидал и ничем меня уже не удивишь, ан нет!  сплюнул он соплисто тягучую слюну в стоящую у его ног, наполовину наполненную песком бадью. Выбив, туда же, потухающую золу из трубки, засунул её в карман короткой курки и подёргав, ослабляя узел, шейный платок, снова пристально вгляделся в горизонт.

Море едва колыхалось безжизненной мёртвой зыбью, тёмно-серая вода казалась неподвижной как песок. Чудилось, что корабль рассекает волны с сухим гнетущим скрипом, как плетущаяся по пустыне огромная повозка. Багрово красное солнце, как бы с отвращением, закатывалось, опускалось в клубящиеся впереди смолянисто чёрные облака.

 Сатана готовится "дать бал", приглашает нас "потанцевать",  иронично хмыкнул капитан, кивком головы показывая на клубящиеся на горизонте тучи, роящиеся как будто они живые, похожие на несметные стада, неведомых лохматых хищников.

Старший помощник тяжко вдохнув и выдохнув липкий, неподвижно висящий, жаркий воздух, оглянулся назад и невольно вскричал:

 Солнце! Капитан, смотрите, там второе солнце!

 Это луна, Игнацио,  спокойно пробасил в ответ оглянувшийся на возглас старый "морской волк",  ну-ну, не смущайся, я и сам впервые вижу, чтобы "волчье солнышко", так было схоже с истинным светилом,  пристально всмотрелся он в диаметрально противоположное заходящему дневному, точь-в-точь, как отражённое в зеркале, похожее на него, такое же багрово красное, ночное.

 Капитан,  начал было и запнулся, смутился помощник,  падре, отец Корнилио, если позволите мне Вас так,  дрожащим детским голоском продолжил несостоявшийся католический священник,  мы останемся живы? Переживём эту бурю? Просто,  зачастил словами, как бы оправдываясь за свой страх,  мне всё, кроме нашего корабля кажется ненастоящим, неживым. Как будто бы, за бортом всё мёртвое, как нарисованная картина.

Бывший иезуит, сняв шляпу и засунув её под обрубок левой руки, причесал, пригладил растопыренной пятернёй, липкие от пота, длинные седые космы. Снова надев головной убор, комковидный лоснящийся чёрный кусок ткани с разлохмаченными полями, задумчиво оглаживая длинную бороду несколько минут рассматривал суетящихся на палубе матросов. Команда, с одеревенело осунувшимися лицами, послушно, непривычно не огрызаясь на "гавканье" боцмана, готовила корабль к Битве.