Уух! Санька! Это ж правда! Мы в Италии были! Зеркало спёрли!!! она продолжала хохотать на весь лес, вытирая выступившие слёзы.
В Италии! Были! смех неожиданно начал переходить в слёзы и превращаться в истерику. Игорь меня обещал свозить в Италию, козёл! она осела на землю, согнув ноги в коленях. Всю жизнь мне что-то обещал, а сам это для Алки делал. Я ж и подумать не могла, что он к моей подружке бегает. Я ж, когда видела новые вещи, подаренные ей "её мужчиной", советовала держаться за него. Дура! Какая я была дура! И утешала её, когда они ссорились, помириться советовала! И в Италию он её возил, и во Францию, и в Турцию! Вот идиотка я!!! слёзы обиды душили, обжигали лицо, душу, но они же принесли и облегчение, освобождение от многолетних обид и предательства. Выплакав последнее, она вздохнула облегчённо несколько раз, размазала грязными руками солёную воду по лицу и оглянулась. Саньки не было.
Санечка! позвала она.
Бегу! откуда-то слышался его голосок. Скоро и сам он показался между деревьев с ковшиком в руках:
Вот, выпейте, тёть Наташ! запыханно произнёс он, вода там
Наталья с благодарностью взяла ковш, жадно сделала несколько глотков.
Ого! услышала она Санино, Вы посмотрите!
Она обернулась вокруг себя и увидела, что сидит на островке из жёлтеньких полевых цветочков. Это была красота. Такая свежая, поразительная в своей неожиданности, такая проникающая прямо в сердце, освежающая душу!
Наталья была благодарна мальчишке, что он не видел всей её истерики, не слышал её исповеди. Благодарна, что он показал ей, что есть другой мир, что жизнь не заканчивается в сорок пять с предательством мужа, что не всё то жизнь стирка, кухня и уборка, а есть ещё много такого, где ты можешь быть счастливым, помогая другим. Ведь Санька сам был одинок, но он не понимал этого он помогал людям за их доброе отношение, переживал за одиноких стариков, думал как помочь детдомовцам, сам не имея ни крыши над головой, ни даже сменной рубашонки. Наталья встала, отряхнула налипшие к подолу листики и веточки, обняла Саньку, поцеловав его в макушку:
Спасибо, Сань. За всё.
Да за что, тёть Наташ? Мы с вами ещё ничего не сделали! Только зеркало спёрли, он откровенно смеялся.
Наталье тоже стало смешно:
Интересно, что будет, когда мастер твой обнаружит пропажу?! Он такой суровый!
Да нее, он добрый, просто строгий.
Они пошли в сторону дома: Наталья шла позади, Саня впереди, размахивая ковшиком. Поэтому она и не видела, что с обеих сторон от тропинки за её следами всё увивается мелкими листиками и раскрываются тысячи меленьких голубых цветочков.
А какой это был год, Сань?
Тысяча восемьсот семьдесят пятый. Девятнадцатый век.
Ого! А ты там как оказался?
Жил там. Я был подмастерьем у мастера Винченсо.
Как это жил, Сань? Ты ж тут живёшь! Наталья была удивлена.
Да меня один из коридоров вывел, мне так там понравилось! Мастер в обучение взял. Только вот меня там не оставило, всё время из того дня сюда выкидывает, я тут коридор закрою, иду, проверяю, останусь нет? Пока вот не остаюсь никак. Чего-то, значит, ещё не сделал. Наверное, надо тут все долги раздать, коридоры закрыть, тогда там и останусь насовсем.
***
За разговором они дошли до дома, окна которого ярко светились. Из-за плетня в ряд торчали ярко-жёлтые головы подсолнухов.
О, а это откуда? ещё больше удивилась Наталья.
А чему вы удивляетесь? Вы дали лесу чувства, эмоции, вы наконец-то ожили, оставив все обиды. Я не удивлюсь, что у коров чисто и они накормлены, вон даже и баня топится! Саня указал на дым из трубы. Я так хочу есть! Может, и ужин готов?!
Наталья вдруг тоже поняла, что голодна ведь кроме того, бабы Тониного чая из малиновых листочков, она сегодня ничего не ела. Войдя в дом, она ахнула: вместо одинокой лампочки на свежевыбеленном потолке красовалась богатая люстра, свет от которой заливал всю комнату. Старая русская печь была отделана красивейшими разноцветными изразцами, на столе лежала таких же, как изразцы цветов, скатерть. На столе стоял самый вкусный в мире ужин: огуречки, помидорчики, редисочка, много зелени, мелко нарезанное солёное салко, морс в запотевшем графине, домашний хлеб ломтями и венчала всё это великолепие огромная сковорода со скворчащей жареной картошечкой, издающей умопомрачительный запах!
У вас появился домовой, тёть Наташ! Его надо честь по чести поблагодарить, за стол позвать да имя узнать. А потом вы ему подарочки да уважение он вам заботу.
Наталья с расширенными глазами повернулась к столу, где на лавке уже устроилась Мурка:
Здравствуйте, домовой. Я Наталья, хозяйка этого дома. А это Саша, мой друг. Рада, что вы к нам переехали. Благодарю за порядок, за ужин, приглашаю вас к столу. Будем знакомиться.
Вдруг, из пустоты, раздался басовитый смех:
А не испугаешься? Я страшный, злой и вредный!
Ты хороший и заботливый. А к внешности привыкну!
Прямо из воздуха соткался стоящий возле стола мужик в красной старинной косоворотке, в холщовых штанах да лаптях. Светлые волнистые волосы были собраны сзади бечёвкой, широкие брови сходились на переносице, нависая над глубоко посаженными тёмными глазами. Небольшая аккуратная бородка. Он стоял, уткнув свои большие натруженные руки в бока:
Ну?
Наталья оглядела оценивающе:
Ну что, хорош! И даже вовсе и не страшный!
Мужичок усмехнулся и поклонился:
Демьян я, хозяйка. Буду служить тебе верой и правдой, пока нужен буду, пока не прогонишь, пока не обидишь.
Приглашайте к столу, тёть Наташ! пихал её локтем Санька.
На правах хозяйки приглашаю вас к столу! Хотя, Демьян, я думаю, вы на это имеете больше прав!
Картошечка была восхитительна, огурчики сладенькие, сальце мягонькое, хлебушек ещё тёпленький.
Уумм! закрыв глаза восхищалась Наталья.
Угу! с набитым ртом соглашался Саня.
Демьян только добродушно посмеивался в бородку.
Всё, не могу больше! Санька отвалился от стола спиной на стену. В меня больше не влезет!
В меня тоже не влазит, но я остановиться не могу, жалобный голос Натальи вызвал у всех улыбки.
Когда с ужином было покончено, Демьян погнал всех в баню:
Я сначала пойду, Саньку помою, а то уснёт малой, ему сегодня два раза коридор открывать пришлось. Как ещё держится?!
Когда Демьян с Саней ушли, Наталья вытащила из сумки зеркало в резной оправе.
Какая ж красота! Умели же делать! прошептала она.
Ну, Милочка, и как же мне тебя увидеть, ягодка моя? Наталья крутанула зеркало и вдруг картинка пошла рябью и она увидела, как зять укладывает Милочку спать. Он так нежно пел ей колыбельную, заправил за ушко выпавший локон, укрыл одеялком. Внучка лежала лицом к зеркалу и Наталья видела её хитрющее личико, Мила не спала. В прихожей раздался звонок телефона и зять вышел из комнаты. Вдруг Мила открыла глазки, посмотрела прямо на Наталью и помахала ручкой.
Пьивет, баба Атася!
Привет-привет, ягодка моя! Баба скучала. Как дела?
Хаясо. Я в длугой садик скола пайду. Баба, я тебя лублу! Не глусти!
И связь прервалась. Но и этих мгновений Наталье хватило, чтоб быть счастливой. Когда пришли Демьян с Саней, она спросила:
Как же мы жить-то будем? Нас в нашем "теремке" прибавляется, а места мало.
Не боись, хозяйка, у тебя теперича своя горница есть, Демьян махнул рукой в сторону стены. Наталья проследила за ней взглядом и увидела, как на ранее пустой стене появились две двери. Санька первый подскочил к дверям и распахнул обе. За первой дверью располагался городской санузел с ванной, а за второй была светлая большая спальня, посреди которой стояла двуспальная кровать, застеленная светлым лохматым пледом, у стены стоял шкаф, комод и письменный стол.
Это ж кто тебя так порадовал, что дом шире стал? почесал бородку Демьян.
Да, я счастливая с внучкой через зеркало поговорила.