Илона Волынская, Кирилл Кащеев
Конец света отменяется
Глава 1. Не заказанный концерт
Мы живем в самом дорогом районе города! У нас закрытая стоянка во дворе и консьержка в холле! шепотом сказала мама. Лицо ее в свете луны казалось бледным и мерцающим, точно у призрака, а глаза были темные, трагические и страшные, как у ведьмы. Неужели в таком приличном доме не найдется ни одного порядочного вооруженного бандита, чтобы застрелить мальчишку?
Ты сама не захотела покупать квартиру в элитной новостройке! сбрасывая с головы подушку, яростно прошипел папа. Ударившая с улицы звуковая волна заставила его мучительно сморщиться и снова прикрыть ухо подушкой. Хотела чтоб соседи университетские профессора и конструкторы с ракетного завода! Вот поэтому у нас и нет ни одного порядочного бандита! с явным сожалением закончил он.
Они замерли во мраке, тесно, как напуганные дети, прижавшись друг к другу и прислушиваясь к пробивающимся сквозь плотно закрытое окно звукам.
Твои охранники не согласятся его убить? простонала мама.
Если побудут тут у нас ночки две, наверное, согласятся. Болезненно усмехнулся папа.
Мама медленно легла на спину и вытянула руки вдоль тела. Бледность и темные круги под глазами делали ее похожей на покойницу.
Еще две ночи я не выдержу. Обреченно прошептала она.
За окном на миг воцарилась тишина, но они знали, что счет покою идет на секунды и сейчас все начнется сначала. Стекло содрогнулась от акустического удара. Мама глухо вскрикнула и сжалась в комок.
Любовь выше облаков! взревело во дворе. И следом раскатистая дробь насмерть избитой палочками ударной установки и мученический вой истерзанного саксофона. Я для тебя на все готов! О Элла, моя девочка-Синдирелла, Золушка моя, нежна-а-я
Он всерьез считает нашу дочь Золушкой? на измученном мамином лице мелькнула тень возмущения. Кем он себя возомнил?
О Элла, хищная Кисонька-кошка, помаши мне пушистым хвостом
Попаду я в дурдом. Безнадежно закончила мама.
В твоих зеленых глазах черная ночь! Никто не в силах тебе помочь надрывались на улице и стекла слабым дребезжанием отвечали на рев усилителей.
Родители невольно кивнули никто! Бедная девочка.
Чего нам на самом деле не хватает, так это пенсионерки-общественницы. Пробормотал папа, успокаивающе поглаживая плечо жены. Пенсионерки-общественницы круче любого бандита, они непобедимы.
У нас в доме есть пенсионерка! вскричала мама. Ее лицо ожило мгновенно вспыхнувшей надеждой.
Кто Греза Павловна? с усталым презрением спросил папа. Вон она, слышишь, легка на помине!
Снаружи осажденного звуками дома снова вспыхнул краткий миг тишины, разлетевшийся вдребезги от интеллигентно-старушечьего фальцета:
Прошу прощения, молодой человек, я никоим образом не осмеливалась прервать ваше творческое начинание, которое все продолжается и продолжается у нас под окнами, но сейчас, когда вы сами соблаговолили сделать паузу, не будете ли вы так любезны не только попеть, но и немножко послушать? донеслось с соседнего балкона. Голос Грезы Павловны с легкостью пробивался сквозь тройной стеклопакет. Я понимаю ваш романтический порыв, серенада для любимой так благородно! Однако же наша прелестная Эллочка, которую вы изволите называть Кисонькой в голосе Грезы Павловны прорезалось отчетливое неодобрение она терпеть не могла прозвище своей юной соседки. Девочка тонко чувствующая, отлично разбирающаяся в искусстве Я бы порекомендовала вам, юноша, взять пару уроков вокала, прежде чем петь под ее окнами! Или как-то по-другому выражать обуревающие вас чувства. Вы все же не великий Собинов1*
Он Соболев! рявкнули с улицы сразу несколько глоток. Соболев Матвей, мега-супер-звезда! Ура нашему Мэту!
Вот именно! Не Собинов и тем более не Козловский, далеко не Козловский! непреклонно объявила Греза Павловна.
Слышь, Мэт, бабка на балконе говорит, что до Витальки Козловского ты не дотягиваешь! прозвучал с улицы недоуменный бас и громко и агрессивно стукнули барабанные палочки.
Козловский попса и отстой! отрезал другой голос. А у Мэта смысл, глубина
Толщина вздохнул за окном папа.
Не слушай бабку, Мэт, у нее маразм! Нашла кого сравнивать тебя и Козловского!
Позвольте! оскорбленно откликнулась с балкона Греза Павловна. Вы не психиатр, юноша, чтоб судить о моих умственных способностях! Я понятия не имею, кто такой ваш Виталька Козловский. Я говорила о великом Иване Семеновиче Козловском, теноре Большого театра! Мне в голову не приходило сравнивать Козловского и вас! Поверьте, мой дорогой, уровень Большого не для вас!
Блин, народ, бабка-то нашему Мэту респект делает! радостно откликнулся бас и в подтверждение снизошедшего понимания снова простучал барабан. Правильно, на фиг нам тот Большой он же маленький какой! Мы стадионы собирать будем «Донбасс-Арену», например! Зря, что ли, усилитель покупали?
Спасибо-спасибо! вмешался третий, вальяжно-сытый голос, при звуках которого перед глазами сразу возникал толстый кот из мультика. Я благодарен своим фанам, и особенно бабушке-божьему одуванчику на балконе третьего этажа, но, друзья мои, сегодня я пою не для вас! Мое творчество посвящено единственной девушке, которая достойна стать рядом с настоящим певцом, девушке, которая живет в этом доме
Папа стиснул край одеяла в кулаке. Ему казалось, его дом, старинный дом, который он сам помогал ремонтировать и приводить в порядок, всеми стенами излучает ненависть насмерть замученного существа и направлена эта ненависть сюда, внутрь, на него и его семью. На прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Папа молча глядел на трещащий аппарат, потом схватил трубку и нажал кнопку как из гранаты выдернул чеку.
Сергей Николаевич? спросил хорошо поставленный мужской голос.
Папа совершил, наверное, самый мужественный поступок в жизни подавил желание сунуть трубку жене.
Это вас из четвертой квартиры беспокоят неуверенно продолжил голос.
Да, я узнал вас, профессор. Страшным усилием воли папа заставил себя говорить спокойно. Чем могу?
Я даже не знаю, как вам сказать пробормотал профессор папа был уверен, что сейчас тот нервно протирает очки. Я хотел предупредить В нашем доме возникли опасные настроения! Наши соседи Вы не подумайте, они неплохие люди, просто отчаявшиеся, ведь третью ночь этот кошмар продолжается! голос профессора сорвался на ощутимый всхлип. Повисла пауза и наконец профессор шепнул в трубку. Говорят, что все не должны страдать из-за девчонки. Они хорошо относятся к вашей семье, но сколько же можно Соседи начинают думать о том чтобы выдать вашу дочь этому захватчику
И что же этот захватчик будет делать с моей дочерью? очень спокойно спросил папа.
Новая пауза показала, что собеседник растерялся.
Об этом никто как-то не подумал. Промямлил профессор. Отчаяние не затрудняет себя логикой, а тут еще Галина Валерьевна из 17-й квартиры вчера включила телевизор на городском канале, а там снова этот! Который у нас под окнами! в истерике завопил профессор. Поет! Он снова пел!
Успокойтесь, профессор! ровным тоном сказал папа. Выпейте воды.
Я спокоен, спокоен А вот Галину Валерьевну отвезли в больницу сердечный приступ, знаете ли. Кто он такой, этот мальчишка? криком измученной души вырвалось у профессора.
Мотя Меховой. Тяжко вздохнул папа.
Простите? переспросил профессор.
Его мама владелица сети меховых магазинов. Видели, наверное, слоган «Сила меха гарантия успеха»?
Хуже. Мрачно откликнулся профессор. Я купил там шубу жене.
Ну вот. С печальным удовлетворением заключил папа. Профинансировали музыкальную карьеру ее сына.