Он был испанец. Предполагаю, что «Д.» означает Долорес распространенное женское имя в Испании.
Отличная догадка, Ватсон, только совершенно несостоятельная. Испанка к испанцу обращалась бы на испанском. Автор послания явно англичанка. Что ж, остается только терпеливо ждать возвращения этого умницы-инспектора. И тем временем благодарить судьбу за то, что на час-другой избавила нас от невыносимых тягот безделья.
Еще до возвращения саррейского инспектора Холмсу пришел ответ на его телеграмму. Холмс прочел его и собрался сунуть в записную книжку, но перехватил мой вопросительный взгляд и с усмешкой кинул мне листок.
Мы вращаемся в высоких кругах, заметил он.
В телеграмме был список имен и адресов: «Лорд Харрингби, Дингл; сэр Джордж Фоллиотт, Оксшотт-Тауэрз; мистер Хайнз, мировой судья, Пердли-Плейс; мистер Джеймс Бейкер Уильямс, Фортон-Олд-Холл; мистер Хендерсон, Хай-Гейбл; преподобный Джошуа Стоун, Нетер-Уолслинг».
Это очевидным образом ограничивает наше поле исследования, сказал Холмс. Не сомневаюсь, что Бейнз, с его методичным умом, уже избрал для себя какой-то похожий план.
Я не совсем понимаю.
Что ж, дружище, мы уже пришли к заключению, что в записке, которая пришла Гарсиа за обедом, говорилось о свидании или о тайной встрече. Если мы поняли прочитанное правильно, то, чтобы добраться до места встречи, требуется взойти по парадной лестнице и отсчитать в коридоре седьмую дверь. Значит, дом очень большой. Ясно также, что он находится в одной-двух милях от Оксшотта, поскольку Гарсиа шел в этом направлении и рассчитывал, как мне представляется, вернуться в Вистерия-Лодж не слишком поздно, чтобы потом ссылаться на алиби, относящееся к часу ночи. Поскольку вокруг Оксшотта не так много больших домов, я предпринял очевидный шаг: запросил агентов, упомянутых Скотт-Экклзом, и получил от них список. Здесь значатся все эти дома, и здесь же находится другой конец веревочки из нашего запутанного клубка.
Когда мы вместе с инспектором Бейнзом добрались до красивого городка Эшер в Саррее, время уже близилось к шести.
Мы с Холмсом, запасшись дома всем потребным для ночевки, нашли удобный приют в «Быке». Наконец мы, в компании Бейнза, направили стопы в Вистерия-Лодж. Стоял хмурый и промозглый мартовский вечер, было ветрено, в лицо брызгал моросящий дождь. Погода гармонировала и с окружением заброшенными общинными землями, по которым шел наш путь, и с невеселой целью, к которой он нас вел.
2. Тигр Сан-Педро
Наша тоскливая прогулка растянулась на две мили и привела к высоким дощатым воротам, за которыми начиналась тенистая каштановая аллея. Следуя по ее дуге, мы приблизились к дому низкому и темному, почти черному на фоне сланцево-серого неба. В одном из окон главного фасада, слева от двери, слабо поблескивал огонек.
Там обосновался констебль, пояснил Бейнз. Я постучу в окно.
Он пересек лужайку и побарабанил по стеклу: оно запотело, и я слабо различил человека, который вскочил с кресла у камина. Раздался громкий крик, дверь открылась, и показался полисмен, бледный и задыхающийся; свеча плясала в его дрожащей руке.
В чем дело, Уолтерс? резко спросил Бейнз.
Полисмен отер платком взмокший лоб и издал протяжный вздох облегчения.
Как же я рад, что вы пришли, сэр. Вечер тянулся долго, а нервы у меня, смотрю, не те, что прежде.
Нервы, Уолтерс? Я-то думал, их у вас вовсе нет.
Как же, сэр, в доме тихо и одиноко, в кухне черт-те что. А тут вы стучите в окошко, и я решил, это снова оно.
Что за «оно»?
Не иначе как сам черт, сэр. Он был в окне.
Что было в окне и когда?
Пару часов назад. Как раз начало темнеть. Я читал вот тут, в кресле. Сам не знаю, что меня заставило поднять голову, но только через нижнюю панель окна на меня кто-то смотрел. Что это было за лицо, сэр! Мне оно теперь во сне будет сниться.
Да ладно вам, Уолтерс! Такие разговоры не пристали полицейскому констеблю.
Знаю, сэр, знаю, но только я испугался, чего уж скрывать. Оно было не черное, сэр, и не белое, даже названия этому цвету не подберу. Вроде как глина с капелькой молока. И потом какой величины с два ваших, сэр. Таращится выкаченными глазищами, белые зубы скалит, будто голодный зверь. Говорю вам, сэр: я не то что пошевелиться, вздохнуть даже не мог, пока оно не исчезло из виду. Я выбежал наружу, посмотрел в кустах но там, слава богу, никого не было.
Не будь вы у меня на хорошем счету, Уолтерс, я бы решил, что вы не годитесь в полисмены. Исправному констеблю не придет в голову благодарить Бога за то, что не получилось задержать нарушителя, будь он даже и сам дьявол. Полагаю, эта рожа вам не привиделась? Может, нервы сыграли с вами шутку?
Ну это, по крайней мере, ничего не стоит проверить. Холмс зажег свой миниатюрный карманный фонарь. Да, проговорил он, бегло осмотрев газон, размер обуви примерно двенадцатый. Если все прочее соответствует, тут побывал настоящий великан.
И куда он делся?
Похоже, продрался через кусты и ушел по дороге.
Что ж, произнес инспектор, задумчиво наморщив лоб, кто бы ни был этот великан и с какой бы целью ни являлся, он уже ушел, а у нас есть более срочные дела. Сейчас, мистер Холмс, я, если позволите, показал бы вам дом.
Тщательный осмотр спален и гостиных не дал никаких результатов. Жильцы, по-видимому, не привезли с собой ничего или почти ничего; весь скарб, вплоть до мелочей, достался им вместе с домом. Правда, они оставили после себя немалый запас одежды с ярлыками «Маркс и К
о
Все это ничего не дает, заметил Бейнз, переходя со свечой в руке из комнаты в комнату. А теперь, мистер Холмс, приглашаю вас взглянуть на кухню.
Это была сумрачная комната с высоким потолком, выходившая на задний фасад дома; набросанная в углу солома, очевидно, служила постелью повару. На столе громоздились блюда с остатками пищи и немытые тарелки, оставшиеся с последнего обеда.
Посмотрите-ка, указал Бейнз. Что вы об этом думаете?
Он поднял свечу, демонстрируя нам необычный предмет, стоявший на комоде у самой стены. Штука эта настолько ссохлась и сморщилась, что о ее происхождении оставалось только гадать. Скажу лишь, что это было нечто темное и кожистое, немного похожее на крохотного человечка. При первом взгляде мне показалось, что передо мной мумия негритянского младенца, потом древняя скрюченная обезьянка. В итоге я так и не определил, животное это или человек. Посередине фигурку обвивала двойная нить белых раковин.
Любопытно, в самом деле очень любопытно! кивнул Холмс, рассматривая зловещую реликвию. Что-нибудь еще?
Бейнз молча направился к раковине и поднес поближе свечу. Там валялась разорванная на куски белая птица, оперение было нетронуто. Холмс указал на отрубленную голову с бородкой.
Белый петух, сказал он. Очень любопытно! Занятный случай, поистине занятный.
Однако мистер Бейнз на этом не остановился: самый зловещий экспонат он приберег напоследок. Из-под раковины он извлек цинковое ведро, в котором плескалась кровь. А со стола поднял блюдо с обугленными осколками кости.
Здесь кого-то убили и что-то сожгли. Вот это мы нашли в камине. Утром мы пригласили врача. Он говорит, это не человеческие кости.
Холмс ухмыльнулся и потер руки.
Должен вас поздравить, инспектор: случай вам достался особый и очень поучительный. Не примите за обиду, если я предположу, что ваши незаурядные способности не так часто находят здесь применение.
Глазки инспектора Бейнза заискрились от удовольствия.
Вы правы, мистер Холмс. У нас, в провинции, царит застой. Подобное дело шанс отличиться, и я надеюсь этим шансом воспользоваться. Что вы думаете об этих костях?
Ягненок, я бы сказал, или козленок.
А о белом петухе?
Любопытно, мистер Бейнз, очень любопытно. Случай почти что уникальный.