Зато хитрый! Иной раз в ступе не влупишь, в ложке не
поймаешь. Из-под стоячего подошвы выпорет... Гм, хотя в другой раз хоть кол ему на башке теши, хоть орехи коли...
- Не люблю Олега,- сказал Таргитай тоскливо.
- Почему?
- Трясется от всего. Противно.
- А ты прячешься от работы, как пес от мух. Тоже не яблочко! Два сапога пара.
Таргитай уныло промолчал. Старый Тарас проследил за невесткой, та с поклоном подала гостю расписной ковш, спросив с надеждой:
- Думаешь, могут добраться до... других?
Мрак запрокинул ковш, мощно, жадно пил, разливая квас по подбородку и волосатой груди. Росланиха перехватила ковш, опасаясь, что Мрак
небрежно швырнет в угол, неслышно отбежала к очагу.
- Доберутся или нет, а идти надо. Живем как медведи, дальше Болота не ходим. Ты же знаешь, где-то есть Люди еще. Я знаю, Боромир знает...
только не говорим про них.
- А где они?
Мрак пожал плечами. Помолчали, потом Мрак бросил:
- Откуда-то зайды берутся?
Тарас вздохнул, покосился на внука. Таргитай крутил в пальцах глиняную свистульку.
- Убьют, как смекаешь? Или в Болоте утонут?
Мрак шевельнулся, скамья под ним взвизгнула.
- Здесь убьют точно. Кто не работает... Собери им еду на два-три дня. Больше не надо.
Он бросил косой взгляд на Таргитая. Вряд ли проживут больше дня что Тарх, что Олег. Неча зря еду переводить.
- Дай пару кресал, огниво. Я кое-что подкину от себя.
Не поднимаясь, он вытащил из петли на поясе небольшую секиру. Зайчик заплясал на блестящем каменном лезвии. Таргитай мигнул, глядя с тоской.
Острое лезвие блестело недобро, зло. Мрак отсекал с тридцати шагов крыло у присевшей на дерево бабочки. Но секира слушалась только Мрака.
Однажды Таргитай попробовал метнуть, до сих пор вспоминать стыдно.
- Дал бы свой лук,- проговорил Мрак в раздумье,- но ни ты, ни трусливый волхв не знаете, с какого конца браться. А жаль... Ладно, увидимся.
Коротким взмахом он послал секиру через всю землянку. Крутнувшись в воздухе, секира с хрустом врезалась в дверной косяк, задрав ручку вверх.
Росланиха вылезла из подпола, держа запотевший ковшик. В огромной ладони Мрака ковш выглядел детской чашкой. Кадык заходил вверх-вниз, две
струйки потекли по краям подбородка. Мрак крякнул, не глядя, отбросил ковшик. Росланиха тихонько ахнула, отвернулась, но не услышала треска.
Ковшик висел на ручке секиры, а Мрак уже поднимался по земляным ступеням к дверям. Он повернулся боком, ибо его плечи оказались шире дверного
проема.
- Я не научусь по дороге? - спросил Таргитай вдогонку.
Мрак хмыкнул, молча вылез наверх. Тарас запер дверь на засов, удивленно покрутил головой:
- Лучший охотник!.. Стрелок, каких не помню. За что жалует, не пойму!
Таргитай ответил жалобно:
- Потому, что я не соперник. Никому не заступаю дорогу! Все знают, что я не заступлю. Так за что меня так?
Он опасливо покосился на дверной косяк. Каменное лезвие секиры погрузилось в твердое дерево почти до половины. Мрак ушел, черная тень его
секиры перечеркивала землянку пополам. Мать подняла крышку скрыни, а дед повесил на ручку секиры кожаный мешок, бросил в него трут и огниво.
Мать вытащила из скрыни хорошо выделанную шкуру, сшитую в плотный спальный мешок.
- Ни к чему не приучен,- проговорил Тарас печально. Он грустно посмотрел на краснощекого внука.- Одно слово - никчема.