В старых книгах о таких говорили: чувствуется врожденная привычка повелевать, я таких заранее ненавидел, даже если те оказывались
благородными героями. Единственное достоинство, что монитор — двадцать один дюйм, зерно — не больше ноль двадцати пяти, клавиатура под рукой,
мышка майкрософтовская. На другом конце стола навороченная аппаратура, словно президент сам умеет попадать пальцем в клавиши, а не только в
кнопку пуска ракет.
Кречет рыкнул в трубку напоследок, мне почудился на том конце жалобный писк, словно заяц попал под гусеницы танка, а Кречет поднялся, рост
намного выше среднего, как и вес — настоящий народный президент, ибо для простого народа очень важно, чтобы их глава был выше и здоровее других
царей, королей и прочих президентов, здоровее в простом понимании: мощнее, шире в плечах, чтобы чужой президент или король, которому наш будет
жать руку, смотрел на него снизу вверх, как пес на человека.
— Здравствуйте, Виктор Александрович, — сказал Кречет. Он вышел из-за стола, пошел навстречу с протянутой рукой. — Честно говоря, всегда
хотел с вами повидаться!
Рукопожатие его было мягким, вежливым, только слабые и неуверенные люди жмут руку сильно, а по-настоящему сильные в такой дешевой
демонстрации не нуждаются.
— Я вас, честно говоря, — сказал он неожиданно, — представлял другим. Ученый с мировым именем — это седая борода, очки, впалая грудь и спина
колесом... И животик, естественно, свои туфли не разглядеть... А вы больше смахиваете на тренера по боксу. В среднем или полутяжелом весе.
— Спасибо, — сказал я, этот черт чувствует, что тренеру по боксу было бы приятно, если бы его приняли за ученого, а ученому всегда лестно,
когда замечают его рост, широкие плечи, квадратную челюсть. — Спасибо, это не моя заслуга.
— А чья?
— Родителей, — ответил я, все не мог найти верный тон. — Я не из тех, кто истязает себя бегом трусцой... А где же карта?
— Карта? — не понял Кречет.
— Ну да. Перед которой отец народов не спит, а думает о судьбах народов.
Кречет расхохотался. Зубы у него были свои, пожелтевшие, как слоновая кость, но ровные и крепкие с виду, как у волка.
— А это!.. Тогда где моя трубка и «Герцоговина-Флор»? У каждого самодура-диктатора свои привычки. Не курю, а вместо старой карты предпочитаю
экран компьютера. Правда, теперь большая карта тоже понадобится. Дабы охватывать все разом... Уже заказал, завтра повесят. Может быть я
несколько смягчу вас, если скажу, что читал все ваши работы по футурологии. И не просто читал, а могу пересказать. Пару особо задевших глав могу
просто наизусть!
Секретарша внесла на подносе две чашки кофе. Еще когда она появилась на пороге, я ощутил запах настоящего мокко, из которого арабы на экспорт
не продают ни единого зернышка, а потребляют сами.
— Спасибо, — поблагодарил я. С удовольствием сделал глоток, прислушался. Кофе был просто сказочный. — За этими зернами диверсантов наверняка
посылаете?.. Как я знаю, в нашу страну, как и в Европу, под маркой настоящего мокко завозят обыкновенный.
Кречет кивнул, глаза из благодушных без всякого перехода стали острыми, как лезвия ножей:
— Вот об этом я и хотел с вами поговорить.
— О кофе?
— О настоящем.
— Настоящем мокко, — уточнил я.