Три раза я летал в тростниковые заросли и приносил вязанки гладких и прочных, уже очищенных стволов.
Когда в распадках сошёл снег, я велел бескрылому собрать джут стебли сухой волокнистой травы с кисточками на концах. Он принёс несколько охапок, и мы замочили его, натаскав воды в глубокую выемку в камне.
Я научил бескрылого разминать и сушить джут, и пока он занимался этим, собрал станок из стволов тростника.
Когда джут превратился в жёлтые мягкие волокна, я засадил бескрылого прясть. Его тонкие, подвижные пальцы оказались ловчее моих. Он гораздо быстрее и лучше справился с задачей, чем сделал бы я. И вскоре мы имели несколько мотков прочной нити.
Я заправил нить в станок и показал бескрылому, как опускается рама и куда надо продевать нить. Он быстро научился, и вскоре на камнях перед его шалашом уже сушились готовые, выстиранные полотна.
За рыбьими костями к морю летать не пришлось. У бескрылого имелась железная грубой ковки игла. Ловко орудуя ею, он сшил мне саронг, а себе пару штанов, рубаху и куртку из двойной ткани, подбитую мехом снежного прыгуна.
Но процесс так восхитил его, что он никак не мог остановиться. Когда бы я ни прилетел на плато, он всё время был занят то собирал траву, то замачивал, то ткал. Он даже улучшил конструкцию станка, придумал несколько приспособлений для упрощения работы. Его ткань получалась мягче и ровнее, чем моя.
Зачем тебе столько ткани? наконец не выдержал я. Одежда у тебя уже есть.
Я хочу попробовать сделать из неё крылья, сказал он, рассматривая кусок на просвет. Натянуть её на раму из тростника. Как думаешь, получится?
Нет. Я взял из его рук ткань и смял. Видишь, воздух в ней не держится. Тростник лёгкий, раму из него сделать можно, но вот натягивать на неё нужно что-то другое.
А если пропитать ткань смолой?
Воздух держать будет, кивнул я. Но смола тяжёлая.
Сшить из шкур? не сдавался бескрылый. Если удалить с них мех и как следует выделать
Нет, шкуры зверей тут не помогут Я посмотрел на восток, в сторону моря. Делай раму, а там поглядим.
Я знал, что подойдёт для этой цели лучше всего.
На Синих камнях у Алоя было всё. Вода, зелень, рыба и дичь. Но пещер, таких как у меня, не было. По сути, это были и не горы вовсе, а нагромождение гигантских валунов. Дождей там почти не бывало, да и не боялся Алой дождя. А вот ветер ему докучал. На открытом плато, на котором он в конце концов поселился, часто свирепствовали ураганы.
Он пробовал плести циновки и ставить заслоны и навесы, но ветер раздирал их, сшитые между собой шкурки животных тоже не спасали. Сложенные из камней стены помогли, но крышу из них не сделаешь.
Крупных животных в горах не водилось, да и на равнине тоже. А вот в море встречались настоящие гиганты. Как оказалось позже, кожа у некоторых огромных рыбин была тонкая, лёгкая и такая прочная, что не только ветер, а и мы с Алоем не могли порвать её. Даже железному лезвию ножа она поддавалась с трудом.
Насколько я знаю, с тех пор как мы натянули над его домом первый тент, он менял шкуру два или три раза. Сколько поколений бескрылых сменилось за это время? Один Творец и ведает.
Так что, если раздобыть такую шкуру, бескрылому этих крыльев хватит на всю его коротенькую жизнь.
Но до моря несколько дней лёту. И снимать шкуру с тех зверюг дело долгое и тяжёлое. Да и не каждый день на берег выбрасывает туши. Хотя скоро как раз начнется сезон весенних штормов. Подождать хорошего ветра да слетать поискать на берегу достаточно крупную рыбину?
Пока я думал, совсем потеплело. Снег остался только в глубоких расщелинах, куда не заглядывало солнце. Склоны поросли молодой травкой, деревья выбросили липкие, остро пахнущие почки. Снежные прыгуны вступили в период гона. Их заунывные песни эхом разносились в скалах. Кроффы тоже вовсю спаривались, прыгали и дрались. Ящеры выползали днём на камни погреться, но ещё не летали, для них пока было холодно. Только птицы резвились и заливались песнями в небе.
А мой бескрылый тем временем мастерил из прутиков «крылья». Маленькие, для примера. Натягивал на них ткань, привязывал грузик и запускал в воздух. Переделывал, снова запускал и снова переделывал. «Крылья» кувыркались в воздухе, ныряли к земле, летали по спирали, в общем, вели себя совсем не так, как того хотел бескрылый.
Можно посмотреть на твои крылья, Рис? как-то спросил бескрылый, споткнулся и упал, сбитый потоком воздуха, когда я резко расправил крылья. О! Спасибо.
Два тебе не нужно, посоветовал я, снова сложив крылья. Махать ты ими не сможешь, у тебя недостаточно сильные мышцы. Сделай одно. Будешь планировать, как белка в лесу.
Он потрогал мои крылья, поцокал языком и задумался.
Позже он часто просил меня раскрыть крылья и подолгу их рассматривал и ощупывал. Даже зарисовал в своих листках. Мерил их прутиком, что-то сравнивал и высчитывал, но пока без толку.
Когда весенние ливни смыли с гор остатки снега, я решил отправиться к горячим источникам. Облезающая кожа висела клочьями, новая под ней сильно чесалась, а горячая вода облегчает линьку и снимает зуд. Я взлетел, сделал круг над своими скалами и взял было курс на юг, но вспомнил, что обещал бескрылому взять его с собой. Пришлось вернуться.
Бескрылый только проснулся и разводил огонь, когда я приземлился на плато, подняв столб пыли и пепла. Он закашлялся и, выпрямившись, улыбнулся мне:
Я битый час пытаюсь зажечь сырые дрова, а ты задул пламя, Рис.
Я лечу к источникам.
О! Бескрылый тут же забыл про свой костёр. Мне можно с тобой?
Я протянул ему руки. Он неловко обхватил меня за пояс, а когда я шагнул в пропасть с края плато, вскрикнул от страха и вцепился в меня ногами и руками. Я поймал поток воздуха, толкнувшего меня вверх, набрал высоту и неспешно полетел на юг, к горячим источникам. Весил бескрылый немного, я бы не почувствовал, что несу его, если бы он не стискивал мне живот, мешая дышать.
Я держу тебя, отцепись! крикнул я, перекрывая шум ветра. Не дави так сильно.
Он послушно разжал объятья. Перевернув его (в этот момент бескрылый опять вскрикнул от страха), я обхватил его под грудь, прижимая одной рукой к себе, а в другую он судорожно вцепился своими обеими.
Меня давно перестали беспокоить его прикосновения. А сейчас я даже сам протянул ему руку. Понимая, как он, должно быть, напуган.
Но пугался он недолго. Через несколько минут, привыкнув к новому ощущению, он начал вертеться и восторженно вскрикивать:
Рис! О боже, Рис! Посмотри, как красиво! Как блестит то озеро, Рис! А горы! Они совсем другие с высоты!
Да, рассмеялся я, красиво. Сверху всё выглядит иначе. Но всё же не вертись. Я могу тебя уронить.
Он послушался, но надолго его не хватило. Страх его куда-то исчез, уступив место любопытству и восхищению. Он то и дело тыкал пальцем в простирающиеся внизу пейзажи. То его привлекла стая снежных прыгунов, то блеск выхода кварца, то цветущее дерево, белевшее среди зелёной травы.
Он махал руками пролетавшим птицам, пугал криками прыгунов и кроффов. Он извивался в моих руках, пытаясь увидеть всё. В итоге я чуть не выронил его, в последний момент успев ухватить за куртку, вместо того чтобы испугаться, он рассмеялся. Но зато после этого случая немного успокоился.
Над источниками, как всегда, курился пар, его было видно издалека. Я указал на него бескрылому, и вскоре мы уже спускались в долину, утопавшую в белёсом тумане.
В горячей воде старая кожа разбухла и сползла. Бескрылый помог мне соскрести её со спины, а заодно выбрал из моих волос мусор и комья смолы.