В греческой традиции истоки практики медитации можно проследить как минимум до Пифагора (около 552507 гг. до н. э.), на которого повлияли орфическая религия и орфические мистерии, сосредоточенные на том, чтобы очистить ум от загрязнений и раскрыть его более глубокие ресурсы. Пифагор был первым, кто назвал себя философом, то есть «любителем мудрости» из скромности он отверг слово «софос», или «мудрец». В своих обширных странствиях по Средиземноморскому региону и за его пределами он действительно искал мудрость, понимание.
Примерно в 525 году до н. э. после многолетних поисков Пифагор перебрался с греческого острова Самос в город Кротон, расположенный в Южной Италии. Там он основал религиозно-философское общество, в котором учил мужчин и женщин вести образ жизни, основанный на уравновешенном состоянии тела и духа. Его ученики проживали в общине, построенной по принципу самодостаточности и коммунизма. Чтобы очистить душу, они должны были придерживаться высоких этических стандартов, заниматься физическими упражнениями, практиковать безбрачие, придерживаться вегетарианской диеты и проводить длительные периоды в безмолвии и различных видах трезвенности. Их формальное образование включало подготовку в музыке, математике, астрономии и медитации. Из-за того что ни один из текстов Пифагора не сохранился, мы мало знаем о различных медитативных методах, которым учили и которые практиковали он и его последователи.
Пифагор, возможно, наиболее известен благодаря своей теореме, посвященной соотношению длин трех сторон прямоугольного треугольника. Поскольку в Индии[5] эта теорема была сформулирована еще в VIII веке до н. э., существует вероятность, что Пифагор в своих обширных странствиях познакомился с ней и с другими областями познаний особенно связанными с медитацией благодаря индийским источникам. Философ также широко известен благодаря своей вере в реинкарнацию; по его мысли, душа бессмертна и перерождается как в человеческих, так и в животных телах. По легенде, он заявлял, что способен вспомнить до двадцати собственных прошлых жизней и прошлых жизней других людей. Тем не менее у нас нет никакого способа проверить, были ли эти «воспоминания» точными а если да, родился ли он с этой способностью или же развил ее с помощью медитации. Одна из цитат, приписываемых Пифагору, такова: «Учитесь безмолвию Пусть ваш тихий ум внимает и впитывает», а основным упором его медитативной традиции было внимание к «гармонии сфер», объединявшей темы из областей музыки, математики и астрономии. Философ верил, что наилучшая жизнь есть жизнь, посвященная страстному, сочувственному созерцанию, которое порождает определенный экстаз, проистекающий из прямого прозрения относительно природы реальности.
Возможное индийское происхождение теоремы Пифагора и его вера в реинкарнацию побудили некоторых историков заключить, что на философа, вероятно, оказали влияние индийские идеи, принесенные через Персию и Египет. Большей частью сведений о Пифагоре мы обязаны Аристотелю (384322 гг. до н. э.). По его словам, пифагорейцы были первыми, кто добился прогресса в изучении математики; по их представлениям, все аспекты природы соизмерялись с числами. Именно числа были первичными аспектами всей природы и всё собой пронизывали. Пифагорейцы рассматривали числа в контексте различных конфигураций единиц в пространстве и на этой основе сделали вывод о том, что элементы чисел есть элементы всех вещей. Как поясняет Аристотель, «пифагорейцы также верят в одного вида число математическое, только они утверждают, что оно не является отдельным от ощутимых субстанций, которые из него созданы. Ибо они конструируют всю Вселенную из чисел, только не чисел, состоящих из абстрактных единиц. Они полагают, что у единиц есть пространственная величина»[6].
Пифагор, как утверждается, восхищался иудаизмом, рассматривающим Бога как высшего правителя Вселенной, которой он предписывает свои божественные законы. По словам древнееврейского историка Иосифа Флавия (37100 гг. н. э.), иудейская секта ессеев также восхищалась учениями Пифагора, потому что придерживалась образа жизни, построенного по примеру его общества[7]. Члены этой группы проживали в Иудее с середины II века до н. э. до 70 года н. э. (когда их уничтожили римляне). Подобно ранним пифагорейцам, ессеи удалялись от основной части общества, жили чрезвычайно экономно, владели совместным имуществом и верили, что Бога лучше всего почитать не животными жертвоприношениями, а очищением ума. Хотя безбрачие не было частью еврейской традиции, члены этой группы отвергали брак для себя лично он был угрозой общинному образу жизни, но не осуждали его в целом. Они совершали ритуальные омовения в холодной воде, то есть крещение, и верили в методы целительства, при которых сила протекала через руки. Ессеи очень критически относились к этическим нормам современных им еврейского и римского обществ. Они верили в скорое пришествие Царства Божьего и в то, что предвестником его станет разрушительная война между праведниками и грешниками.
Исследователи с XIX века строят предположения о возможных связях между ессеями и Иоанном Крестителем, а также Иисусом. Наличие подобной связи предполагало бы, что практики и верования пифагорейцев оказали влияние на раннюю христианскую традицию. Образ жизни и учения Иоанна Крестителя действительно поразительно близки к тем, которых придерживались ессеи. Он соблюдал безбрачие, носил одежды из верблюжьей шерсти и, будучи аскетом, питался саранчой и диким медом. В Иудейской пустыне он проповедовал: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Подобно ессеям, в рамках ритуала для устранения загрязнений и грехов Иоанн крестил других. Встречая фарисеев и саддукеев, он подвергал их жесткой критике и называл порождениями ехидны[8].
Самым знаменитым из иудеев, пришедших к Иоанну за крещением, был Иисус из Назарета, восхвалявший его как превосходящего всех предшествующих пророков: «Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его»[9]. Поскольку Иисус был крещен Иоанном, можно допустить, что он принимал его учение. Сразу после этой церемонии Иисус удалился в пустыню, где сорок дней постился и молился, преодолев при этом дьявольское искушение. Вернувшись из своего пустынного затвора, он начал проповедовать идеи, который были общими для ессеев и Иоанна Крестителя: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное»[10].
Даже если Иосиф Флавий и прав в том, что ессеи придерживались образа жизни, преподанного грекам Пифагором, сложно понять, в какой степени они разделяли пифагорейские убеждения например, веру в реинкарнацию, хотя они очевидным образом верили в бессмертие души. Весьма примечательно, что Иисус провозгласил Иоанна Крестителя пророком Илией[11]. Судя по всему, слушателей это утверждение не удивило, ведь многие иудеи уже верили, что пророки могут перерождаться или «возрождаться». В соответствии с библейским сюжетом Илия еще при жизни был взят огненной колесницей с огненными конями и вихрем вознесен на небо[12]. Новый Завет утверждает, что Иоанн был наделен «духом и силой» Илии, что легко интерпретировать в пользу реинкарнации. Тем не менее богословы подвергли эти отрывки разнообразным толкованиям.
Благодаря Сократу (около 470399 до н. э.) и Платону (около 427347 до н. э.) учения пифагорейцев в конечном итоге были ассимилированы философской школой неоплатонизма, основателем которой был Плотин (около 205270 гг.). Родившись в Египте, он девять лет изучал греческую мысль в Александрии, а затем присоединился к экспедиции, отправившейся в Персию там он надеялся изучить философские сочинения персов и индийцев. Эта военная компания не увенчалась успехом, и Плотин так и не добрался до желанных мест. Он верил, что человеческого совершенства и счастья можно достичь в этом самом мире, а путь к ним это практика созерцания. Целью этой практики было достижение блаженного единения с Единым, которое Плотин описывал как окончательную реальность, превосходящую все слова и понятия. Его знаменитый труд «Эннеады» был собран, составлен и отредактирован Порфирием (около 232305 гг.), также известным своей биографией Пифагора. Порфирий писал, что за шесть лет его собственной учебы под руководством Плотина тот достигал подобного божественного единения четыре раза. Созерцание есть единственная нить, объединяющая Единое со всеми сотворенными вещами, которые из Него исходят. Благодаря созерцательной практике человек приходит к постижению источника собственного бытия. Подобно Пифагору и Сократу, Плотин считал, что отдельные души перерождаются, жизнь за жизнью переживая плоды своего нравственного и безнравственного поведения пока в конечном итоге не достигнут полного очищения и не отыщут высочайшее счастье, рожденное созерцанием.