Откуда ты знаешь? недоверчиво спросил Томми.
А ты на бусы его погляди. Первые пять рядов по дюжине мелких черных камешков, потом три ряда по десять огненно-розовых ракушек, а в самом низу жемчужины, Джек ткнул пальцем, ничуть не смущаясь. Сосчитай-ка их.
Восемь Нет, девять.
Точно! Это значит, что шаман произнес за свою долгую жизнь ровно 99 слов. И первое же слово его следующей фразы станет последним.
Молодой торговец почесал в затылке.
Это как? Я, признаться, не соображу, что ты хочешь сказать, Джек. Первое, последнее Ты, вообще, о чем?
О словах, Томми, о чем же еще? На этом острове дикари верят, что за всю жизнь человек имеет право произнести лишь сотню слов, и сразу после этого добрые духи заберут его в заоблачный край, на вечное молчание. Но до тех пор, пока ты не сказал сотое слово, жизнь не закончится.
Ха-ха-ха, они и вправду верят в подобную чушь?
Еще как верят, кивнул Джек. И живут веками, осознавая ценность каждого сказанного слова. Не то что мы, балаболы, уже, небось, на три смертушки наговорили с тех пор, как причалили к берегу.
Смуглолицые воины племени смотрели на торговцев с далеких островов с плохо скрываемым раздражением, а юные туземцы и вовсе зыркали с ненавистью. Пожалуй, именно так смотрели бы страдающие от жажды на негодяев, льющих на песок чистую и прохладную воду из фляжки.
Ты как будто восхищаешься этими мерзавцами, насмешливо вскинул брови Томми. Неужели и сам уверовал?
Я верю только в золото, ром и гонорею, засмеялся Джек. Но дикари живут долго, очень долго, может быть из чистого упрямства, но факт есть факт. Шаману больше двухсот лет, из них последние сорок он молчит.
Охренеть!
Ты удивишься, но это слово чаще остальных венчает жизни людей, особенно когда они суют свой нос туда, куда их не просят. А у дикарей все наоборот, они дорожат словами и напоследок сберегают самые важные. Мне об этом рассказывал один профессор из Лондона. Он долго пробыл на этом острове, изучал культуру и религию племени.
Джек, а не мог этот чертов англичанин обмануть тебя? вкрадчивый голос Томми звучал раскатами грома в могильной тишине.
Мог, конечно. Но я своими глазами видел, как в запрошлом году шамана укусила гадюка. И знаешь что? Он даже не почесался.
Да ладно! Он выжил после укуса гадюки?
Сам убедись, Джек снова ткнул пальцем в почтенного туземца. К тому же профессор не соврал насчет золота, которого у дикарей в избытке. Торговля с ними приносит выгоду, поскольку молчуны не торгуются и не клянут меня за драконовские цены. Так что давай-ка разгрузим лодку. Увидишь, еще до заката все наши товары раскупят и растащат по хижинам.
Ты прав, Джек! Слова подождут, а дело прежде всего, Томми засучил рукава и зашагал к лодке. Но сорок лет молчать Ты подумай
Они час за часом распаковывали тюки, продавали чайники, сковородки, котелки, серпы и ножи точнее, выменивали все это на золотые самородки. Дикари не умели обрабатывать железо, бронзу или медь, поскольку ничего подобного на острове не водилось. Золото здесь воспринимали как плевки злых духов и старались побыстрее избавиться от них, а потому очень радовались, что заезжие торговцы соглашались увозить эти бесформенные комочки на свои далекие острова.
Нет, я все равно не понимаю, Томми устало тащил мешок с золотом к лодке. Как можно молчать так долго? Я и часа не выдержу. А эти целую жизнь!
А зачем им слова? Джек забросил на плечи сразу два мешка, а потому шел медленно, отдуваясь и поминутно останавливаясь. Они работают в полях от рассвета до заката, или охотятся, или ловят рыбу, или готовят еду, а по вечерам сидят в своих хижинах и клюют носом от усталости. Куда еще им идти? На этом острове нет даже приличного паба.
Джек сбросил мешки на песок и уселся рядом, передохнуть. Томми тоже остановился и смотрел на компаньона сверху вниз.
Как раз-таки в пабе можно обойтись и без слов, сказал он. Обычно там такой галдеж стоит, что сам себя не слышишь. Зато и так понимают Стукнешь пустой кружкой по столу бармен еще пива принесет. Поднимешь полную кружку все вокруг знают, что ты им здоровья желаешь. А если начнется мордобой тут уж словами не отбрешешься, только кулаки спасут. В пабе уж я не растерялся бы. Вот с девчонками
А что с девчонками? прищурился Джек. Не получается?
Не получается, признался Томми. Ну, то есть Без разговоров не получается. Им же надо постоянно что-то объяснять. Каждая подружка норовит по сто раз на дню допытаться: «Ты меня любишь? Ну, скажи Что ты чувствуешь?!» Как тут не ответить? Один раз смолчишь, она развернется и уйдет.
Это все черные камни на бусах шамана, отмахнулся Джек. В юности мы болтаем без умолку, тратим много разных слов попусту. Но если доживешь до моих лет и женишься, то сам узнаешь слова теряют смысл. Моя старуха уже не спрашивает: «Ты меня любишь?» Она знает, что раз я пришел домой до полуночи и не шибко пьяный, значит, у нас все в порядке. Лучше молча обняться и посидеть у окна, глядя на звезды Кстати, о звездах. Скоро стемнеет, а нам бы убраться в этого острова засветло. Тащи золото!
Они доковыляли до лодки и погрузили мешки.
Ты подумай, тяжело дыша проговорил Джек. Слова порой ранят больнее ножа. А сколько обид и склок они вызывают?! Ляпнешь по неосторожности, но это обязательно запомнят и когда-нибудь захотят отомстить.
Так может эти молчуны счастливее нас? усмехнулся Томми.
Наверняка, так и есть, ответил Джек, глядя на морской простор. Какая красота! А у нас в городе серые дома, грязные канавы, паутина, плесень и эти вечные дымы из труб
Он застыл, любуясь пейзажем. Огромное красное солнце качалось на волнах, словно поплавок. Океан уже не голубел, как днем, он постепенно покрывался зеленью, и стекленел, превращаясь в малахитовую шкатулку. От горизонта тянулись широкие бархатные ленты надвигающейся ночи, а на них проступали крупные бриллианты звезд. Старый торговец поскреб бороду и на мгновение его сердце сжалось от тоски по родному дому. Хотя, может, это совсем другая тоска? Может, лучше бросить суету и погоню за барышами, переехать на этот чудесный остров, к тишине и вечному лету? А что Неплохо бы показать эту красоту своей старухе
Вдруг сзади раздался крик:
Берегись!
Джек обернулся.
Старый шаман оседал на песок, как тряпичная кукла. Его протянутая рука указывала на Томми, который подкрадывался к своему компаньону с ножом в руке.