На планете, сказал Персио, кажется, прошел дождь.
Если там прошел дождь, прикинул Хорхе, то муравочеловекам пришлось забираться на плоты. Потоп, наверное, был или не совсем?
Персио точно не знал, но муравочеловеки способны были справиться с ситуацией.
Ты не захватил телескоп, сказал Хорхе. Как же мы с борта парохода будем следить за нашей планетой?
А звездная телепатия на что? сказал Персио и подмигнул. Клаудиа, вы устали.
Вон та женщина в белом сказала бы, что все это от влажности. Ну вот, Персио, мы тут. Что будет дальше?
Ах вот вы о чем У меня не было времени как следует изучить вопрос, но я готовлю фронт.
Фронт?
Фронт атаки. Каждую вещь, каждое событие следует атаковать различными способами. Люди почти всегда прибегают лишь к одному способу и получают половинчатые результаты. Я всегда подготавливаю свой фронт и затем синкретизирую результаты.
Понимаю, сказала Клаудиа тоном, который говорил об обратном.
Надо действовать push-pull[3], сказал Персио. Не знаю, понятно ли я объяснил. Некоторые вещи находятся еще как бы в пути, и следует подтолкнуть их, чтобы увидеть, что произойдет дальше. Женщин, например, не при детях будет сказано. А что-то надо просто дернуть за рукоятку. Этот парень, Дали, знает, что делает (а может, как раз не знает, но все равно), когда рисует тело, забитое ящичками. По-моему, очень многое на свете имеет рукоятку. Возьмем, к примеру, поэтические образы. Если смотреть на них извне, не видно ничего, кроме открытого смысла, хотя он может быть вполне герметичным. Вы удовлетворитесь открытым смыслом? Ничего подобного. Надо дернуть за рукоятку и влезть внутрь ящичка. Дернуть за рукоятку означает приблизиться к сути, овладеть сутью, выйти из привычных рамок.
А, сказала Клаудиа, потихоньку делая знак Хорхе, чтобы он высморкался.
В данном случае, например, имеет место огромное количество значащих элементов. Каждый столик, каждый галстук. В этом хаотическом беспорядке я вижу, как вырисовывается строгий порядок. И спрашиваю себя, что же будет дальше.
И я тоже. Но это забавное развлечение.
Развлечение всегда спектакль: мы его не анализируем, потому что тогда наружу вылезет непристойное притворство. Заметьте, я не против развлечения как такового, но прежде чем приступить к развлечению, я всегда сначала запираю лабораторию и выплескиваю кислоты и щелочи. Другими словами, подчиняюсь, поддаюсь кажимости. Вы сами прекрасно знаете, сколь драматично смешное.
Прочти для Персио стихи о Гаррике, сказала Клаудиа Хорхе. Это будет прекрасная иллюстрация к его теории.
Завидя Гаррика, английского актера во весь голос начал Хорхе. Персио внимательно слушал, а когда он закончил, захлопал в ладоши. За другими столиками тоже кто-то стал аплодировать, и Хорхе покраснел.
Quod erat demonstrandum[4], сказал Персио. Конечно же, я имел в виду более широкое понятие в том смысле, что любое развлечение это вполне осознанная маска, которая в конце концов приживается и подменяет подлинное лицо. Почему человек смеется? Смеяться не над чем, разве что над самим смехом. Обратите внимание, часто дети, которые много смеются, заканчивают плачем.
Глупые, сказал Хорхе. Хочешь, я прочитаю тебе про ныряльщика и жемчужину?
На палубе, а вернее в кубрике, при свете звезд ты будешь читать мне все, что душе угодно, сказал Персио. А теперь я хотел бы немного разобраться в этом полугастрономическом окружении. Эти бандонеоны[5] что означают?
О, мадонна, сказал Хорхе и зевнул.
VII
Черный «линкольн», черный костюм, черный галстук. Остальное смутно. Более всего из дона Гало Порриньо был заметен шофер с внушительной спиной и кресло на колесах мощное сооружение из резины и хромированного железа. Многие остановились посмотреть, как шофер с сиделкой вытаскивали дона Гало и водружали на тротуар. На лицах проступала жалость, приглушенная очевидным богатством хворого господина. К тому же сам дон Гало, походивший на ощипанного цыпленка, глядел так высокомерно, что хотелось пропеть ему «Интернационал» прямо в лицо, чего, однако, никто никогда не делал, как заметил Медрано, невзирая на то, что Аргентина свободная страна, а музыка относится к тем искусствам, которые поощряются в самых высоких сферах.
А я и забыл, что дон Гало тоже выиграл в лотерею. Да и как дон Гало мог не выиграть? Но вот что старик отправится в такое путешествие, никогда бы не подумал. Это просто невероятно.
Вы знакомы с этим сеньором? спросила Нора.
Тот, кто в Хунине не знает дона Гало Порриньо, достоин публичной казни на самой лучшей и просторной площади, сказал Медрано. Превратности моей профессии забросили меня в этот передовой город лет пять назад, где я томился, пока не настали счастливые времена и я перебрался в Буэнос-Айрес. Дон Гало был одним из первых отцов города, с которым я там познакомился.
Он выглядит вполне приличным господином, сказал доктор Рестелли. Правда, немного странно, что при таком автомобиле
При таком автомобиле, сказал Лопес, можно выбросить за борт капитана, а пароход использовать в качестве пепельницы.
При таком автомобиле, сказал Медрано, можно заехать очень далеко. Даже от Хунина до «Лондона». Одна из моих слабостей наука сплетни, хотя должен сказать в свое оправдание, меня интересуют лишь определенные, высшие формы сплетни, как, например, история. Что я могу вам сказать о доне Гало? (Так начинают некоторые писатели, которые прекрасно знают, что хотят сказать.) Я бы сказал, что ему более подходит имя Гай, а почему сейчас увидите. В Хунине есть большой магазин с многозначительным названием «Золото и Лазурь»; однако если бы вы были склонны к прогулкам по Буэнос-Айресу, в чем я сомневаюсь, то знали бы, что на площади Двадцать Пятого Мая тоже есть магазин «Золото и Лазурь» и что практически во всех крупных населенных пунктах нашей обширной провинции золото и лазурь осели на самых стратегически важных перекрестках. А следовательно, миллионы песо осели в карманах дона Гало, трудолюбивого испанца, который, как я полагаю, прибыл в эту страну точно так же, как и почти все его соплеменники, и трудился тут с упорством, которое отличает их в наших пампах, столь располагающих к послеобеденным сиестам. Дон Гало, паралитик, почти одинокий, живет в своем дворце на улице Палермо. Хорошо отлаженная цепочка служащих охаживает каждое звено этой цепи из золота и лазури: управляющие, глаза и уши властелина, денно и нощно бдят, совершенствуют, информируют и санкционируют. И вот Я не утомил вас?
Нет-нет, сказала Нора, которая просто-упивалась-его-словами.
Ладно, чуть насмешливо продолжал Медрано, выдерживая взятый стиль, который, он был уверен, только Лопес мог оценить в полной мере. И вот лет пять назад отмечалась бриллиантовая свадьба дона Гало с его галантерейной торговлей, портняжными мастерскими и прочими сопутствующими ремеслами. Управляющие на местах через официальные каналы узнали, что патрон ожидает от своих служащих чествования и намерен самолично провести смотр всех своих магазинов и магазинчиков. В ту пору я был в приятельских отношениях с Пеньей, управляющим филиалом в Хунине, и он был страшно озабочен предстоящим визитом дона Гало. Пенье стало известно, что визит будет носить в высшей степени рабочий характер и что дон Гало намеревается осмотреть все до последней пуговицы. По-видимому, он получил какую-то тайную информацию. И поскольку все управляющие были озабочены одинаково, то между филиалами началось дикое соревнование, эдакая гонка вооружений. Мы в клубе хохотали над рассказами Пеньи о том, как он подкупил двух коммивояжеров, чтобы они сообщали, что готовят к визиту патрона в филиале на улице Девятого Июля или на улице Пеуахо. И он тоже лез вон из кожи, и у него в магазине служащие, раздраженные и перепуганные, работали допоздна.