Тем временем в кармане пискнул телефон. Я останавливаюсь, чтобы взглянуть, кто пишет. Сообщение от Мэи:
Дж, ты норм? Волнуюсь.
Из дома отпишись. Чмоки
Я уже собралась было ответить, что со мной все в порядке но вдруг на грани зрения замечаю тень движения сбоку. Пульс убыстряется, я отчаянно вглядываюсь в темноту. Свет экрана смартфона бликует и мешает видеть, однако же я уверена, что различаю неподвижную фигуру, стоящую в центре парка. Она настолько абсолютно, совершенно неподвижна, что у меня на затылке приподнимаются короткие волоски. Я стараюсь выровнять дыхание, заставить себя успокоиться.
Затолкав телефон обратно в карман, я снова пускаюсь вперед по дорожке. Почему в парке так пусто? Куда подевались все люди? Почему никто не прогуливается перед сном? Редкий случай сейчас бы я предпочла оказаться не в уединении, а в шумной толпе! Автобусная остановка на дальнем краю парка, за детской площадкой, светится маяком надежды. Я спешу к ней стремительным шагом, от фонаря к фонарю, и каждый островок света кажется кратковременным укрытием от предательской тьмы.
По левую руку от меня из темноты выскальзывает еще одна тень. На ходу я замечаю еще троих, подступающих с разных сторон.
Дженна, какая же ты дура, дура, просто идиотка! Сколько тебе родители твердили о технике безопасности? Сколько просили не рисковать? Какого черта ты выбрала короткий путь во тьме?
Остановка теперь кажется невероятно далекой. Наконец я теряю самообладание и бросаюсь бежать. Дыхание прерывается, кровь бьется в ушах. Вот я уже у площадки и тут перед мной материализуется целая компания, все в толстовках с капюшонами, так что лиц не разглядеть. Они заступают мне путь, миг и я одна в кольце незнакомцев.
Куда это ты так торопишься? спрашивает один из безликих.
Д домой, выговариваю я дрожащим голосом.
Нет, пожалуй что, сегодня тебе домой не так уж нужно.
Из последних сил борясь с паникой, я выдергиваю из кармана кошелек:
Возьмите Только не трогайте меня.
Я протягиваю кошелек темным фигурам. Отец многократно твердил мне, что, если меня попытаются ограбить, самое верное решение просто отдать ворам, что они хотят. В конце концов, деньги всегда возместимы, а вот жизнь и здоровье нет. Однако никто из нападающих не протягивает руки, чтобы забрать мои скромные пожитки. Они стоят неподвижно, руки в карманах, лица скрыты тенями.
Ладно. Из другого кармана я вытаскиваю телефон.
Вот. Больше у меня нет ничего ценного, правда. Пожалуйста просто возьмите это и не трогайте меня.
Нам не нужны твои деньги. И твой телефон тоже, произносит голос парня.
Мой желудок сжимается от сосущей боли ужаса.
А что вам тогда нужно?
Парень делает шаг вперед, к фонарю, и я вижу его лицо. Его глаза со зрачками настолько расширенными, что они кажутся двумя черными дырами.
Ты, Дженна, произносит Дэмиен. Нам нужна ты.
3
Пять фигур с лицами, скрытыми капюшонами, надвигаются со всех сторон, и меня накрывает волной паники. Даже будь у меня куда бежать, я, похоже, просто не могу сдвинуться с места, члены словно заледенели. Даже голос отказывается слушаться: жалкая попытка завизжать не удается, переходит в какой-то хрип, будто горло сжимает петля. Я отчаянно оглядываюсь неужели нет никого, совсем никого, кто мог бы мне помочь? Но парк вокруг абсолютно пустой, вымерший.
Остановка совсем близко я отлично вижу людей, которые топчутся на ней в ожидании автобуса, глядят в свои телефоны, ничего не замечая вокруг. Я слышу шум проезжающих машин, веселые выкрики вечерних гуляк, но все это кажется невероятно далеким, нереальным, как если бы между мной и остальным миром выросла стеклянная стена. Выросла и отрезала меня ото всех.
Круг вокруг меня сжимается. Один из парней в капюшонах хватает меня за правую руку, второй за левую. Только теперь у меня наконец прорезается голос, и я отчаянно визжу, зову на помощь, молясь, чтобы мои крики перекрыли шум транспорта, но рот мне зажимает сильная рука.
Я рвусь во все стороны, пытаюсь бороться нет, нет, нет!
В меня вцепляется еще несколько рук. Меня хватают в том числе и за ноги, фиксируя их, приподнимая меня над землей, и тащат на детскую площадку. Два шага из-под фонаря и мы погружены в совершеннейшую тьму, скрыты ото всех праздных глаз. Меня укладывают спиной на стол для пикников, крепко прижимая к нему, так что не получается даже биться. Ужас мой еще больше от того, что члены банды слаженно работают в полном молчании. Их черты все еще скрыты от меня, и они кажутся какими-то гротескными безликими монахами в куколях.
Приближается Дэмиен и нависает надо мной. Его правильные черты искажает поистине демоническая усмешка:
Не бойся, Дженна. Вот-вот все закончится.
С этими словами он вынимает из кармана нож тот самый нефритовый кинжал из музея! Его изогнутое лезвие блестит, как полированное стекло. Воздух внезапно наполняется едким запахом гари, в ушах снова начинают колотить далекие барабаны. Я лежу, прижатая к деревянной крышке стола, парализованная ужасом, и из глаз сами собой текут бессильные слезы.
Надежды больше нет И тут сквозь слезы я вижу нечто поразительное: один из тех, кто держит меня, внезапно разжимает хватку и откидывается назад, с силой ударившись спиной о детскую горку.
Все прочие бандиты мигом вскидываются навстречу темному силуэту на фоне фонаря это молодой парень в байкерской кожаной куртке. Сжав кулаки, он возвышается над их поверженным товарищем.
Черные расширенные глаза Дэмиена останавливаются на нем.
А это еще кто у нас такой? скалится он в усмешке. Безымянный герой?
Отпустите ее, произносит тот командным тоном. В голосе слышен легкий американский акцент или мне просто кажется.
О, да ты, как я погляжу, крутой? издевательски тянет Дэмиен. Знаешь, крутой, хорош корчить доброго самаритянина. Исчезни!
Парень и не думает двинуться с места, не опускает кулаков.
И не подумаю.
Дэмиен вздыхает с деланой досадой:
Ладно. Ты будешь об этом жалеть до конца жизни. До которого, возможно, осталось недолго.
И взмахом свободной руки он приказывает двоим своим подельникам разобраться с нежданным гостем.
Теперь у меня свободны обе руки, и я пытаюсь соскочить со стола но кончик ножа Дэмиена упирается мне в грудь.
Ну нет. Лежи и не дергайся.
Бандит, который все еще удерживает мои ноги (оказывается, это девушка), разжимает одну руку, чтобы перехватить меня за волосы. Она резко оттягивает мою голову назад, и я шиплю от боли. С нефритовым клинком, приставленным к горлу, я не могу сопротивляться только смотреть, как прочие двое негодяев наступают на моего неожиданного заступника. Тот, что ударился спиной о горку, тоже более-менее оправился и поднимается на ноги, цепляясь за перила.
Мой заступник в положении трое на одного я понимаю, что у него нет шансов! Но при приближении противников он принимает стойку, похожую на боевую позицию мастера рукопашного боя ноги слегка расставлены, руки подняты перед собой, и у меня в груди загорается искорка надежды.
Трое бандитов атакуют одновременно. Парень, ловко уклонившись от удара первого врага, так быстро контратакует, что я едва различаю движение однако же слышу хруст кости, и бандит, получивший хороший удар в челюсть, заваливается на спину, как боксер в нокауте.
Второй враг девушка успевает ударить ногой, но мой защитник блокирует пинок лодыжкой и ныряет вперед, заламывает противнице руку и швыряет ее через плечо. Она приземляется на асфальт с ужасным треском наверное, перелом и, кажется, теряет сознание.
Третий бандит самый здоровенный из пятерых несется на противника, словно таран, сбивает его с ног, и они оба валятся на разрисованную граффити детскую карусель, которая от удара начинает бешено вращаться. Карусель со скрежетом крутится, пока здоровяк бьет моего заступника, а тот пытается блокировать удары его огромных кулаков. Я вижу всплеск крови, ударяющей в железную карусельную платформу.