Позвонить! Я же жене могу позвонить.
И так домой захотелось Там хорошо, там укроюсь, там всё по-прежнему будет
Не раздумывая руку в карман, за телефоном.
Вот тут-то и понял, что не всё так просто. То, что было раньше рукой, изогнулось и куда-то за спину пошло Вместо руки крыло. Пальцев нет! Как теперь?
Начал потихоньку этими крыльями двигать. Стою. Шевелю. Привыкаю.
Вытянуть вперёд могу, но не как руки, а совсем чуть-чуть. Могу в стороны широко развести. Там, где локти были, они сгибаются, но не вперёд, а назад, и в таком виде, сложенными, их легко за спину завести. Перья иссиня-чёрные, жёсткие.
Стою как дурак, крыльями шевелю так и эдак, понимаю телефон из кармана куртки мне не достать.
Ничего, успокаиваю себя. В панику не впадать. Сейчас что-нибудь придумаем
Подошел к поваленному дереву, примерился, зацепил карманом за сук дёрнул. Крепкий, собака, соскочил, не порвался. Я ещё раз, поглубже. Затрещал. Надорвался. Выпал телефон. Полдела сделано.
Теперь перевернуть.
Это уже легче. Пошерудил ногой, он и перевернулся как надо.
Я на колени опустился, выбрал веточку подходящую, листья пообкусывал, в зубы её. Распластался на земле, крылья в стороны раскинул для удобства и начал этой веточкой по клавишам тыкать.
Лежу, стараюсь, слюной захлебываюсь, шея затекает.
С четвёртого раза получилось, только взмок от напряжения. Хорошо, что телефон старый, кнопочный и громкая связь есть.
Заиграла мелодия, жена подошла.
Слушай, Маш, говорю, тут такое дело Неприятность со мной приключилась. Ты не могла бы подойти, помочь?
Спокойно говорить стараюсь, даже весело мол, это так ничего серьёзного.
Но мою не проведёшь. За тридцать лет совместной жизни я её изучил. Сразу затараторила.
Что случилось? Какая неприятность? В милицию забрали, что ли? Или подрался с кем? Ну, говори, не молчи! Вечно с тобой что-то случается. Куда идти-то? Деньги брать?
Слово не даёт вставить, заполошная.
Да не тарахти ты! Погоди! Знаешь, как через дыру в Лосинку выйти? Помнишь, когда на лыжах ходили?
Ну помню. Что случилось-то?
Подожди! Послушай! В дыру в заборе, через пути, потом через Будайку и на поляну. Поняла?
Да. Что случилось-то? Ты там живой? Избили?
Тьфу ты! Ну как ей объяснишь?
Маша! Всё нормально, никто меня не избил. Я не могу сейчас рассказать
Ой, не нравится мне это. Темнишь ты. Сейчас, посуду домою и приду. Или бежать надо?
Не спеши. Всё нормально. Только это Пальто помнишь у меня такое черное? Сто лет не надевал. Захвати, пожалуйста. И покрывало большое какое-нибудь которое не жалко.
О, Господи! Что там с тобой стряслось?
Всё нормально.
Сейчас приду!
Уф! я выдохнул. По крайней мере домой я сегодня попаду.
Запомнил дерево, под которым оставил телефон, потом с женой заберём, и отправился на поляну ждать. Пока шёл, крылья разминал, привыкал к ним.
Поляна пустая никого. Тихо. Береза, что посередине, замерла, ветвями обвисла.
А что, думаю: раз крылья есть, можно и взлететь попробовать?
Вышел из-под деревьев. Огляделся. Поднял крылья, махнул со всей дури.
Что произошло не понял. Если и оторвался от земли, то сантиметров на десять, как подпрыгнул. Что-то не то
Но ведь оторвался!
А если вот так?
Побежал и крыльями вниз и от себя, за спину воздух. И вдруг нет земли под ногами! Болтаются ноги в воздухе, а опоры нет. И воздух под крыльями стал не тугим, а податливым. Легко машется.
Лечу ведь. Коряво, низко, но лечу!
Перестал работать, раскинул крылья, спланировал к земле, пробежался и встал.
Обалдеть! Я летел!
Оглянулся назад метров двадцать пролетел, это точно.
Всё. Хватит экспериментов. Не дай бог, кто увидит. Да и жена должна вот-вот подойти.
Отошел под деревья. Встал в тени, жду. Разрыв мозга у меня. Крылья они, что? Теперь всё время будут? Как жить тогда? Даже подумать страшно. Не могу, не хочу в это поверить. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но я же летел!.. Вот только что. Я ещё могу!
Ладно об этом дома подумаю. Надо до дома добраться.
Вот только ссать я хочу! Терпежу нет после пива. Крылья эти мудацкие не расстегнуть штаны.
Ну, где она?
Идёт вон Торопится.
Дождался, когда поближе подойдёт, окликнул.
Как она глянула на меня, так и замерла. Сумку клетчатую, барахлом набитую, выронила и руки ко рту прижала. Сейчас заплачет.
А мне не до переживаний не могу терпеть больше!
Маша! говорю. Всё потом! Штаны мне расстегни скорее, писать хочу сил нет!
Подошла ближе. На крылья косится с опаской. Копается, ремень расстёгивает. Еле дождался. Ещё бы немного и всё Отошел на два шага, отвернулся. Блаженствую.
А теперь, прошу, одень меня.
Вот тут-то она и заревела. Обняла за шею, в грудь лицом уткнулась. Плечи вздрагивают. А я даже обнять её не могу. Не крыльями же?
И так мне стало нас жалко! И себя, и её. Вот напасть-то свалилась.
А она сквозь слёзы причитает:
Как же это? Откуда они взялись? Ой, Боженьки! Больно тебе?
Маш, говорю, пойдём, а? Я тебе дома всё спокойно расскажу. Не надо, чтобы меня таким видели.
Она отстранилась, слёзы вытирает.
Да! Да! Пойдём! А может, тебе в травмпункт сразу? Или скорую вызовем?
Маша! О чем ты? Какой травмпункт? Меня же сразу или в психушку, или в институт какой-нибудь закрытый поместят. Опыты будут ставить. Пойдём домой. Ты пальто принесла? Давай попробуем его на меня надеть, чтобы крыльев этих видно не было?
Домой! Конечно, домой! Сейчас! засуетилась. Присела на корточки, молнию у сумки рвет, смотрит на меня жалостливо, снизу вверх.
Пальто не подошло. Торчат крылья наружу.
Закутала меня в покрывало. Слава богу, без узоров, тёмно-зелёное, не так в глаза бросается.
И пошли мы с ней я впереди, в покрывало обёрнутый, она сзади, с сумкой клетчатой, на плечо повешенной, ну, чисто парочка бомжей. Смешно, а не до смеха
Через дырку в заборе, мимо гаражей, на улицу вышли. Люди ходят. Магазин «Пятёрочка». Мы мимо.
Я глаза не поднимаю, знаю, что пялятся. Иду, смотрю на асфальт под ногами. До дома недалеко. Лишь бы ментов не встретить.
Квартира малогабаритная. Я как в своём коконе зашел, так всю прихожую загородил.
Гляжу, у моей опять губы затряслись сейчас начнётся. Нельзя дать ей раскиснуть.
Давай, говорю, освобождай меня, режь куртку, так не снимем.
Подействовало. Туфли скинула, за ножницами метнулась.
Пока резала да стягивала с меня одежду, вроде и подуспокоилась. Носом продолжает шмыгать, но уже и перья погладила с опаской, правда, интересно ей.
Остался я в одних трусах. Зашел в комнату, сел на стул, крылья свесил. Она напротив, за стол села.
Ну, рассказывай!
Я всё и рассказал. И про бомжа этого И как взлететь пытался.
Слушает, слёзы кулачком вытирает.
А меня вдруг смех разобрал прямо распирает всего не могу остановиться.
Что ты смеёшься, дурак? разозлилась. Ты же сам ни поесть, ни в туалет сходить не можешь.
Меня ну прямо корчит. Хочу объяснить, а не могу.
Наконец чуть отпустило.
Ты только представь, говорю, я ведь запросто в поезд мог превратиться!
Глава вторая
Я решил уходить с монгольской группой. Не из-за того, что был ярый приверженец скрытого существования, а потому, что старший группы Валерий Палыч выглядел спокойным и, на мой взгляд, разумным и надёжным человеком. И ещё у него хороший проводник дочь. Это давало надежду на благоприятный исход многокилометрового путешествия. Для меня, правда, оставалось неясным, что мы будем делать в этих пустынных и необозримых степях. Хотя достаточно того, что не надо будет прятаться и постоянно бояться отлова.
Монголия была выбрана неспроста. В первую очередь, конечно, из-за пустых и необжитых пространств есть где затеряться. Во-вторых страна отсталая, со своей специфической религией, живущая скорее прошлым, чем настоящим, не говоря уж о будущем. Возможно, там по-иному смотрят (если смотрят вообще) на проблему перерождения.
Раскол, вылившийся в откровенную бытовую склоку, произошел на первом и, я подозреваю, последнем слёте. До чего же подходящее слово «слёт». Правда, большинство участников добиралось всё же пешим ходом. По воздуху единицы.