***
Из гостиной донеслись звуки спора, и я волей-неволей прислушалась. Сердце беспардонно екнуло, едва уши распознали нудный тон лондонского тролля.
Сейчас он, впрочем, был другим азартным, убедительным. У Салливана имелась теория о том, как можно помочь Эмилю, совсем поплохевшему после испытания двумя телепортами и хеккаровым бешенством. Но моей матери она по какой-то причине не нравилась.
Я сползла с постели и прокралась на лестницу. Присела на верхних ступенях, не рискуя высовывать нос: ушей достаточно.
Со мной ведь получилось взволнованно бормотала миссис Осворт, вставая на сторону магистра.
Твоя капля не была сломана! возражала мама. И тогда со мной был не только венец, но и Аврора-младшая. Без нее я бы не справилась.
Я прикусила губу: не припомню, чтобы участвовала с мамой в каком-то мероприятии и играла в нем важную роль. Ну, кроме убиения Блэра. Но ведь вряд ли они про «тот неловкий момент».
Венец мне, кстати, ни разу в руки не давали. Прятали где-то от греха (точнее, от Авы-катастрофы) подальше. Но мне глупая эльфийская игрушка была без надобности: она помогала концентрировать дар, которого я пока не имела. Пока.
Я слышала легенды о том, как Аврора Мудрая, моя именитая тезка, с помощью венца творила величайшие чудеса исцеляла от психических хворей, возвращала и укрепляла заплутавшее сознание, распечатывала магию, а однажды даже заперла дух внутри тела Но мысль об этом только расстраивала. Я по сравнению с ней была сущей бездарностью.
Причем тут княжна? недоуменно уточнил Салливан, тоже, верно, считавший меня неумехой. Всесторонней, разноплановой. Даже в смысле шурховых поцелуев, в которых у меня тоже совершенно не оказалось опыта. Не на шмырлах же тренироваться?
Со мной была ее раскрытая капля. Вот тут, пояснила мама, и я как-то вдруг догадалась, что показывает она на живот. Я не уверена, что смогу повторить то, что сделала с Мелиссой. Особенно в нынешнем положении вещей.
Точно! Я ведь слышала историю, как в тете Мэл раскрыли дремавшую магию.
Что не так с маминым положением вещей, я не узнала, потому что вклинился голос папеньки.
Я видел его после портала, Ани, мрачно выдал отец. Мальчишка едва мог стоять. Если так продолжится, Эмиля постигнет та же участь, что и
Мою младшую сестру, договорила севшим голосом миссис Осворт. Ани, пожалуйста. Магическая хирургия бессильна. И я знаю, что вы с Андреем уже попробовали все, кроме Ну ладно, ладно, допустим, раскрыть ты ее не сможешь. Но тогда удали ее к морфовой бабушке! Пусть станет пустышкой. Даже больше: пусть станет обычным человеком. Как Артур.
Это очень большой риск, прошептала мама. Моя магия сейчас нестабильна. Любое неверное движение и А мой крестный, лишившись капли, едва не умер! Если бы не кровь Артемиуса
Ланге и с каплей умрет, вклинился Салливан, позволяя себе достаточно строгий тон. Но это и правильно кто-то должен мыслить трезво, не поддаваясь эмоциям. Тренировки почти неэффективны, княгиня. Скоро сломанная капля начнет отравлять ему жизнь. В прямом смысле.
Если настанет критический момент, я рискну, шмыгнув носом, согласилась мама. Но не раньше. И после всех манипуляций Эмиль будет очень нестабилен. Очень. Не знаю, как долго. Месяц, два Я вызову Мари из отпуска. Если кто и сможет выходить мальчика после операции
В одном из английских переизданий, посвященных древней целительской магии, я читал о ментальной сфере, укрепляющей дух, рассказал Салливан.
Похоже, судьба Эмиля его и впрямь беспокоила. Видел ли он в мальчике себя, неуверенного в своем будущем и не ждущего помощи уже ниоткуда?
Из Сияющей материи?
Возможно. Не знаю, магистр растерянно выдохнул. Само заклятье звалось «Анима Ренатус». Не уверен, что вы владеете чем-то подобным Но при ухудшении состояния Ланге я бы
Графиня Воронцова владела, взволнованно перебила его моя мать.
Ани миссис Осворт судорожно всхлипнула.
Возможно, где-то в отголосках ее воспоминаний, унаследованных мной со всем прочим багажом, найдется нужное заклинание. Я попробую восстановить его в памяти, Мэл. Попробую.
Отложим панику до времени, когда подойдет срок. Ланге пока помирать не собирается, гулко скомандовал отец и зашумел доисторической деревянной кофемолкой. А моей жене нервничать нежелательно.
Я в порядке, Андрей.
Тебе нужно отдохнуть, пигалица, в не терпящем возращений тоне проскользнула нежность. Прямо сейчас.
Глава 4. О незаконном вторжении в чужую спальню
В кабинете магической медитации было так шумно, что я не слышала собственных мыслей, от которых надеялась абстрагироваться с помощью вечерней релаксации. То есть эффекта я, с одной стороны, достигла. Но совсем не тем методом, каким планировала.
Гвалт стоял несусветный: Арчи хлопал крыльями, Джил пытала Софи, юная волчица убегала от нее по кабинету, как ужаленная в «лучшую половину». Квит пытался навести порядок, но в итоге сердито махнул лапой и с возмущенным хлопком удалился, затянув кабинет черной сажевой пеленой.
Розовый дымок нервно подрагивал над ароматическими свечами, которыми я обставила свой лежак. Какое уж тут спокойствие? Чтобы достигнуть умиротворения, надо сначала всех прочих, оголтело шумящих, «умиротворить».
Я битый час сидела на мягком черном мате в сложносочиненной позе и пыталась заглянуть внутрь себя. Обнаружить там если и не ответы, то хоть намеки. В кои-то веки прислушалась к совету нудного тролля и никуда не бежала, не торопилась! Замерла в моменте, желая распахнуть внутреннее око навстречу Судьбе.
Но благие намерения разбились о ментальный поединок вервольфа-полукровки и опальной леди Кавендиш. И вместо ответов я обнаружила перед носом только собственную коленку, обтянутую темно-синей эластичной тканью гимнастического костюма.
Поправив лямку на топе, я распрямилась. Прокряхтела заковыристое ругательство в сторону Джил и Софи и закатила глаза, заметив пялящегося на меня Арчи. Навесила ментальный барьер покрепче: нечего лезть, куда не звали.
Ну и каша у тебя в голове, деловито отметил мамин ламбикур.
Интересно, он рассказывает ей то, что умудрился урывками прочитать в моей головушке несмотря на усиленную защиту и работающий медальон? Или в нашем с ним случае действует какая-нибудь «тайна исповеди»?
Нормальная у меня там каша. Фирменная, наследственная, отфыркалась от пернато-лохматого мерзавца, к двадцати годам достигшего размеров приличной такой дыньки-«торпеды». А ведь я помнила его еще подростком, обожавшим ночевать в моей кроватке.
Не хочешь рассказать, что за волчья морда терзает твое и без того беспокойное сознание, Аврора?
Ты удивишься.
Мм?
Вот совершенно не хочу, я показала язык маминому шпиону, убедившись, что барьер сидит крепко.
Это ж надо было так подставиться во время медитации? И ведь каков негодник: нашел идеальный момент, чтобы занырнуть в мысли. Нездоровые, глупые и совершенно ненужные.
Думала я о Рандоре. Снова. То есть о магистре Салливане, разумеется. Точнее, старалась не думать.
Всеми способами я выпихивала наглую черную морду из сознания и запрещала (строго-настрого!) искать дорогу обратно. Но до тех пор, пока Софи и Джил не устроили гонки с препятствиями (в виде сидевшей на мате меня), думалось мне о нем очень и очень хорошо.
Как-то раз мне удалось подслушать разговор Салливана с отцом, из чего я сделала вывод, что никуда тролль из Пункта Связи не исчезнет. И редкими встречами Малого Совета дело не ограничится.
Выяснилось, что магистр в молодости входил в «Арку памяти» дружественную МОСу тайную организацию магического контроля с филиалами в Лондоне, Дели и Париже. У них с отцом нашлось много общих тем. Оба искренне удивлялись, что не были до сих пор знакомы.