Холблит сказал на это «ага»; и, взяв из лодки столько еды и питья, сколько было нужно, они поднялись по крутой лестнице и вышли наконец на равнину, в лунном свете показавшуюся Холблиту нагой и пустынной; сумерки уже сгустились, и от дневного света осталось лишь зарево на западе.
Холблиту показалось удивительным, что ветер бушевал лишь в недрах пещеры: здесь на открытом месте покой безоблачной ночи нарушало только легкое дуновение с юга.
Тут Лиса оставило громогласное хвастовство, голос его сделался мирным и мягким, как подобает скитальцу, которому следует поглядывать по сторонам, как и всем остальным. Указав на невысокую гряду над лишенной леса равниной, он молвил:
Спутник мой, у этих скал ждет нас сегодня отдых; не считай меня невежей за то, что я не предоставлю тебе лучшего крова. Но я обязан довести тебя до цели живым, а тебе показалось бы сложным жить с такими соседями, как моя родня, если бы мы сегодня добрались до дома. Но завтра тебе суждено говорить с тем, кто назначит выкуп.
Этого мне довольно, отвечал Холблит, и я благодарен тебе за руководство; что же касается твоих грубых и невежливых слов я прощаю тебя. Останусь выше обиды, иначе пришлось бы сказать свое слово и моему мечу.
Я удовлетворен этим, Сын Ворона, рек в ответ Лис. Я выполнил поручение, и все благополучно.
Скажи мне тогда, кто поручил тебе доставить меня сюда?
Этого я не вправе сделать, ответил Лис. Ты здесь и довольствуйся этим.
И он молчал, пока не пришли они к помянутой гряде, что была в двух фарлонгах[3] от места, где они вышли из пещеры. Там, расположившись на камнях, оба поужинали, ели и пили, пока не опустел рог с добрым крепким вином. Тут Лис сделался немногословным, и на расспросы Холблита о здешних краях отвечал скупо. Когда наконец Холблит спросил о том, почему так опасен дом и те, кто населяет его, он ответил:
Сын Ворона, не стоит расспрашивать о подобных вещах, ибо, сказав что-нибудь обо всем этом, я солгу. Снова скажу: будь доволен тем, что невредимым пересек море. Путь был много более опасным, чем ты предполагаешь. Однако покончим с пустыми словами и устроимся поудобнее между этих камней, ибо утром на длежит подняться пораньше.
Холблит что-то буркнул в ответ, и оба они устроили себе ложе как делает заяц, как поступает и муж, привыкший к ночлегу под открытым небом.
Холблит устал и скоро заснул, и тогда ему привиделся сон, а может, явилось видение кто знает, спал он в это время или находился между сном и дремою. Но во сне ли, в видении ли Полоняночка стояла над ним, какой была только вчера, светловолосая, с румяными щечками, белокожая, ласковая. Она сказала ему негромко:
Холблит погляди на меня и послушай, ибо есть у меня весть для твоего слуха.
Поглядев, молодой человек устремился к ней всей душою, искушенной негой желания он уже собирался вскочить и обнять невесту, но дремота и сон не давали этого сделать. Тут видение улыбнулось ему и сказало:
Нет, мой любимый, лежи спокойно, ибо тебе не следует прикасаться ко мне; ты видишь лишь образ тела, которого алчешь. Внемли же. Я попала в злую беду и сейчас нахожусь в руках сильных морских разбойников; я не знаю, что они сделают со мной, но не хочу позора; я не хочу, чтобы меня продали из рук в руки врагу нашего племени, который обнимет меня, хочу я этого или нет. Тяжела подобная участь. Поэтому завтра на рассвете, когда мужи будут спать, я перескочу через борт черного корабля, поручив себя богам. Пусть они, а не эти разбойники, властвуют над моей жизнью и моей душой, а надо мной да свершится их воля, ибо они знают, что я не снесу жизни в незнакомом и чужом доме, не вытерплю любви и ласк его господина, насмешек и колкостей чужой хозяйки. Пусть же Седой Морской Старец возьмет меня, рассудит мое дело и оставит жить или предаст смерти, как будет ему угодно. Кончается ночь, и все же лежи спокойно, ибо у меня есть еще одно слово. Может быть, мы еще встретимся в жизни, может быть, нет. Если нет, пусть мы и не лежали в одной постели, я хочу, чтобы ты помнил меня, но мой образ да не станет между тобой и той, что займет предназначенное мне ложе. И все же, если жизнь ждет и меня, и тебя, говорили мне, что тем или иным путем суждено мне оказаться на Равнине Блаженных, Земле Живых. О мой возлюбленный, если бы и ты как-нибудь сумел там оказаться, чтобы мы вновь встретились в жизни, как было бы здорово! Ищи же эту землю, возлюбленный! Ищи ее и узнаешь, суждено ли нам с тобой увидеть Дом Розы или ступить на порог обиталища Воронов. А теперь и мой образ должен оставить тебя. Прощай!
Тут сон исчез, и виденье рассеялось; Холблит сел, полный желания и тревоги. Оглядев сумрачную равнину, он заметил, что посветлело, и облачное небо сделалось серым; рассвет был уже недалеко. Вскочив на ноги, наклонился над Лисом и, тряхнув его за плечо, молвил:
Спутник, проснись! Рассвет уже явился, а у нас много дел.
Заворчав, словно пес, Лис сел, протирая глаза, огляделся вокруг и сказал:
Ты разбудил меня понапрасну: это еще не заря, а луна, чей свет, пробиваясь сквозь тучи, не дает тени, сейчас первый час по полуночи. Так что спи и дай мне снова уснуть, ибо иначе я не смогу быть твоим проводником, когда наступит день.
Лис снова лег и уснул. А опечаленный Холблит опустился на свое место и ощутил такую усталость, что сразу уснул и не видел более снов.
Глава VI. Обитель людей на Острове Искупления
Когда он проснулся вновь, солнце ярко светило, утро было тихим и безветренным. Холблит сел, но, оглядевшись вокруг, не заметил даже оставленных Лисом следов, если не считать логова, в котором тот ночевал. Поднявшись на ноги, он принялся искать между скал, но так и не обнаружив своего спутника, Холблит громко позвал, однако ответа не получил. Тогда он сказал себе:
Наверно, Лис спустился вниз, чтобы достать из лодки какую-нибудь вещь или положить что-то обратно.
Посему он направил свой путь ко входу в пещеру и позвал Лиса с верха лестницы и вновь не получил ответа.
С дурным предчувствием в сердце Холблит спустился по длинной лестнице, а оказавшись на последней ступеньке, не увидел ни мужа, ни лодки только воду и нагой камень. Тут он воистину разъярился, ибо понял, что его обманули и что он угодил в беду, оставшись в одиночестве на неизвестном ему острове, пустынном и уединенном, где, скорее всего, его ожидала голодная смерть.
Не желая более тратить свое дыхание на крики и силы на поиски Лиса, Холблит сказал себе:
Мне следовало понять, что этот кметь лжец и обманщик, ибо едва умел он сдержать свою радость, вызванную моим безрассудством и его успехом. Теперь мне предстоит схватка за жизнь со своей смертью.
Повернувшись, Холблит поспешно отправился вверх по лестнице, а оказавшись на поверхности острова, увидел, что земля здесь воистину ужасна и пустынна. Среди черного песка, камней и принесенных льдом валунов кое-где пробивалась редкая травка, в сонных болотцах ветер качал белоголовый камыш, там и сям пятна мха чередовались с красными лепестками молодила, но повсюду лишь обдутая всеми ветрами ползучая ива цеплялась за черный песок стволик с одним или парой листков и опять стволик с листком. Невдалеке от берега поднимались горы; некоторые, высокие, венчали снежные шапки, другие были нагими до самых вершин. Весь этот далекий вид если не считать снегов солнечное утро окутывало синевой. Однако вокруг него на равнине были одни только скалы, подобные тому гребню, под которым Холблит ночевал, острия, молоты и просто глыбы самых различных очертаний.
Вернувшись к краю утеса, он поглядел вниз на море, которое, морщась, набегало на скалы долго глядел Холблит во все стороны, однако же не заметил ни корабля, ни паруса ничего, кроме пляшущих волн и парящих над ними морских птиц.