У входной двери в другом конце квартиры, на полу рядом с его закрытым чемоданом, лежал его бейдж. У стены ворох черной одежды: туфли, носки, брюки, ремень, поверх всего красные кружевные трусики. Под его формой на полу валялись непроверенные сочинения, а ее красная ручка на кухонном столе дожидалась завтрашнего утра когда он уйдет. Вдалеке за окном как будто одобрительно подмигивала высотка Сирс-тауэр. Билл брал все рейсы в аэропорт ОХары, какие только давали. Чикаго стал его любимой остановкой.
Ты веришь в любовь с первого взгляда? спросила Кэрри, не отрываясь от фильма.
Да.
Он ответил не задумываясь, и она в ответ покраснела. Одри Хепберн попивала эспрессо, рассуждая о парижском дожде.
Да? сказала Кэрри и сунула в рот еще один кусочек курицы. Почему?
Он недоумевающе повернулся к ней.
Ну вот ты.
Она замерла, сглотнула кусочек.
Да?
Когда я впервые увидел тебя на барбекю. Когда ты только вошла во двор. Да.
Что да? спросила она. Тему любви они еще не обсуждали.
Да я знал, что хочу с тобой переспать.
Она ущипнула его за руку.
Да нет. Билл развернулся к ней на диване всем телом. Богарт и Хепберн ехали бок о бок в машине. В смысле, да, но
Кэрри подняла бровь.
Слушай, в первый раз, когда я тебя увидел, я сразу понял, что хочу тебя. Но я тебя не просто хотел. Я должен был тебя получить. Это что-то животное.
Закапывайся-закапывайся.
Ну ладно, сказал он и вздохнул. У людей есть только одна программа, да? Выживание. Это наша главная цель. И на уровне подсознания и инстинктов нас влечет то, что лучше всего поможет выживанию. Правильно? Так вот я хочу сказать, что, когда впервые тебя увидел, мой организм на клеточном уровне завопил: «ДА». Вуаля. Любовь с первого взгляда. Я же не говорю, что просто хотел перепихнуться. Я говорю Он посмотрел на экран, пытаясь понять, как перевести мысли в слова. Блин, Кэрри. Я тут глажу кота. И беру даже самые хреновые рейсы через Чикаго. И подумываю сюда переехать, если попросишь. Но самое странное я всего это хочу.
Кэрри, стоит мне выйти за эту дверь, как я уже по тебе скучаю. Я лечу как можно скорее, чтобы добраться до отеля и позвонить тебе. Компания наверняка уже заметила, сколько топлива я ради тебя жгу. Я люблю крошечную точечку у тебя в левом глазу. Люблю, когда ты говоришь, что у тебя зависимость от арахисового масла. Люблю и один бог знает почему, что ты веришь, будто это Базз Олдрин должен был первым высадиться на Луну, но Нил Армстронг задвинул его в последнюю секунду. А то, как ты потеешь, когда нервничаешь, но не когда возбуждаешься? Просто обожаю. Это так странно. Но я это обожаю.
Она рассмеялась, уронив одинокую слезинку. Он утер ее и облизнул палец.
Все это уже знал мой организм. Ты нужна мне, Кэрри. Так что да. Я верю в любовь с первого взгляда.
Ее подбородок дрожал, пока она отчаянно пыталась держать себя в руках.
Я сплю на твоей подушке, сказала она со смешком, вытирая глаза. Когда ты улетаешь, на следующую ночь. Я сплю на твоей подушке. Она слишком мягкая, у меня потом шея болит. Но зато от нее пахнет тобой.
Он забрал у Кэрри из рук тарелку и поставил на журнальный столик. Лег рядом, обхватил за талию, вдохнул запах ее кокосового шампуня. Так они и лежали молча он в боксерах, она в толстовке, пока за спиной шло кино.
Билл?
Хм-м?
Ты же вроде как ненавидишь обниматься.
Кэрри смотрела на Билла через камеру. По ее щеке сбежала единственная слезинка, попала на кляп.
Ты не убьешь мою семью. А я не разобью самолет.
Он нажал «отправить» и наполовину опустил экран ноутбука.
Ладно, сказал Билл второму пилоту, я тоже выйду. Не против, если я первый?
Милости прошу, старость надо уважать, сказал Бен, когда Билл нажал на кнопку и по ту сторону двери прозвучал приглушенный сигнал.
Опередили меня, раздался в динамиках голос Джо. Я уже сама собиралась позвонить. Перерыв?
Так точно, мэм, ответил Билл, опуская спинку кресла.
Ладно, жду вас. Раздался щелчок отсоединения.
Контролируешь? спросил Билл.
Контролирую, ответил Бен.
Когда Билл расстегивал ремни и поднимался, его руки слегка дрожали. Казалось, что уход из кабины очередное предательство. Он пытался безуспешно не думать о родных по ту сторону экрана. Связанные. С кляпами. Беспомощные. Ждут, когда он что-нибудь сделает.
Поправив форму, он глянул в глазок двери, чтобы убедиться, что Джо перекрывает проход. Вот она скрещенные руки на груди, лицом к салону, твердо уперлась ногами. Если кто-то захочет прорваться в кабину, пока пилоты выходят в туалет, сперва придется пробиться через нее. Через ее полтора метра роста и сорок шесть лет. Большинство бортпроводников выполняли процедуры, введенные после 11 сентября, закатывая глаза. Если террорист и вправду захочет прорваться в открытую дверь, какая-то стюардесса его не остановит. Но Джо относилась к этому всерьез. Много лет назад один второй пилот назвал ее «пятидесятикилограммовой кочкой для террористов». И еще долго выслушивал от нее, как ошибается. Джо, вставая перед дверью, заявляла всему миру: только через мой труп.
И Билл знал, что она не шутит.
Услышав, как за ней закрылась дверь, она обернулась, и при виде выражения лица Билла у нее тут же пропала улыбка. Он молчал, и тогда заговорила она.
Ну?
Что? сказал он.
Она скрестила руки и поджала губы.
Что? повторил Билл, хмуро оглядывая салон за ее плечом.
«Если кому-нибудь скажешь твоя семья умрет. Если пришлешь кого-нибудь в дом твоя семья умрет».
Он не мог рисковать. Не мог сказать Джо.
Но он должен вызвать кого-то к семье, должен вызвать кого-то к себе домой. Из кабины, где он всегда на виду, это не организовать. А еще в салоне, вместе с Джо и экипажем, находится неизвестная угроза. Как можно их не предупредить? И газ. Если дойдет до газа, салон должен быть готов.
Билл знал, что не разобьет самолет, но он может притвориться. Для этого придется бросить баллончик. Если он откажется, Сэм расценит это как решение спасти самолет. Его семья погибнет.
Из сердца, заполняя все тело, сочился холодный ужас. Если кто-то на земле не доберется до семьи, придется отравить салон. А значит, экипаж должен быть наготове. Им придется защищать пассажиров от него.
Билл? Голос Джо донесся словно откуда-то издалека.
«Если кому-нибудь скажешь твоя семья умрет».
Билл оглядел самолет сто сорок четыре незнакомца на пассажирских местах. Сто сорок четыре возможных угрозы. Внутри смешивались гнев и страх. Чего он еще не знает?
Джо отказывалась спускать с него взгляд, полный тревоги.
Билл? повторила она с напором.
«Если кому-нибудь скажешь твоя семья умрет».
Как можно вернуться в кабину и оставить экипаж уязвимым?
Джо мягко сжала его руку. От теплого прикосновения перехватило дыхание, словно от разряда тока.
Ему нужна помощь. Его семье нужна помощь. Один он не справится.
Джо, прошептал он. У нас ситуация.
Глава четвертая
Джо оперлась на кухонную стойку.
Сопровождая ее на бортовую кухню, Билл разыгрывал самый обычный разговор во время самого обычного перерыва. Как только они скрылись от посторонних глаз, он прочистил горло и рассказал ей все.
Джо уставилась на него с раскрытым ртом. Медленно качала головой, но не потому, что отказывалась верить. А потому, что понимала: отныне ничто не будет прежним.
Повтори, что ты сейчас сказал.
Нет, сказал Билл. Времени нет. Слушай. Кабина, мои средства связи за всем наблюдают по фейстайму. На мне наушники, поэтому Бен ничего не слышит, но когда
Голос командира отдалялся, становился все мягче и тише. Джо уставилась в остывавшую на стойке чашку кофе, которую она налила для пожилой дамы на месте 2С. Сейчас казалось, будто этот кофе она наливала когда-то в другой жизни. В жизни до того, как Билл рассказал о ситуации.
Пар колыхался, рисуя над чашкой балетные узоры, пузырьки поднимались на темную поверхность, отражавшую фиолетовый свет флуоресцентной лампы на потолке. Она наблюдала за всем этим абстрагированно: изящный пар, перелив далекого голоса, текучие движения света и тени. Зыбкое, сновидческое состояние Джо никогда не ходила во сне и теперь отстраненно задумалась, не на ее ли нынешнее состояние похож лунатизм.