Марио не было видно. Я поднялся на ноги и огляделся по сторонам. А вот и он, спит, свернувшись калачиком, на корме. Не успел я его окликнуть, как он открыл глаза, словно пес под пристальным взглядом хозяина.
Синьор, сказал он. Вы уснули, я тоже уснул.
Сон в неурочное время считается делом курьезным, и мы оба расхохотались.
А где синьора? спросил Марио. Она тоже спит? Или все еще ловит кота?
Мы вгляделись в глубь острова, который был гораздо темнее, чем окружавшее его небо.
Она была там. Марио показал пальцем. Но теперь я ее не вижу.
Я крикнул:
Анджела!
Ответа не было. Ни звука, ни шороха. Только легкие волны тихонько плескались о борта гондолы.
Мы с Марио переглянулись.
Будем надеяться, с ней ничего не случилось, сказал он. В его голосе явственно слышались нотки тревоги. Этот кот был довольно свирепым. Хотя он же мелкий, он ничего ей не сделает, да?
Конечно нет, ответил я. Хотя он мог ее поцарапать, когда она заглянула в одну из тех ям.
Она собиралась его убить? спросил Марио.
Я молча кивнул.
Ha fatto male[7], произнес он. В этой стране кошек не убивают.
Позови ее ты, Марио, раздраженно проговорил я. У тебя голос громче.
Марио послушно окликнул Анджелу его мощный вопль мог бы поднять мертвецов из могил. Но ответа по-прежнему не было.
Ладно, проговорил я с преувеличенной бодростью, пытаясь скрыть нарастающее беспокойство. Пойдем ее искать. Надо поторопиться, иначе мы опоздаем к ужину и синьор будет волноваться. Надо же, как она крепко спит!
Марио не ответил.
Avanti! сказал я. Andiamo! Coraggio![8]
Я не понимал, почему Марио, всегда выполнявший любой приказ без промедления, даже не сдвинулся с места. Он смотрел прямо перед собой.
Там на острове кто-то есть, сказал он, помедлив. И это не синьора.
Надо сказать, к нашей чести, мы не медлили ни секунды и уже через пару минут высадились на берег. К моему удивлению, Марио взял с собой весло.
У меня есть складной нож, сказал он. Но лезвие маленькое. Вот такое. Он оттопырил мизинец.
Это был человек? спросил я.
Голова вроде бы человеческая.
Но ты не уверен?
Нет, не уверен. Он передвигался не как человек.
А как?
Марио наклонился и прикоснулся свободной рукой к земле. Я подумал, что это странно. С чего бы вдруг человеку передвигаться на четвереньках? Разве что он не хотел, чтобы его кто-то увидел.
Наверное, он приехал, пока мы спали, сказал я. Причалил с другой стороны. Там наверняка будет лодка. Потом сходим, посмотрим. Но сначала поищем синьору.
Мы подошли к месту, где в последний раз видели Анджелу. Трава была истоптана и примята. Анджела оставила на земле носовой платок, словно хотела отметить место. Других следов не было.
Ладно, пойдем посмотрим на его лодку, предложил я.
Мы вскарабкались на земляной вал и двинулись вдоль изогнутой линии берега, спотыкаясь о кочки, невидимые в темноте.
Здесь нет, здесь нет, бормотал Марио.
С вершины насыпи нам были видны россыпи огоньков, мерцающих над лагуной: Фузина в трех-четырех милях слева, Маламокко в трех-четырех милях справа, а впереди Венеция, плывущая на воде, словно рой светлячков. Но никакой лодки у берега не было. Мы с Марио озадаченно переглянулись.
Значит, он прибыл не по воде, наконец заключил Марио. Значит, он был здесь все время.
Я спросил:
Ты уверен, что это была не синьора? Может, ты не разглядел в темноте?
Синьора была в белом платье, сказал Марио. А этот весь в черном. Или, может, он сам чернокожий.
Поэтому мы его и не видим.
Да, мы не видим. Но он-то нас видит.
У меня по спине пробежал холодок.
Марио, сказал я, он наверняка ее видел. Возможно, он как-то связан с ее исчезновением?
Марио не ответил.
Странно, что он с нами не заговорил.
Может быть, он не умеет говорить.
Но ты сказал, это был человек Ладно, нас двое, а он один. Пойдем. Ты идешь справа, я слева.
Вскоре мы потеряли друг друга из виду в густой темноте, но пару раз я услышал, как Марио чертыхался, поцарапавшись о колючие ветки акаций. Мои поиски оказались гораздо успешнее, чем я ожидал. В дальнем конце острова, почти у самой воды, я наткнулся на одну купальную туфлю Анджелы: вероятно, она сбросила ее второпях, потому что пуговка была оторвана. Чуть дальше меня поджидала уже совсем жуткая находка мертвый котенок с раздробленной головой. Этот жалкий комочек шерсти никогда больше не будет страдать от голода. Анджела сдержала свое обещание.
Я уже собирался окликнуть Марио, но тут кто-то набросился на меня, вылетев из кустов. Меня сбили с ног и потащили куда-то на такой скорости, что я даже не понимал, что происходит. Следующее, что я помню: меня швырнули в гондолу, и она закачалась подо мной.
Марио! выдохнул я. А потом задал вопрос, совершенно дурацкий в сложившихся обстоятельствах: Где твое весло?
Лицо гондольера, склонившегося надо мной, было белым, как мел.
Весло? Я его бросил. От него все равно не было толку, синьор. Я пытался Но тут нужен был пулемет.
Он схватил мое весло и принялся лихорадочно грести; мы удалялись от острова.
Я воскликнул:
Нам нельзя уезжать!
Гондольер ничего не сказал и продолжал грести изо всех сил. Потом я услышал, как он что-то бормочет себе под нос, но разобрал лишь одну фразу:
Кстати, хорошее было весло.
Внезапно он сорвался со своего места на корме, сел рядом со мной и прошептал:
Когда я ее нашел, она была еще не совсем мертвой.
Я открыл рот, но он поднял руку, не давая мне заговорить.
Она попросила ее убить.
Но, Марио!
«Пока он не вернулся, сказала она. Он тоже голодный и ждать не будет» Это были ее слова. Марио наклонился еще ближе ко мне, но его шепот звучал слишком тихо.
Говори громче! воскликнул я, но почти сразу же попросил его замолчать.
Марио перебрался обратно на корму.
Вы уже не хотите вернуться на остров, синьор?
Нет, нет. Едем домой.
Я оглянулся. Прозрачный сумрак окутал лагуну, и только на горизонте темнело густое пятно черноты. Подоло
Трое-четверо на ужин[9]
Это было в Венеции, в последние дни июля, когда держалась удушающая жара. Открытые окна бара отеля «Сан-Джорджо» выходили на Большой канал. Но это не приносило свежести. К шести часам поднялся легкий бриз, слабый отголосок полуденного сирокко, но и он выдохся в течение часа.
Один из молодых людей встал с высокого табурета и на нетвердых ногах подошел к окну.
Будет тихо, порядок, сказал он. Думаю, поплывем в гондоле. Я вижу, она на месте, пришвартована, где обычно.
Как пожелаешь, Дики, отозвался его друг с другого табурета.
Их голоса не оставляли сомнений в том, что они англичане, как и в том, что они ценные клиенты данного заведения.
Джузеппе! позвал человек у окна, переводя взгляд от Санта-Мария-делла-Салюте с ее широкими ступенями, мощным порталом и парящим в небе куполом обратно к барной стойке, за которой выстроились разноцветные бутылки. За сколько мы догребем до Лидо?
Сэр?
Разве ты не говорил, что жил в Англии, Джузеппе?
Да, сэр, восемь лет в отеле «Метрополь».
Тогда почему
Вмешался его друг-миротворец, пояснив на итальянском:
Он хочет знать, долго ли плыть до Лидо?
Бармен ответил с облегчением в голосе:
Это смотря одно у вас весло или два.
Два.
Если хотите знать мое мнение, сказал Дики, возвращаясь на свой табурет, я не думаю, что этот Анджелино, или как его чертово имя, сильно помогает. Это парень на носу делает всю работу.
Да, сэр, услужливо поддакнул бармен. Но человек сзади направляй лодка, он давать направление.
Что ж, согласился Дики, если он знает, как добраться до Лидо Нам надо быть в «Сплендиде» к восьми. Это реально?
Легко, сэр, у вас целый час.
При отсутствии несчастных случаев.
У нас, в Венеции, не бывает несчастный случай, заявил бармен с истинно итальянским оптимизмом.
Еще по одной, Фил?
Мне уже хватит, Дики.
Да ладно, будь мужчиной.
Они выпили.
Ты, похоже, много знаешь, сказал Дики бармену, уже более дружелюбно. Можешь нам что-нибудь рассказать о парне, который ужинает с нами, Джо О'Келли или как там его?