«А чему я вновь удивляюсь?» подумал наш герой, с трудом сдерживая улыбку.
Анри, налей моему ученику вина.
Слуга, одетый на манер восемнадцатого века, в белый парик и расшитый галунами камзол, чинно подошел к Махневу и, поставив перед ним бокал, аккуратно налил рубинового вина.
Попробуй, какой великолепный букет. Это вино из моих погребов. Ему уже три сотни лет.
Ого! подивился Владимир, пригубив из хрустального бокала.
Рот наполнился удивительны ароматом. Приятно пахнуло темным виноградом, копченой сливой, гранатом и какими-то травами или цветами.
Ты почувствовал аромат цветов?
Да, это удивительно, кивнул Владимир.
В тот год помимо винограда, слив, граната и смоквы, я положил в бочки лепестки лугового разнотравья.
Это, поистине роскошно, с восхищением, отозвался Владимир.
Ешь булки, икру, фрукты, дичь. Сейчас нам принесут жареного ягненка. Завтракай, mon cher.
Владимир с аппетитом поглощал теплые булки с маслом, щедро намазанные паюсной икрой. Серебряная вилка накалывала куски свежего мяса. Рука тянулась к судкам, наполненным немыслимо вкусными паштетами, галантирами и прочими гастрономическими изысками.
Как только был утолен первый голод, Виктор повел неспешную беседу.
Итак, на чем мы с тобой остановились?
Кажется, на бабах неуверенно хмыкнул наш герой.
Ах, да! Виктор рассмеялся. Махнев, женщины тебя слишком уж любят, констатировал он.
Почему вы так решили? с глупой улыбкой спросил Владимир.
Ты опять набиваешься на комплименты?
Да, нет, собственно. Я просто немного удивлен, отчего вы именно сейчас заговорили об этом.
Женщины это такие создания, которые могут сначала безумно любить, ну и после так же безумно ненавидеть одно и того же человека. И месть их бывает намного коварнее мести любого живого существа. Обиженная женщина обиду не прощает, униженная женщина страшней любой беды
Виктор, да о ком вы?
Ты еще не догадался?
Нет же Владимир отставил бокал с вином. Не томите, какой женщине я перешел и здесь дорогу?
Да, не здесь, мой друг. Не здесь. Все это случилось намного раньше. В мире Яви.
Да, о ком вы, чёрт побери?
О твоей незабвенной Лушке. Лукерье Потаповой.
Ах, вот вы о ком Владимир откинулся на спинку стула и, скомкав тканевую салфетку, отбросил её в сторону. Лицо его вмиг покраснело. Я, патрон, и вправду, сильно виноват перед нею. Я поступил тогда с ней очень жестоко.
Во-от! Наконец-то я слышу те речи, ради которых каждый из вас проходит все мои уроки. Неужто и вправду совесть в тебе заговорила?
Не то слово, Владимир сжал виски. Я вел себя с нею, как скотина. Сначала соблазнил и развратил, а после подверг публичной порке и отдал в солдатские казармы.
После этих слов Владимиру показалось, что солнце скрылось не за легким зефирным облачком, а за темной и грозной тучей. Подул сильный ветер, а изумрудное море слегка потемнело. Начинался небольшой шторм. А с неба закапал дождь.
Но-но! Махнев, не разводи мне тут сырость. То, что совесть в тебе проснулась, это похвально. Будешь замаливать перед Лушкой свои грехи.
Но как? брови Владимира удивленно поползли на лоб.
Как-как? Подаришь букет цветов. Пришлешь конфет. Пастилы, халвы, ландрину. Чёрт, ну что там она любит? Может, пряников тульских, али маковых кренделей. Повинишься Только искренно в слезах. Все как положено. Не мне тебя учить, как бабам врать.
И вы полагаете, что она простит? задумчиво отозвался Владимир. Поверите, я здесь даже забыл, как лгал женщинам ранее, при жизни.
А вот это хорошо. Однако и не хорошо, с другой стороны. Порядочным мужчинам в моем царстве не место. Они становятся легче, и улетают под купол. Прибиваются к другим этажам.
Правда? с надеждой спросил Махнев.
Нет. Вру, как всегда. Какое легче, Махнев? Ты сначала все грехи свои отработай, а потом о «лёгкости» помышляй.
Так неужто Лукерья Потапова меня простит за всё то, что я сотворил с нею?
Куда она денется? Может, сначала покуражится, покапризничает для порядку, а потом-то обязательно простит. Бабы народ мстительный, горячий, но глупый и отходчивый. Ох, и дуры, я тебе скажуОтменные дурёхи! демон расхохотался от удовольствия. Им начни вновь о любви петь, слезу пусти Признайся сгоряча во всех грехах. Причем, никогда не оправдывайся. А лучше даже наговори на себя лишнего. Да, много. А после уходи со словами о том, что не достоин такой прекрасной женщины. А дальше жди! И трёх дней не пройдёт, как сама к тебе прибежит. Не сможет её глупая душонка принять тот факт, что ты и есть самый безбожный негодяй. Чем в больших грехах ты ей признаешься, тем сильнее её натура им противиться начнет. Тем больше ей захочется тебя же и оправдать. Обелить негодного. Не веришь?
Владимир смотрел с недоверием на своего патрона.
Слушай, Махнев, да кому я сейчас всю эту науку втолковываю? Ты, часом, не забыл, кем был на земле-то грешной? Ты же эту науку, хитрую, лучше меня разумел.
Забывать я её стал после ваших уроков. Слушаю сейчас и с трудом себя вспоминаю, как еще недавно сам таким же прохвостом был.
Прохвостом верно! Но в этом-то и прелесть. И вот, глядишь, после такого-то примитивного плутовства сердечко любой, самой мстительной и коварной женщины начинает оттаивать. Глядишь, она не только прощает таким макаром любого плута и изменщика. Мало того, она вновь всё последнее ему отдаст, коли у того нужда в деньгах есть карточные долги, заложенное имущество, растрата или кража казенных денег. О, я встречал таких дурочек, кто за милым своим, который их же и обворовал самолично, еще и на каторгу вослед плелись. Все прощают эти пташки небесные за любовь свою.
Неужто так всё просто?
Поверь, что иногда всё очень просто и бывает. Особливо у русских женщин. Она же не испанка какая-нибудь, чтобы месть свою годами таить, да кинжалом в итоге заколоть. И не англичанка худая, чтоб от желчи сохнуть. Сохнуть, да сдохнуть. Не-ет! Отчего я и люблю их, русских женщин. За глупость и доброту безмерную. Баранок, конфет, платков цветастых подаришь, духов Речей льстивых наговоришь и куда только её злость денется.
Погодите, вы не сказали главного. Как она смогла мне навредить?
Да? Виктор удивленно посмотрел на Владимира. Ах, я и вправду Ты, Махнев, в следующий раз дверь входную-то на засов закрывай, перед тем как спать идешь.
Подождите, а как же мои горгульи?
У Где черт не пройдет, там баба всегда пролезет. Принесла эта Лушка твоим горгульям целый таз рыбьих голов копченых и «цыпа-цыпа», «киса-киса» прикормила их, окаянная. Речами льстивыми, да ласковыми приветила. Вот они на нее вначале порычали, а после посмотрели тётка добрая, да кормит щедро, да за ушками чешет. Да бантик голубенький к хвостику привязала. Ну, как на такую можно рычать? Чай, они не совсем зверюги отпетые. Твои же, горгульи, Махнев. Вот и понабрались от тебя доброты, да безалаберности. Ты же их не бил, не дрессировал. Какой из тебя дрессировщик? Вот они и распустились А что ты хотел? Скотина и бабы без пригляду вольными, да распущенными становятся.
Демон встал из-за стола и подошел ближе к кромке воды.
К слову сказать, она их давно прикормила-то. Эта хитрюга живет у Горохова. Ему помогает по хозяйству. Но от целей своих не отказалась. Да, есть у нее в моем царстве еще один помощничек. Он спелся с нею быстро, на почве пакостей для тебя.
Я догадался, кто это! выпалил Владимир. Это ваш слуга, Овидий.
Верно! хохотнул демон Тот тоже к тебе неровно дышит. Завидует, наверное. Вот он и помогает Лушке, и на пакости ее подстрекает. Короче, пока ты спал, они вдвоем с Лукерьей пробрались в твой дом и спустились в подвал. А там взяли и перемешали все ингредиенты, заложенные тобою накануне, слили их в один жбан, а после разлили заново. Да, как попало. Да, наплевали в них. Вот и вышли у тебя вместо молодцев распрекрасных, три немыслимых урода.