— Дядя
Фёдор! — фыркнула девка. — А ты тогда — кот Матроскин. Но лучше просто Матрос.
— Почему? — опешил Серега. Я тоже недоуменно заморгал.
— Ну, как
в том мультике. И подходит к вам, между нами, девочками. Тем более ты в тельнике.
— Не помню я что-то такого мультика, — буркнул я. — Может, у
вас, в Америке…
Договорить мне не удалось. Девка вскочила на ноги и направила на меня свою империалистическую винтовку.
— Ну, ты, Дядя Фёдор!
Еще одно слово про Америку или про шпионов — и я прострелю тебе ногу! Или руку. Выбирай.
Я невольно поджал ноги и спрятал за спину руки.
— Спокойней, Анна, — сказал Сергей. — Брат шутит, он больше не будет. Но, как вы говорите, между нами, девочками, я тоже не припомню такого
мультфильма. Разве что он из новых, тогда я мог пропустить, занят был в последнее время.
— Да какой же он новый! — удивилась Анна. Ствол, правда,
от меня отвела. — Восьмидесятых еще годов, наверное, я его в детстве смотрела.
— Восьмидесятых? — насупился Серега. — В детстве?.. А разве
кинематограф в то время уже был? И сколько же вам тогда лет?..
— Да уж не больше, чем тебе, — фыркнула Анна. — И перестань наконец «выкать»! Чай,
не на официальном приеме.
— Но если вам… то есть, тебе, не больше лет, чем мне, то твое детство пришлось на двадцатые, а то и тридцатые, так?
Теперь настала очередь моргать Анне. Она снова присела на корточки, а «дуру» свою и вовсе забросила за спину.
— Какие тридцатые, Матрос? Сейчас
двадцать первый! Или ты у нас тоже больной?
— Ну вот что, Анна, — вновь свел брови Сергей. — Для начала перестань городить ересь. А еще, если тебя
раздражает, что мы тебя называем шпионкой, то нам, в свою очередь, не нравится, когда нас обзывают больными. Стрелять нам в тебя, правда, нечем, но
крепким словцом припечатать обещаю.
— Так ведь это не я, а ты чушь несешь; как мне тебя еще называть?! Я родилась в девяносто шестом, какое у меня
может быть детство в двадцатых, если они только настали? А до тридцатых еще дожить надо. Между нами, девочками.
— Ерунда какая-то!.. — затряс
головой Серега. И с надеждой посмотрел на меня. — Федь, может, у меня и впрямь мозги клинит? Какой сейчас год, ты говорил?..
— Пятьдесят первый, —
буркнул я. — Во всяком случае, у нас, в СССР. Не знаю, как там у них, в Аме… — Я спохватился и замолчал.
— Так! — поднялась опять на ноги Анна.
Винтовку она доставать не стала, но и взглядом она стреляла по нам вполне себе хлестко. — Придуриваться вы прекращать не собираетесь, как я вижу.
Тогда предлагаю прогуляться. Доведу вас до «Бара», здесь недалече, а там кому-нибудь сдам. Вы со своими прибамбасами мне уже надоели.
— Погоди, —
сказал я, готовый сгореть от стыда. Но терпеть я больше не мог, мочевой пузырь был готов лопнуть. — Ты только не стреляй, но мне нужно отойти.
— Мне тоже, — хмыкнул Сергей.
— Куда это? — нахмурилась Анна.
— Посс…мотреть, как ссолнце всстает, — скривился брат в неуклюжей улыбке.