Коалиционные войска консерваторов конечно вошли в Париж. Но они не могли остановить развитие капитализма. Я уверен, что о демократии граждане новой Франции говорили всегда: нельзя загнать в клетку то, что оттуда выпущено. Даже когда была восстановлена монархия Бурбонов, буржуазия была доминирующим классом. Пролетариат заметит лишь тридцатилетний Карл Маркс после ряда бунтов, прошедших во Франции в 1848 году. От Кодекса Наполеона (1804) до Манифеста Карла Маркса (1847) это не просто биологическое время двух поколений. Это время бурного развития капитализма. А значит страсти: страхов, боли, гнева, переживаний, то есть всех рыночных стрессов, с которыми современников президента Путина на надо знакомить.
Можно сказать Россия с 1991 года до 2022 прошла ту же самую «экскурсию», что и Франция от Бурбонов до Луи Наполеона. Только Франция готовилась к тотальной индустриализации, таковы были ценности того времени, а Россия демократическая все это время проводила монетизацию, то есть деиндустриализацию, (звонкая монета падала в карманы и окружения Луи Филиппа предпоследнего Бурбона на троне, время Реставрации по коррупции очень напоминает современную Россию и все режимы бывшего СССР).
Поведение российских компрадоров объясняется так: в середине XIX века в Европе не бы общего рынка и глобализма, французские олигархи не страдали комплексами неполноценности, хотя также были отпрысками крестьян. Не только революционная Франции, но даже монархическая Франция всегда были законодателями европейской моды.
Но не моды на дураков.
Начиная с XVI в Англии появилась, как было сразу замечено, мода на уродов. Компрачикосы разъезжали по стране и скупали у нуждающихся деклассированных людей детей, чтобы уродовать их внешность, затем выставлять уродцев на потеху толпе. Компрачикосы монетизировали не уродство уродов. Компрачикосы монетизировали потребность населения в чужих страданиях. Капитализм распространяется по территории через сверх труд, сверх лишения сверх напряжение и сверх конкуренцию. Какой этический вывод просят делать все моралисты при виде калек и нищих на улице? «Ты мог быть среди них. Радуйся, тебе повезло». Компрачикосы монетизировали человеческую страсть видеть несчастного урода после другой самой важной страсти человека рынка страсти к наживе. Чиновники Эдуарда V стали сгонять английских крестьян с общинной земли. Сотни тысяч бродяг заполонили дороги и площади Англии. Только компрачикосы могли конкурировать с бродягами по зрелищу. Только они его создавали своими руками. Чтобы бродяги смотрели на калек и ржали: «А я не такой!»
К чему весь этот экскурс в прошлое?
Для демонстрации свирепости капитализма?
Только отчасти. Потребность видеть фриков это основная идеология рынка. Официально это называется культурно, прилично демократией и либерализмом. Орды разодетых и официальных лицемеров говорят о демократии на каждом шагу. Народ готов это терпеть и даже сам мечтает о больших деньгах, что ему, каждому повезет. Иначе у Алексея Навального не было миллионов маленьких и больших демократов сторонников. Никому красная идея не нужна. Толпы левых фарисеев и болтунов тараторят в ответ либеральной пастве о диктатуре пролетариата добавляют силы будущим компрачикосам. Чтобы народ молчал, он должен видеть фриков. Я не такой! Мне повезло! Именно наличие фриков в официальном эфире и особенно в социальных сетях средоточии современного гнева против огораживания спасает любую лицемерную демократию, которой не может быть нигде в мире. Но про это говорят, нагло, вызывающе лицемерно, цинично. Что усиливает страсть массы видеть не политиков вокруг, а фриков не просто уродцев, а политических уродов. Народ готов смеяться над системой даже глядя на одного клоуна на самом верху, лидера парламентской фракции. Этого достаточно, чтобы править долго. Достаточно одного крика светской львицы Бузовой в толпу: «Я дура!» Толпа вся взвоет от самоудовлетворения и снятия стрессов. Я не такой! Мне повезло!
Точно такие же настроения были у европейцев, у французов и англичан в XIX веке. В то время Интернета не было, был цирк. Всех фриков собирали и показывали там. По Америке ездили даже цирковые труппы людей, носителей аномальной внешности. Но все что было описано мной, это только начало процесса триумфального шествия капитализма по миру. Это только начало шоу фриков. Сначала не повезло простым людям, толпе, чтобы она успокоилась видом несчастных. С развитием демократии в глубину, а не только в ширь появились со временем смешные политики предвестники, что дальше на Олимпе будут сплошные гуемплены. Демократия выборочный процесс, это не выбор лучшего среди лучших. Демократия это выбор, чтобы смеяться про себя. Миллионы выбирают и одновременно мстят. Удивительно, что манипуляции так называемых диктатур и автократий спасают ту или иную страну от очередного клоуна в роли президента. То, что исполняющие президентскую роль в современном мире, являются шутами и пустыми местам, показывает борьба с катастрофическим вероломным вирусом
И только политик, который может бросить вызов всем фрикам и всем шутам, бубнящим о какой-то демократии, это настоящий имперский политик. Это привет из XVI и XVIII века России. Но как и почему он таким стал, даже несмотря что его выбрали, чтобы он был пустым местом и не мешал обогащаться двору, это уже другой вопрос, другая тема, требующая раскрытия. Последние сильные политики были в Европе в XX веке. Последние сильные идеологи были в мире тоже, в XX веке.
Глава 6
Коротышки
«Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны ну, что ж и милосердие иногда стучится в их сердца обыкновенные люди в общем, напоминают прежних квартирный вопрос только испортил их
М. Булгаков «Мастер и Магарита»
До приблизительно 460 года до н. э афиняне не любили деньги. Деньги не играли главной роли. После победы над персами, во время конфликта Афины консолидировали вокруг себя других греков возглавили Делосский морской союз греческих городов. Казну союза со временем также перенесли в Афины под предлогом лучшей сохранности денег. С этого момента аристократия Древней Греции стала терпеть ущерб, не в плане потери авторитета и влияния, впрочем, сами аристократы стали обуржуазились за тридцать лет. В Афинах появились безродные олигархи, которые поддерживали стратега Перикла. Чтобы окончательно добить аристократию, олигархи использовали так называемый «суд черепков», остракизм. За буквально два поколения Афины избавились от выдающихся горожан: Аристида, Фимистокла, Кимона, Фукидита и т. д. Они прогнали из города всех амбициозных людей. Остался один Перикл. Хотя и над ним висел дамоклов меч остракизма нелюбви толпы. Может показаться странной ссылка на какую то Древнюю Грецию: где Древняя Греция, а где современная Россия. Древние события и современные факты разделяют 2500 лет. (Ты че, мол, чурбан, пургу несешь. Однако каждый мой материал это не сказка присказка. Я не могу сказать белым патриотам и фашистам, что есть поучительные примеры, аналогии. Вот судьба греческой Атлантиды, как Древняя Греция вместе со своей демократией почила в Бозе, как раз, подходящая). Но, как раз, греческая демократия создает наглядный пример кратковременного взлета и долгого падения и деградации, а затем и полного исчезновения забвения знаменитого этноса. (Высадка греческого десанта в мае 1919 года в Смирне и Вторую греко-турецкую войну нельзя рассматривать как греческое возрождение. Греки были изгнаны кемалистами и покинули Малую Азию навсегда. Впрочем, это были совсем другие уже греки. Но какая разница? Этих тоже считали греками).