Наконец ему надоело, что на него стали пялиться и другие гости. Он поднялся с дивана, швырнул так и не прочитанную газету на мягкое сиденье и отправился искать Овчинникову.
Нашел он ее в прихожей. Диана зачем-то выходила на улицу и теперь стряхивала со своей песцовой куртки налипший снег. Так как и куртка и снег были белыми, Захару на миг показалось, что осыпается не снег, а вылезшие пучки шерсти. Он помотал головой, как уснувшая на ходу лошадь.
Ты чего? спросила его домоправительница, снявшая и куртку и полусапожки.
Я хочу поговорить с братом, сказал Захар.
Поговоришь, спокойно ответила Овчинникова.
Сейчас! с нажимом в голосе потребовал Захар.
Сейчас не получится, пожала плечами Овчинникова.
Почему?
Потому что в это время Ефим Яковлевич отдыхает после принятия процедур.
Он может продолжать отдыхать и разговаривая со мной, продолжал настаивать младший брат хозяина.
Не может.
Почему?
Потому что он спит и будить его я не намерена.
Но Ефим раньше никогда не спал днем.
Не спал, согласилась Диана, но за последнее время Ефим Яковлевич так ослабел, что врач прописал ему дневной лечебный сон.
Понятно, пробормотал Захар.
Ты пока пообщайся с остальными гостями
Глаза бы мои их не видели! не слишком вежливо перебил женщину Масальский.
Понимаю, кивнула она, тогда поднимись в свою комнату, отдохни, а когда Ефим Яковлевич проснется, я дам знать.
Пожалуй, ты права. Я так и сделаю, сказал Захар и, поднявшись по лестнице на второй этаж, открыл дверь в комнату, в которой всегда останавливался, приезжая к брату.
В ней было уютно, портьеры были опущены, ровным светом светился электрический камин. Захару показалось, что в комнате достаточно тепло. Он не любил духоты. Поэтому выключил камин. Раздеваться не стал, только пиджак снял и ботинки. Лег прямо на покрывало и сразу же уснул.
Отсутствие младшего брата хозяина дома заметила только Мария Павловна Климова.
Тетя, ты не знаешь, куда делся Захар? спросила она Мелихову, вернувшуюся в гостиную после хлопот по хозяйству.
Я видела, как он с Дианой разговаривал, поджав губы, ответила Мелихова.
И чего хотел? насторожилась Мария Павловна.
С Ефимом поговорить.
Поговорил?
Нет, покачала головой тетка, у Ефима в это время лечебный сон и Дианка, конечно же, не стала будить его ради прихоти брата.
Куда же он делся? Сюда, как ты видишь, он не вернулся.
Краем уха я слышала, что Овчинникова посоветовала ему подняться в свою комнату.
И он прислушался к ее совету?
Да, я видела, как он пошел к лестнице. Наверное, завалился спать.
Скоро обед.
И что? Лично я будить его не собираюсь.
Надеюсь, что Овчинниковой это тоже не придет в голову, довольно хмыкнула Климова и с нежностью посмотрела на свою внучку, прохаживающуюся вместе со своим мужем вокруг елки.
Юра, правда, красиво? спросила тем временем Ираида своего мужа Юрия Маратовича Кротова, касаясь рукой то одной, то другой игрушки, висящей на елке.
Ёлка могла бы быть пониже, хмыкнул в ответ Юрий, все-таки не на площади стоит, а в доме, да и игрушек было бы лучше повесить на нее поменьше.
Ничего-то ты не понимаешь! обиженно фыркнула в ответ Ираида. Дядя хотел как лучше.
Вообще-то, если быть точным, то он тебе не дядя, а дед.
Какая разница, дядя, дед, важно то, что я его наследница!
Очень может быть, незаметно для Ираиды усмехнулся супруг. Но тот же Захар Яковлевич более близкий родственник Ефиму Яковлевичу.
Ну и что, что более близкий! рассердилась Ираида. Надо быть идиотом, чтобы завещать деньги дяде Захару. А дядя Ефим не идиот.
В том, что Ефим Яковлевич не идиот, я не сомневаюсь, иначе он не нажил бы таких денег. И все-таки, Ира
Ираида! перебила мужа Кротова.
Ладно, Ираида, согласился муж, хотя ему осточертело называть жену полным именем. Ему больше нравилось уютное имя Ира. Я не понимаю, чего вы с бабушкой так цепляетесь за это наследство. Мы с тобой живем нормально, не бедствуем.
Вот именно что не бедствуем! с обидой в голосе воскликнула молодая женщина.
Лучше бы ты ребенка родила поскорее, не слушая ее, проговорил муж.
Вот получу наследство от дяди и рожу.
От деда, машинально поправил Юрий.
Пусть от деда! капризно притопнула ногой Ираида.
А если не получишь? спросил Юрий.
Даже думать об этом не смей! вспылила молодая женщина.
Кротов мысленно махнул на все рукой и спросил:
Тебе не кажется, что пора обедать?
Вот-вот прозвучит гонг, отозвалась жена.
Бум ждать, попытался пошутить Юрий, а про себя подумал, что следующий Новый год он точно встретит не в этом доме. Надоела ему вся эта родственная паутина, тщательно сплетаемая тещей и ее верной помощницей старой тетей Олей.
Не менее недовольной своим пребыванием в особняке Ефима Яковлевича Масальского была Дарья Ульяновна Лопырева дочь Светланы Макаровны Лопыревой, младшей сестры жены Ефима Люсьены. Дарье, которую сам Ефим считал племянницей, дом Масальского вообще казался склепом.
Сколько Дарья себя помнила, столько времени мать таскала ее в гости к дяде Ефиму по поводу и без. Сначала Дарья не понимала, зачем это надо матери. Потом, повзрослев, догадалась, что мама хочет откусить свой кусочек наследственного пирога, даже если он будет не просто маленьким, но малюсеньким. Чем взрослее становилась Дарья, тем сильнее разрастался в ее душе протест против этих поездок, которые она со временем стала считать унизительными.
После того как Даша познакомилась с Костей Константином Петровичем Долевичем и собралась за него замуж, она заявила матери, что если та по-прежнему хочет ездить к дяде Ефиму, то пусть ездит. Но без нее. Ее, Дашиной, ноги больше в дядином доме не будет.
Но почему? Почему? заламывала руки мать. Чем тебе не угодил Ефим?
Ничем, отвечала девушка, он и не должен мне угождать, так же как я ему. Просто у меня своя жизнь и я не хочу, чтобы она переплеталась с жизнью Масальских. Меня от этой семейки уже давно тошнит!
Что ты такое говоришь, хваталась за голову мать. Подумай, что бы сказала твоя тетя Люсьена!
Я никогда не видела тетю Люсьену, и она скончалась, не подозревая о том, что я появлюсь на свет, так что она ничего бы не сказала.
Споры с матерью длились довольно долго, и той хитростью удалось склонить на свою сторону жениха Даши. Костя простодушно заявил, что раз дядя болен, то можно сделать ему приятное и встретить один Новый год в его доме.
В конце концов Дарья сдалась, но категорично заявила матери, что едет к Масальскому в последний раз.
Будь по-твоему, доча, скорбно поджав губы, согласилась Светлана Макаровна, в глубине души уверенная в том, что найдет способ позднее переубедить дочь.
И вот теперь хмурая Дарья сидела в кресле у окна и смотрела, как за стеклом крупными хлопьями, похожими на лебединые перья, падал снег. Ей даже казалось, что уходящий месяц декабрь пишет печальные любовные сонеты красавице зиме, готовящейся упасть в объятия хмельного разудалого января.
Даша, услышала она шепот сидящего подле нее жениха, ты такая хмурая, словно завтра наступает не первое января, а 32 декабря.
Так и будет, вздохнула Даша, пока падчерица не принесет подснежники.
А вот и нет, улыбнулся Константин, идем-ка со мной, он поднялся и подал руку невесте.
Куда идти-то? спросила она, не двигаясь с места.
Куда я скажу, загадочно улыбнулся он.
Она вздохнула, но подчинилась и последовала за ним. Дарья не заметила, что мать смотрела им в спину.
Константин уверенно шел вперед, и девушка удивлялась про себя, когда это он успел сориентироваться в доме, ведь они только сегодня утром приехали. Вскоре они оказались в зимнем саду, где их встретил улыбающийся Артемий Овчинников.
Вот. Привел! торжественно объявил Константин и подтолкнул Дашу вперед.