Мы с Клодом, Майком и Генри какое-то время стояли у фуршета.
Возможно, кто-то захочет приобрести себе одну из твоих картин, заметил мне Генри. И когда «молва» сделает своё дело, тебе больше не придётся работать в ресторане.
В элитном ресторане, попрошу заметить, поправила я.
Не твоё это, высказал Майк своё мнение, отправляя в рот канапе. Быть официантом неблагодарное дело.
Я хотела было возразить, но невольно посмотрела на Клода. Он молчал. Причём молчал уже несколько минут. Он смотрел за мою спину нечитаемым, пустым взглядом, а его губы сжались в тонкую напряжённую линию. Я проследила его взор и на мгновение обернулась, среди толпы так и не заприметив никого особенного.
Клод, ты что? Я коснулась его куртки.
Заторможенно он перевёл взгляд обратно на нас.
Ребят, на этом я, наверное, пойду, еле связал он слова в фразу заплетающимся языком.
Ты не хочешь разделить со мной миг моего триумфа? наигранно обиженно сказала я, будучи несерьёзной и не осознающей, что, возможно, случилось действительно что-то нехорошее.
Ты пробормотал он потерянно. Ты молодец, Нора. Мне пора.
Когда он развернулся и ушёл, оставив нас троих в недоумении, я увидела, как его рука потянулась во внутренний карман куртки, где у него всегда хранились самокрутки с марихуаной.
Я ещё подумала тогда, мол, бывает все творческие люди подвержены небольшой «шизе», поэтому вскоре моё внимание снова переключилось на беседу с Майком и Генри, хотя где-то глубоко внутри во мне что-то скреблось. Я всегда старалась не быть курицей-наседкой, не быть навязчивой, слишком обеспокоенной, что в противном случае граничило бы с помешательством, как у какой-нибудь типичной мамочки. Я была его подругой, а дело друзей всего лишь приглядывать друг за другом. Я так сильно уважала Клода и так яро запрещала себе наседать на него, что перестала подмечать детали, вовремя не увидев на горизонте ту приближающуюся наклонную, по которой вскоре скатилась его жизнь.
После выставки я написала ему, всё ли у него в порядке, на что он ответил мне кивающим анимационным смайликом. После этого мы не общались с ним недели три, пока не случилось нечто из ряда вон выходящее.
Обычно я не читала журналы и уж тем более газеты, предпочитая им более духовную пищу для ума, однако не смогла пройти мимо газетного киоска, в котором продавался выпуск одной очень скандальной жёлтой газеты с заголовком на обложке: «Вдохновился ли Клод Гарднер Джией Мари Каранджи[2]? О съёмках в наркотическом угаре».
Казалось бы, что общего у молодого восходящего актёра и давно скончавшейся от СПИДа модели? Так я думала, как-то непроизвольно игнорируя второе предложение заголовка, словно пытаясь защитить себя от этой абсурдной информации. Но, получается, если я пыталась защитить себя от неё, значит, что где-то подсознательно я допускала такую мысль о Клоде? Значит, подсознательно я догадывалась, что он способен на подобное? Я понятия не имела, как ответить себе на этот вопрос, поэтому, с надеждой ссылаясь на ненадёжный источник в виде данной газетёнки, решила тут же позвонить Клоду.
Судя по его хриплому низкому голосу, минутами ранее он спал, но мне было плевать.
Пожалуйста, скажи, что это всё неправда, вместо приветствия сказала я.
Клод моментально понял, о чём речь.
Нора, всё не так, как это расписывают в СМИ.
Тогда как? Новость всегда имеет под собой какое-то основание, инфоповод не берётся с небес, тебе ли не знать?
Клод вздохнул на том конце трубки.
Послушай, давай не сейчас. Я чертовски устал.
Не оставляй меня с этим.
Ну, хорошо. Приезжай завтра на съёмки. Я предупрежу, и тебя пропустят. И, пожалуйста, он устало протянул последнее слово, больше не читай ничего из того, что пишут об этой ситуации.
Конечно, я прочитала.
Прежде всего я купила эту несчастную газетёнку и пробежалась глазами по первой полосе, где и был размещён материал о Клоде. Он был кратенький, но представлял собой основную «выжимку», рисующую ситуацию следующим образом: Клод заявился на съёмки, находясь в состоянии наркотического опьянения; он был подозрительно гиперактивным, постоянно выдумывал реплики и мешал процессу, влезая в кадр, когда снимали не его; когда это поведение надоело режиссёру, тот высказал Клоду пару нелестных слов о его неподобающем поведении, на что Клод плюнул ему в лицо, порвал сценарий и покинул площадку. В самом последнем абзаце говорилось о том, что никто не собирается разрывать с ним контракт, хотя этот вопрос определённо ставился на рассмотрение.
В Интернете писали совсем иное. Писали о том, что якобы Клод скурил прямо на съёмках два косяка какой-то неопределённой «зелени» и начал проявлять признаки девиантного поведения в виде препятствия процессу съёмок под предлогом того, что ему не нравился уже давно утверждённый сценарий. Здесь он уже не плюнул в лицо режиссёру, а выплеснул на него стакан воды, после чего поспешил покинуть съёмочную площадку.
Да, я обещала себе не делать поспешных выводов и не верить всему написанному на слово, но мощный диссонанс всё равно ударил по мне, как битой, и первые несколько секунд после осмысленной мозгом информации я стояла в ступоре прямо посреди улицы и уже начинала чувствовать, как на виски давит неприятное ощущение вплоть до потемнения в глазах.
Я слышала много историй об абсурдном поведении звёзд на публике и каждый раз не бралась судить о той или иной ситуации, потому что саму правду, которую никак не передают новостные сводки (хотя отчаянно пытаются), никто так и не узнает. Однако я была склонна считать, что в конфликте всегда виноваты обе стороны хотя бы потому, что ни одна из них не применила самую верную тактику дипломатический подход. Понятное дело, не все владеют навыками дипломатии, но всем знакомо понятие компромисса. Некоторые считают компромисс своего рода проституцией из-за неумения выразить свою позицию и неумения придерживаться её до победного конца, но я относила саму суть компромисса к выигрышному варианту развития событий, потому что только так человек сможет остаться человеком понимающим и эмпатичным, и победа будет прежде всего для себя самого.
Что произошло в случае с Клодом было загадкой. Я не бралась судить, ничего не зная, и это незнание мучило меня вплоть до той секунды, пока я не подошла к съёмочной площадке. Мне повесили на шею бейджик с надписью «ассистент», и я пошла по направлению к основному разворачивающемуся действу недалеко от павильона. Клод доигрывал сцену, в которой он шёл по улице мимо многочисленных бутиков рядом с милой девушкой. Они о чём-то разговаривали и улыбались. Увидев улыбку Клода, от моего сердца отлегло, потому что именно эта улыбка всегда символизировала для меня одно что всё в полном порядке.
Когда прозвучало «стоп, снято», спустя пару минут Клод подошёл ко мне, на ходу прикуривая сигарету.
Отойдём, сразу же кивнул он в сторону.
Мы встали в теньке, спрятавшись от палящего солнца.
Ну и?
Клод какое-то время молчал, сосредоточенно смотря вниз и обмозговывая, что мне сказать.
Как я уже говорил, всё не так, как об этом пишут. Наконец он посмотрел на меня и выдохнул струйку сизого дыма. Мой коллега по фильму предложил мне выкурить косячок в перерыве.
Косячок?! На съёмках?!..
Погоди же ты, с нажимом произнёс он. Мы делали это в моём трейлере. Мы немного расслабились, стали чуть бодрее, активнее. Признаю, было дело мы немного отошли от сценария, немного сымпровизировали К сожалению, режиссёру это не понравилось и он решил перейти на личности, чего я от него никак не ожидал. Ну я и толкнул его плечом, когда уходил, и покинул съёмки.