Нет, чай на ночь мама пить не велит, ответила Настя, А ты чай пьёшь на ночь? спросила она.
Иногда пью, серьёзно ответил Василий, Я большой, поэтому твоя мама ругаться не будет.
Пей чай и спать, сказала ему Настя, видимо подражая матери.
Разговор за столом затянулся. Василий расспрашивал о их жизни в лесу, а Настю интересовало место гибели Ивана. Мефодий больше молчал. Василий сказал, что на место гибели летом добираться очень сложно, река мелководная и порожистая, но само место помечено деревянным крестом, установленном на высоком берегу, крест видно издалека.
Я вас проводить туда не могу, для этого надо иметь время, но председателю колхоза позвоню, чтобы вам помог, если задумаете туда ехать. Могу сразу сказать, что с ребёнком по диким местам путешествовать очень сложно.
Мы ещё ничего не решили, ответила Северина, А ребёнок всегда с нами, родственников у нас нет. Настя приучена к лесной жизни, живёт в лесу, на природе, с первых дней своей жизни. Осмотримся на месте, там всё и решим, а, может, сразу поедем обратно.
Северина пошла укладывать на ночлег Настю. Мефодий тоже поднялся из-за стола, поблагодарив хозяев за ужин.
Утром они по привычке проснулись рано, но не вставали, чтобы не досаждать хозяевам. Поднялись с таким расчётом, чтобы к восьми часам утра прибыть в аэропорт. Василий после завтрака показал им остановку автобуса, который редко, но исправно, ходил. Аэропорт встретил оживлением и суетой. Не смотря на ранний час, в зале суетился народ, который всё прибывал и прибывал, отчего стало шумно и тесно.
В середине небольшого пассажирского зала стояла квадратная тумба, похожая на трибуну, в которой сидела женщина в форме, выполняющая роль местного диспетчера и, к которой постоянно подходили люди что-то уточнять и узнавать. Эта женщина, которую все называли по имени Лариса, сейчас являлась центром вселенной. Самолёт и вертолёт единственные в этом регионе виды транспорта, а расстояния измеряются сотнями километров. Вся надежда людей попасть в свой посёлок сейчас зависела от того, что объявит в микрофон эта женщина. А она регулярно объявляла: «Начинается посадка на самолёт Айн-2» или «Рейс самолёта Айн-2 задерживается». Она аббревиатуру «Ан-2», производную от имени конструктора Антонова, произносила и с буквой «й». Вероятно, эта женщина хорошо выполняла свою работу, но мало понимала в тонкостях авиации. Мефодий пробрался к её «становищу» и поинтересовался своим рейсом. Она объяснила, что по плану ничего нет, но может полететь грузовой рейс, санитарный или какой-либо другой и что надо на этот случай находиться в пассажирском зале, она всё объявит. Ещё диспетчер посоветовала им записаться в кассе в общую очередь.
Около кассы с утра стояла огромная очередь. На отлетающие рейсы билеты были проданы, а здесь сейчас находились люди, желающие улететь, поэтому очередь продвигалась медленно или вообще не продвигалась. Изредка кассир выкрикивала фамилию какого-либо пассажира и тот буквально продирался к окошку сквозь плотно стоящих людей, не желающих никого пропускать без очереди. Подобраться к кассе оказалось немыслимо. Мефодий занял очередь и встал в её конце.
Такое положение дел сохранялось примерно полтора часа. После отлёта рейсовых самолётов люди, потерявшие надежду попасть на «подсадку», от кассы отходили внутрь зала. Очередь таким образом продвигалась.
Северина с Настей нашли освободившееся свободное место на широкой лавке и сели. После отправки регулярных рейсов часть пассажиров из очереди к кассе ушла в зал. Затем несколько человек купили билеты на нерейсовые вертолёты. После отлёта вертолётов очередь исчезла. Мефодий смог подойти к окошку и записаться на самолёт пятнадцатым в списке, а самолёт берёт двенадцать человек. Перспектива оказывалась такая, что очередь подойдёт, когда закончится лето.
Граждане пассажиры, не улетевшие на Айн-2, открыта камера хранения, прозвучал голос диспетчера Ларисы.
Мефодий подошёл к Северине, сообщил о ближайшей перспективе и предложил пообедать. Места в пассажирском зале освободились, остались редкие пассажиры в том числе и несколько человек в буфете, располагавшемся в отдельной комнате с входом из зала.
Северина с Настей сели за свободный столик, на котором стояли тарелка с хлебом и набор пряностей.
Мефодий ознакомился с меню и подошёл к буфетчице. На заказ она никак не отреагировала, стояла и смотрела, как заворожённая, посетителю в глаза. Мефодий посмотрел на неё своим пронзительным взглядом.
Дима! воскликнула она.
Простите, я Вас не знаю, примите заказ.
Дима, это я, Зина! Разве ты меня не узнаёшь?
Мефодий глядел на неё, но не мог узнать в этой толстой невзрачной женщине ту хрупкую, стройную, которую когда-то знал. Он почему-то подумал: «Разве я мог в неё влюбиться?» Сейчас эта женщина выглядела старше своих лет, а прожитая, насыщенная случайными эпизодами, жизнь отпечаталась на её лице.
Зина? переспросил он.
Ну, да, Зина. Я тут работаю. Столько лет прошло. Я никак не думала тебя встретить, но сразу узнала этот твой пронзительный завораживающий взгляд.
Я тут с семьёй. Они сидят за столиком.
Ой! Что же это я? Сейчас всё подам, корми семью, а потом, если захочешь, поговорим.
Будет не очень красиво, если я с тобой буду вести переговоры, у меня семья, ещё раз напомнил Мефодий, Ты была в прошлой жизни, о которой я забыл и не хочу вспоминать. За годы произошло много всего и не хочется ворошить прошлое. У меня есть женщина и я её люблю.
Сказав так, Мефодий и сам не знал, сказал он правду или первое попавшееся, что пришло на ум. О любви он не задумывался и не хотел об этом думать, не забывая о том, как жестоко был обманут в молодости. С тех пор женщины им воспринимались, как люди, способные обмануть и предать.
Воля твоя, не буду настаивать.
Мы какое-то время будем на вокзале, пока не дождёмся свой самолёт.
Мефодий понёс на подносе обед к столику. Спиной он чувствовал, что его бывшую жену разбирает любопытство и, что она обязательно высмотрит, с кем он сидит за столом.
В буфете работает моя бывшая жена, сказал Мефодий, подойдя к столу, Я её не узнал, а она меня узнала. Для меня это было совсем неожиданно.
Северина сказала:
Если есть желание, можешь с ней поговорить.
Разговоры давно все закончились, а сейчас нет даже общей темы для обсуждения, ответил Мефодий.
Вы неплохо устроились! неожиданно услышали они голос Василия.
Он подошёл к их столику и сел на свободный стул.
Мы решили пообедать, перспектив никаких нет, ответила Северина.
Не надо расстраиваться. К нашим обычаям и перелётам надо привыкнуть. Другого транспорта нет, этот единственный и всеми любимый. Как бы там ни было, а все улетают и не жалуются.
В очередь мы записались, но она на две недели.
Не так всё плохо. Я связался с геологией, они вам помогут. Вас завтра при наличии лётной погоды возьмут на попутный вертолёт. Он летит в другое место, но вас высадит. Связался я и с председателем колхоза, в посёлке вас будут ждать, по возможности окажут содействие и обеспечат ночлег.
Сообщение это радует, сказал Мефодий, Оказывается всё просто и доступно. Что бы мы без Вас делали!
Иван нам был совсем не чужой человек, он нас обеспечивал работой, в наши дела не вмешивался и не командовал. Кушайте и пойдёмте домой, здесь сегодня делать больше нечего, все планы полётов я просмотрел, ничего не предвидится. Завтра вас найдут, посадка на вертолёт будет отсюда.
Как-то неудобно вас стеснять, мы хотим пойти в гостиницу, сказала Северина.
Разве вы кого-то стесняете? Никаких возражений я не принимаю. Разве у вас лишние деньги? Разве я к вам не приезжал? Не надо нарушать наши северные традиции, основанные на гостеприимстве.