Я не люблю, когда при мне говорят дурно о старших, ропщут и критикуют различные меры. Но иногда досада, иногда самолюбие, а чаще эгоизм, вводят меня в подобные заблуждения. «Если б я был на месте такого-то, я бы сделал то-то», говорю я громко, а думаю про себя, потому, что это было бы лучше для меня. «На место такого-то определил бы такого-то!» восклицаю я с самонадеянием на свою проницательность и, прикрывая такой выбор желанием общей пользы, скрываю тщательно, что при таком-то я надеюсь больших для себя выгод. Не правда ли, любезные читатели, что это дурно? Итак, я намерен исправиться с Нового года.
В молодости моей казалось мне, что каждая женщина, которая не принимает изъявления моих нежностей, имеет дурной вкус и что сердце ее занято. Теперь каждая женщина, предпочитающая беседу молодого образованного человека моему обществу, кажется мне дурно воспитанной и кокеткой. Я чувствую свою несправедливость и обещаюсь думать иначе с Нового года.
Я люблю занимать деньги, а не могу терпеть, когда кто просит у меня взаймы. Кто просит у меня денег, того я называю ветреным, мотом и т. п., а кто мне не даст взаймы, того я величаю скупым, эгоистом, хитрецом. В этом нет ни толку, ни справедливости, итак, я намерен исправиться: помогать честным людям в нужде и не просить взаймы на прихоти все это я начну с Нового года.
Я почти в каждой чужой статье вижу недостатки, а не люблю, когда мне доказывают мои ошибки. Всех критиков моих я называю завистниками, не оправдываюсь на их замечания и вместо ответа стараюсь найти ошибки у моих противников, как будто мне от этого будет легче. Кто скажет, что мой стих дурен, того я почитаю своим врагом и поступаю с ним, как с моим злодеем.
Ах, это дурно, любезные читатели! С Нового года я не буду сердиться из-за критики, буду пользоваться справедливыми замечаниями, не буду рыться в прошлогодних изданиях журналистов, чтоб отыскать мнимые их ошибки, не стану приводить в моих ответах ложные ссылки и все это я начну с Нового года.
Я еще не исчислил десятой доли моих недостатков и уверен, что мои читатели уже сожалеют о моих слабостях и благодарят Судьбу, что они не имеют их. Охотно им верю и желаю этого, а между тем прошу каждого положить руку на сердце и, сознавшись со мною, хотя и не публично, в своих недостатках, начать исправление с Нового года.
1826
Е. Бернет[2](18101864)
Черный гость
I
Сильный стук в дверь прихожей заставил Ивана Ивановича Росникова болезненно вздрогнуть. Не мудрено: поздняя пора ночи, размышления в тиши и одиночестве, несколько чашек крепкого чая, опорожненные им одна за другою в продолжение вечера, чад от сигар, которых он превратил в дым и пепел целую дюжину, повергли его в какое-то неестественное, напряженное, раздражительное состояние. Жилы на висках его бились, сердце мучительно трепетало, а воображение было настроено к восприятию чего-то неожиданного и странного.
Иван Иванович хотел было кликнуть своего слугу, чтоб приказать ему справиться о причине стука, но слуга его, Герасим, так громко храпел в кухне, что не подавал никакой надежды на возможность скорого пробуждения. Подумав немного, Росников решился идти в переднюю сам.
Кто там? спросил он нетвердым голосом, положив руку на железный крючок, замыкающий дверь.
Ответа не было.
Он намеревался уже воротиться в свой кабинет, полагая, что ему почудился стук, как над самою его головою раздался такой пронзительный, настойчивый звон колокольчика, что Иван Иванович вздрогнул сильнее прежнего, торопливо сбросил крюк и отворил дверь в сени: прежде, нежели успел он оглянуться, скользнуло оттуда, вместе с морозным ветром, что-то высокое и черное, шаркнуло по темной гостиной и скрылось в кабинете.
Захлопнув наскоро дверь, Иван Иванович бросился опрометью вслед за странным явлением. В кабинете, в облаках табачного дыма, на одном из кресел расположился уже капуцин в черной маске. Хотя бесчисленные складки плотного, блистающего атласа и висели на широких и сухих плечах его, словно кардинальская мантия на вешалке, но, говоря правду, прекрасный черный цвет его удивительно гармонировал с желтою шерстяною материею кресел, и вообще положение капуцина было так небрежно и грациозно, перчатки его так удачно обнаруживали стройную, продолговатую руку, острый носик и клинообразная борода маскировали такое веселое, ироническое выражение, что на этого гостя нельзя было довольно налюбоваться.
Что за мистификация? спросил Иван Иванович, став перед капуцином.
Никакой, отвечал тот, подняв голову и устремив на хозяина живые, сверкающие глаза. Сегодня маскарад, и я замаскирован.
Но, милостивый государь, возразил Росников сухо (голос гостя показался ему совершенно незнакомым), здесь моя квартира, а не зала Дворянского собрания.
Я сейчас оттуда. Стечение публики необыкновенное. Очень весело. У выхода такая давка, что я не мог дождаться шубы и прибежал сюда вот в этом таларе[3] и без шляпы. Хорошо, что ваша квартира почти подле, иначе я мог бы схватить простуду. Скажите, пожалуйста, отчего вы не в маскараде?
Скажите мне лучше ваше имя, произнес Иван Иванович прежним тоном.
К чему это? Я ведь не пришел занимать у вас денег, свататься за вашу кузину или представляться вашей жене, да у вас и нет ничего подобного. Особенно потому, что вы холосты, приглашаю вас в маскарад и ручаюсь вам в занимательности нынешней ночи. Поспешим. Уже первый час в исходе. Время дорого: не издерживайте его на пустые вопросы.
Помилуйте! отвечал с досадою Росников. Если б я, против своих привычек, и имел хотя малейшее желание быть сегодня в маскараде, то пока окончу туалет
маскарад кончится, подхватил гость. Поэтому и по многим другим причинам вы наденете домино и маску.
У меня их нет, возразил Иван Иванович, желая чем-нибудь отделаться, а будить старого моего Герасима и посылать за ними из пустой прихоти не соглашусь я ни за что в свете.
Он не договорил еще этих слов, как находчивый гость прыгнул, словно кошка, с кресел, вмиг сбросил с себя черную свою мантию и начал ее надевать на Ивана Ивановича.
Этот костюм сшит будто нарочно для вас, лепетал он скороговоркою, застегивая крючки и завязывая ленты.
Ивана Ивановича особенно удивило то, что на безотвязном приглашателе в маскарад оказался другой капуцин, но уже фиолетового цвета.
Я сегодня не брился, начал опять Росников, все еще упорствуя, как бы остаться дома. Я ни за что без маски не поеду.
В одно мгновение гость сорвал с себя маску и, очутясь в другой, ярко-огненного цвета, подал первую Росникову.
Что за чудеса, вскрикнул он, на вас еще маска!
У каждого из нас их несколько. Впрочем, мысль эта стара и вполне развита другими не стоит распространяться. Лучше позвольте помочь вам.
Тут проворно приложил он к лицу Ивана Ивановича черную личину, дернул сзади шнурок, и она облепила его щеки так плотно, как знаменитая историческая железная маска.
Но я, право, еще не решился, ехать мне или нет, повторял в раздумье Росников, дергая атласную свою бороду.
Решитесь после, а теперь в путь! возразил веселый капуцин. Позвольте вам предложить дружеский совет: действуйте в эту ночь как можно смелее и самостоятельнее, отложа на время поэтические мечты о добрых и злых гениях. Ваш средний рост, тонкий стан, данное вам при крещении имя составляют общую принадлежность многих в столице. Все это очень счастливая и забавная случайность.
Вероятно, вам хорошо известна история о великом раввине?
О каком раввине?
О том, который был так мудр, что на все вопросы давал только один ответ: гм! Вы меня понимаете?
Нисколько.
Поймете после, а теперь зовите поскорее своего лакея, чтоб он запер за нами дверь.