Литвинов, с другой стороны, поспешил заверить Араса, что СССР не будет чинить препятствий Турции в вопросе изменения порядка использования проливов. На словах представитель СССР два раза выступил против позиции «Фронта Стрезы», но на деле он обещал поддержать их резолюцию можно ли считать такую политику честной и правильной?
Когда высказались все члены Совета, можно было ожидать, что на претензии и предложения ответят три автора резолюции, но они не сказали ни слова! «Я должен истолковать молчание трех авторов предложения по поднятому мной вопросу, как означающее, что они не могут принять какие-либо поправки» сказал министр иностранных дел Дании Мунк, но почти сразу отказался от своего возражения.
«Группа из Стрезы» молча ждала голосования Совета, и 17 апреля 1935 года Совет неохотно проголосовал. Дания воздержалась. Все остальные, включая СССР, проголосовали «за». Результат сессии и голосования не только не укрепил Лигу, но и подорвал доверие Совета к себе и к своим естественным лидерам. Неудачное апрельское 1935 года заседание Совета было последним, на котором Британию представлял Джон Саймон. На следующее очередное собрание он не явился, а вскоре ушел из министерства иностранных дел Британии, и его роль перешла к Идену.
И все же один практический результат, совершенно непредвиденный его авторами из «Фронта Стрезы» (Великобритании, Франции, Италии), действительно вытекал из бесславной резолюции Совета Лиги, принятой 17 апреля 1935 года. Предложение о расширении сферы финансовых и экономических санкций привело к созданию Комитета для изучения наиболее действенных способов применения таких санкций, и работа этого Комитета, в котором принимала участие Италия, оказалась полезной, когда санкции действительно были введены, и введены они были именно против Италии не будем удивляться это «странная история».
Все другие последствия от резолюции 17 апреля 1935 года были совершенно невыгодными для Лиги.
Во-первых, резолюция навлекла на Совет Лиги дурную славу за заявления, которые ни к чему не привели, Лига успешно создавала «бурю в стакане воды» «excitāre luctus in simpulo».
Во-вторых, резолюция усилила враждебность немцев к Лиге, что, впрочем, не имело особого значения, поскольку нацистская Германия и Лига с 1933 года были естественными врагами.
В-третьих, нарушалась сама идея создания Лиги наций как организации, защищающей своих членов от военного нападения. Многие государства Европы начали опасаться, что сам факт членства в Лиге может поставить их в положение, когда им придется выбирать между дружбой с нацистской Германией (а вскоре и с фашистской Италией) и дружбой с ведущими державами Лиги, и сохранить нейтралитет не удастся.
Резолюция Совета Лиги от 17 апреля 1935 года нашла предсказуемый отклик в нацистской Германии 20 апреля 1935 года Германское правительство уведомило правительства государств, представленных в Совете Лиги, что оно не признаёт их права выступать судьями Германии и потому решительно отвергает их резолюцию. В ходе прений по резолюции такое же мнение высказывал и представитель Дании Мунк он же воздержался при голосовании но все попытки Дании сохранить нейтралитет, как это ей удалось в 1914 году, в 1940 году были растоптаны сапогами немецких солдат.
Глава 4. Вольный город Данциг и Лига
Среди членов Совета, которые голосовали за резолюцию Лиги, составленную в Стрезе (см. Главу 3), никто не сделал этого с большей неохотой, чем Польша. При этом у нее не хватило смелости даже воздержаться и она голосовала «за». Польша решительно выступала против схемы Устава четырех держав (см. Статью 4. Устава Лиги в Приложении 2). Она всегда критиковала тенденцию Комиссии по разоружению и Конференции по разоружению задерживать свою работу, в то время как великие державы пытались прийти к соглашению путем тайных переговоров между собой. Поэтому она была совершенно последовательна в возражениях против методов «Фронта Стрезы». Такие вопросы, как настаивали польские делегаты, должны решаться открыто в соответствующем рабочем органе Лиги в Совете, на Ассамблее или на конференции. Только таким образом каждое государство сможет объяснить свои особые интересы, и только тогда, когда будут известны все такие точки зрения, можно будет делать справедливые и эффективные выводы. Польша утверждала, что метод, которого придерживались великие державы при закрытых консультациях в Стрезе по важнейшему вопросу Европейской безопасности, был несправедлив по отношению к другим членам Лиги и, как результат, губителен для Лиги в целом.
Справедливость этих доводов Польши вновь и вновь подтверждалась последующими событиями. Польша неоднократно оказывала услугу Лиге в рассмотрении разных политических проблем, выдвигая свои доводы и справедливые аргументы, о которых другие страны помалкивали, хотя можно было предположить, что ее ворчание и вечное дурное настроение быстро исчезло бы, если бы она была включена в круг великих держав.
В 1933 году, когда Германия вышла из Лиги, Польша оказалась перед дилеммой или полагаться на установленный Лигой порядок, или пойти на прямые договорные отношения с Германией. И Польша выбрала второе 26 января 1934 года она заключила «Пакт о ненападении» с Германией, предусматривающий, что проблемы, затрагивающие взаимные отношения двух подписавших сторон, должны решаться путем прямых переговоров.
Дипломатическая форма «пакта о ненападении» была очень популярна в 20-30-е годы 20 века. Такие пакты, как выяснилось в 193839 годах, дают «иллюзию безопасности», они с большим трудом заключаются, но разрываются более сильной стороной мгновенно, при этом слабой стороне просто не к кому апеллировать. Имела Польша «Пакт о ненападении» и с СССР он был подписан 25 июля 1932 года, и ратифицирован 23 декабря 1932 года. Польша зарегистрировала этот пакт в Лиге, и он должен был действовать до 31 декабря 1945 года, но 17 сентября 1939 года СССР в одностороннем порядке разорвал «советско-польский пакт о ненападении». Этому предшествовало секретное подписание 23 августа 1939 года «Советско-германского пакта о ненападении» и нарушение Германией «германо-польского пакта о ненападении», о котором мы говорим.
Мы забежали далеко вперед в своем повествовании в Главу 13 «странной истории», вернемся в 4-ю главу и продолжим свой рассказ.
После подписания 26 января 1934 года «Пакта о ненападении» с Германией в Польше наступило некоторое умиротворение, как в отношениях между Польшей и Данцигом, так и в отношениях между Польшей и ее немецкими гражданами. Удовлетворение Варшавы этим временным облегчением разделялось и Советом Лиги, члены которого были очень рады, что их, наконец, избавили от долгих и трудных часов переговоров по этим вопросам. И большим потрясением для членов Совета было объявление министра иностранных дел Польши Бека 13 сентября 1934 года на Ассамблее Лиги, что Польша решила прекратить всякое сотрудничество с Советом Лиги в отношении защиты меньшинств. Польша готова, заявил он, принять любые обязательства в этом отношении, которые были бы приняты всеми членами Лиги в равной степени; но она больше не согласится быть одной из стран, поставленных в неполноценное положение. Обращение Польши с национальными меньшинствами было и будет оставаться в полном соответствии с тем, что она обещала, но мир должен поверить ей на слово.
Как мы помним, именно на этой Ассамблее 18 сентября 1934 года членом Лиги наций стал Советский Союз, и заявление Бека опередило это событие на 5 дней поэтому советский делегат никак не мог выразить свое отношение к демаршу Польши.