Он не выказывал никаких признаков усталости или тревоги после морга и прозекторской, после той страшной кухни, где пахло кровью и куриной лапшой пополам с перегаром. Все происходящее словно взбодрило его, вытащило из черной беспросветной депрессии, в которой он пребывал.
Они на большой скорости мчались по темному шоссе, свернули на бетонку уже в родных Бронницах. И до дома Макара на Бельском озере оставалось им совсем немного.
Как вдруг произошло это.
То, что впоследствии Клавдий Мамонтов не мог назвать иначе как дикостью.
Глава 7
Дикость
На пути к Макару в гости Клавдий Мамонтов, сидевший за рулем внедорожника, и Макар, устроившийся рядом с ним, то и дело поглядывали на полковника Гущина, расположившегося на заднем сиденье. Он задумчиво молчал всю дорогу. Клавдий Мамонтов отметил, что Гущин за время реабилитации после госпиталя, недель и месяцев, когда он, еще больной, работал в Главке в кабинете, зарывшись в служебные бумаги и не выезжая на места происшествий, даже не прибавил в весе. Его постковидная худоба стала постоянной. Он по-прежнему страдал отсутствием аппетита. Находивший раньше в обильном застолье радость жизни и способный рассуждать о достоинствах стейков и шашлыков часами, он словно вычеркнул теперь еду и кулинарию из своих предпочтений. Но он выпивал конечно, не так, как Макар, способный погрузиться в многодневный запой, но позволял себе рюмку коньяка, и нередко. Прежний крепкий жизнерадостный толстяк Федор Матвеевич Гущин изменился навсегда. Теперь, если рисовать его портрет в стиле Пикассо, весь он состоял бы из острых углов и резких линий на осунувшемся лице выдавались скулы да глаза блестели. В минуты покоя он устремлял взгляд куда-то внутрь себя, словно ища ответы на важные вопросы. Взгляд Гущина смягчался, теплел, лишь когда он обращался к Клавдию и Макару.
Он порой учил их уму-разуму ненавязчиво, но по-отечески строго. А Макар после событий прошлого страшного дела и спасения Гущиным маленькой Августы просто в рот глядел полковнику, считая его непререкаемым для себя авторитетом. Это своенравный самоуверенный Макар, который и отца родного в грош не ставил и вообще никогда не желал никому подчиняться!
До Бельского озера оставалось всего два километра. Они проезжали придорожный рынок стройматериалов и товаров для садоводов. Он тянулся справа от шоссе. Миновали большой павильон «Бухарский стан», который держали узбекские торговцы, потом еще несколько палаток и строений «Свежее мясо», «Все для дачи». Слева от дороги располагалась автостоянка, дальше шли необработанные поля пустыри и холмы.
Повинуясь знаку ограничения скорости даже в такой глухой час перед рассветом, Клавдий Мамонтов ехал мимо рынка медленно. Они поравнялись с павильоном «Восточные сладости», как вдруг
Грохот и звон стекла.
Под колеса внедорожника метнулась фигура в черном мелькнула в свете фар, перебегая дорогу.
Клавдий Мамонтов, чтобы не сбить безумца, резко крутанул руль вправо, съезжая в кювет к «Восточным сладостям». Макар в сердцах грубо выругался, хотел было выскочить из машины, когда внедорожник, визжа тормозами, остановился, и догнать мерзавца, едва не устроившего ДТП.
Но внезапно
Глухое рычание бешеный лай В предрассветных сумерках, в желтых огнях автомобильных фар, в свете плывущей по серому небу огромной полной луны, в смешении всех этих разных оттенков наступающего утра они увидели, как из окна павильона «Восточные сладости», разбитого вдребезги, вылетают осколки стекла и две огромные лохматые пегие собаки. Два гигантских алабая.
Один пес ростом с теленка перепрыгнул прямо через капот внедорожника, второй с остервенелым лаем пересек шоссе собаки, рыча, бросились в сторону пустыря и холмов. А по пустырю к холму мчался тот самый человек, который едва не попал под колеса машины.
Клавдий, Макар и полковник Гущин выскочили из машины.
Они его сейчас догонят и разорвут! крикнул Макар. Надо что-то делать! Эй! он заорал, стараясь отвлечь алабаев, дать возможность безрассудному идиоту, разбившему окно и выпустившему сторожевых собак павильона, взобраться на холм, на вершине которого росли старые дубы.
Они с Клавдием, крича и размахивая руками, ринулись на пустырь, Гущин сразу отстал. У них не было оружия, чтобы выстрелами отогнать собак, и Клавдий не представлял, что они сами станут делать, если алабаи набросятся на них, но они не могли не вмешаться в ситуацию.
Убегавший проворно взобрался по склону на холм, опережая алабаев на пару минут, не более. Однако он не попытался вскарабкаться на дерево. Нет! Он остановился и повернулся лицом к собакам. Те летели к нему, рыча, оскалив пасти, сверкая налитыми кровью глазами, две машины для убийства, натасканные, чтобы рвать человеческую плоть.
Они его загрызут! Макар бежал к холму. Клава, что делать? Эй ты, шизик! Лезь на дерево! орал он, обращаясь к безумцу.
Это не взрослый, а мальчишка, подросток! зоркий Клавдий Мамонтов разглядел того, кого преследовали алабаи.
И точно! На вершине холма стоял подросток уже достаточно рассвело, чтобы они могли его ясно увидеть. Светловолосый, высокий, ловкий. Капюшон черного худи упал с его головы при беге. Алабаи находились от него на расстоянии не более десяти метров, один прыжок и собака вопьется ему в живот, сбивая с ног, а вторая перервет горло.
И тут снова произошло нечто невероятное!
Парень вытянул правую руку вперед
Один алабай резко остановился, словно застыл на месте, а второй на бегу, не совладав с инерцией, перекувырнулся через голову и дико взвыв, начал кататься по траве. Первый попятился и побежал прочь! Второй полз по траве тоже прочь, тряся лохматой головой, рыча, скуля, потом визжа, кое-как поднялся и устремился наутек.
От неожиданности Клавдий и Макар остановились. Кроме воя собак они не слышали никаких других звуков ни выстрела, ни хлопка. Кругом царила мертвая рассветная тишина. В пепельном свете утра парень на холме стоял несколько секунд прямо и неподвижно, глядя в их сторону. Затем он повернулся и побежал по гребню холма к лесу.
Эй ты! Стой! Макар опомнился первым и устремился в погоню.
Однако когда они с Клавдием подбежали к дубам незнакомец уже спустился по склону и скрылся в лесу. Они не догнали его.
Полковник Гущин, которому марафон по пересеченной местности дался с великим трудом, ждал их у подножия холма, задыхаясь и хватаясь за грудь.
Что это было? спросил Макар у него. Федор Матвеевич, я так и не понял, хотя мы его пытались догнать Но псы Как он это сделал? Почему они не напали, убежали?!
Гущин смотрел в сторону павильона и рынка на первом этаже торгового «Бухарского стана» вспыхнул свет.
Они быстро вернулись через дорогу к машине, к «Восточным сладостям». Собачий вой оглушил их. Два алабая вертелись волчками у крыльца павильона. Трясли головами, выли, выли Один пытался, вертясь юлой, укусить себя за хвост. Второй снова завалился на спину и катался по асфальту, потом встал расставив лапы, он обильно мочился и выл, тявкал На людей они не обращали никакого внимания. Они словно одномоментно синхронно сошли с ума.
Разбитое окно «Восточных сладостей» зияло.
Кондитерский магазин и склад, определил Гущин. Возможно, парень захотел что-то украсть, разбил окно и напоролся на собак, их заперли внутри хозяева охранять товары. А вот что произошло дальше? Как он страшилищ отпугнул
Он достал мобильный, чтобы вызвать к павильону патруль ППС из Бронниц, надо было зафиксировать проникновение с целью кражи, но
Крики, шум, брань Из «Бухарского стана» к «Восточным сладостям» бежали полуодетые люди, вооруженные палками, битами, шпателями, обрезками металлических труб. А из дальних павильонов рынка, из «Свежего мяса» и «Все для дачи», навстречу им мчались другие тоже с палками и монтировками человек по десять с каждой стороны. Они яростно, заполошно орали на незнакомых языках. Макар потом сказал одни на узбекском, другие на таджикском. На Клавдия, Гущина и Макара они не обратили внимания возможно потому, что сначала хотели разобраться друг с другом. Видимо, владельцы павильона сладостей обвиняли своих конкурентов в попытке кражи и причинения вреда собакам, а конкуренты не собирались оправдываться. То была застарелая глухая вражда и злоба, и вот она вырвалась наружу, точно пламя тлеющего пожара.