Война в воздухе - Уэллс Герберт Джордж

ГЛАВА I

О ПРОГРЕССЕ И СЕМЕЙСТВЕ СМОЛЛУЕЙЗ

1

- А прогресс-то этот, - сказал мистер Том Смоллуейз, - идет себе вперед.

- Вот уж не думал, что так и дальше пойдет, - сказал мистер Том Смоллуейз.

Это замечание мистер Смоллуейз сделал задолго до того, как разразилась война в воздухе. Он сидел на ограде в дальнем углу своего сада и

равнодушно созерцал знаменитые банхиллские газовые заводы. Над сгрудившимися газгольдерами возникли три странных предмета - маленькие,

колышущиеся пузыри; они переваливались с боку на бок, становились все больше, все круглее - это наполняли газом воздушные шары, на которых по

субботам Южно-английский аэроклуб устраивал полеты.

- Каждую субботу взлетают, - сказал сосед Тома, мистер Стрингер, владелец молочной лавки. - Еще только вчера, можно сказать, весь Лондон

высыпал на улицу поглазеть на летящий воздушный шар, а нынче в каждой деревушке, что ни суббота, отправляются на прогулку, то бишь взлетают на

прогулку шары. Для газовых компаний прямо чистое спасение.

- В прошлую субботу мне пришлось увезти с картошки три тачки песку, - сказал мистер Том Смоллуейз. - Три тачки! Это они балласт сбросили.

Несколько кустов сломали, а другие и вовсе засыпало.

- Говорят, и дамы на них поднимаются!

- Дамы, как бы не так, - отозвался Том Смоллуейз. - По-моему, не дамское это дело - разлетывать по воздуху да сыпать людям на голову песок,

как хотите, а я привык, что дамы ведут себя по-другому.

Мистер Стрингер одобрительно кивнул и некоторое время оба - теперь уже не равнодушно, а с осуждением - глядели на все больше раздувавшиеся

шары.

Мистер Том Смоллуейз, по роду занятий зеленщик, питал большое пристрастие к садоводству, его женушка Джессика хлопотала в лавке - словом,

волею судеб Том был создан для спокойной жизни. Но, к несчастью для него, судьба не даровала ему спокойной жизни - покоя не было. Том жил в мире

неудержимых, нескончаемых перемен, в той его части, где перемены эти особенно бросались в глаза. Ненадежна была даже земля, которую Том

возделывал: даже аренду на огород ему приходилось возобновлять ежегодно, и огромная, заслонявшая солнце вывеска гласила, что это не столько

огород, сколько годный под застройку участок. Этот последний уголок сельской жизни был обречен: со всех сторон наступало новое, городское. Том

утешал себя как мог надеждой, что лучшие времена не за горами.

- Вот уж не думал, что так и дальше пойдет, - повторял он.

Престарелый отец мистера Смоллуейза помнил еще времена, когда Банхилл был мирной кентской деревушкой. До пятидесяти лет он служил кучером у

сэра Питера Боуна, но потом пристрастился к спиртному, воссел на козлах станционного омнибуса и ездил так до семидесяти восьми лет, а затем

удалился на покой. Он грелся у очага, согбенный, старенький кучер, его переполняли воспоминания, и он готов был излить их на любого

неосмотрительного пришельца. Он мог бы рассказать про поместье сэра Питера Боуна, которое давно исчезло, разделенное на участки и застроенное, и

про то, как этот магнат заправлял всей сельской округой, пока она еще была сельской, как господа охотились да катались по дорогам в каретах, и

какое там, где нынче стоят газовый завод, было крикетное поле, и как появился Хрустальный Дворец.

Хрустальный Дворец находился в шести милях от Банхилла, его великолепный фасад сверкал в лучах утреннего солнца, в полдень он выделялся на

фоне неба четким голубым силуэтом, а по вечерам позволял всем жителям Банхилла любоваться даровым фейерверком.