И хотя я понимала, что это невозможно, мысль о подобном пугала до чёртиков. Она же и отрезвила, дала возможность прийти в себя.
Мам Я сама хотела с тобой поговорить, сказала Надя, поджав губы и переглянувшись с Малининым.
Я хмыкнула и вновь устроилась за столом ноги меня уже не держали.
Хотела до того, как всё решила и сговорилась с папой, или только сейчас тебе в голову пришла эта светлая мысль?
Надя насупилась, стояла, сжимая в руках ремень школьной сумки и смотрела себе под ноги.
Давайте поступим так сказал Миша, уже полностью справившись со своими эмоциями.
Он выглядел собранным, даже отстранённым. Холодным настолько, что вновь стал тем чужим человеком, при взгляде на которого я впадала в ступор от осознания, что прожила столько лет с незнакомцем.
Я сейчас уеду. У меня ещё море дел. Скоро приедет Корнилов, это он уже говорил скорее Наде, чем мне. Та кивнула. Он заберёт мои шмотки, твои, Надюх, если ты не передумаешь, тоже. Отвезёт тебя ко мне.
Я не передумаю! тут же с жаром заявила дочь.
Я искривила губы в горькой усмешке. За что они так со мной? Что такого я сделала и в чём ошиблась, за что сейчас и расплачивалась? Была не слишком любящей женой и матерью? Не слишком заботливой? Да они втроём и были моей жизнью Лиза, Надя и Миша. Всем моим миром, который сейчас не просто шёл трещинами, а почти что рухнул в бездну.
Тогда так и сделаем, кивнул Михаил. Вечером увидимся, ключи привезёт Корнилов, сказал Малинин и, так и не взглянув на меня, вышел из кухни, предварительно чуть сжав плечо дочери.
А через полминуты уехал, и мы с Надей остались наедине. Что говорить ей, я не знала. Передо мной стоял совершенно взрослый человек со своими желаниями и потребностями. Я это осознавала на все сто. Сама в семнадцать была такой никто мне и слова поперёк сказать не мог, потому что я уже выросла.
Ну что, дочь, поговорим? спросила у Нади, и та раздражённо вздохнула.
А о чём тут говорить, мам? Я же сказала, что не передумаю.
Она всё же присела на край стула и добавила прежде, чем я бы вставила хоть слово:
Я хочу жить с папой, но это не значит, что я перестала тебя любить. И Малинку тоже не перестала. Просто с отцом мне всегда было комфортнее.
Вот как комфортнее. Вроде бы ничего криминального в словах дочери не было, однако сейчас я смотрела на всё не через призму любящей матери, готовой на всё, а через призму человека, которого смертельно обидели.
Это ведь я сидела ночами рядом, когда они с Лизкой болели. Я предвосхищала их желания. Пойти в магазин и не купить дочкам вкусненького? Абсурд. А Малинин даже и не задумывался о подобном. Часто приходил за полночь, просто заглядывал в спальни к дочкам и отправлялся спать сам. Все заботы лежали на моих плечах и всех всё устраивало. А оказалось, с папой Наде всё это время было комфортнее.
Где вы будете жить, ты знаешь? спросила у дочери. Что там за квартира? Лия тоже там обитает? Или у них с твоим отцом гостевой брак?
Я невесело хмыкнула, а Надя посмотрела на меня волчонком.
Лия живёт отдельно. У папы двухкомнатная квартира, он так сказал. Мы будем жить там вдвоём.
Я прикрыла глаза и мысленно приказала себе собраться. О том, что сейчас слушаю про параллельную жизнь мужа, поразмыслю потом.
Значит, у вас уже всё решено, сказала я скорее себе, чем Наде.
На что дочь закивала.
Решено. А сейчас я пойду собирать вещи. И мам я тебя люблю, правда. Но так будет для меня лучше, поверь.
После чего она, вскочив со стула, почти что сбежала из кухни, демонстрируя тем самым, насколько тягостно ей было находиться рядом со мной.
Что ж это было моей новой реальностью и в ней мне и придётся существовать дальше.
Первым делом я взялась за обед для Малинки. Совсем скоро она должна была прийти из школы, потом дочь нужно было отвезти на занятия спортом. Я как раз варила бульон для быстрого супа-выручайки, когда мне на телефон пришло сообщение от Алики:
«Готова побыть провожатой для Лизы, вечером упадём у тебя и обсудим адвоката. Как Надя?».
Я невольно улыбнулась, прочитав послание тёти. Сама как раз размышляла, что будет, если оставить дом в распоряжение Корнилова и Нади и, быстро покормив Малинку, уехать с ней на занятия акробатикой. Пришла к выводу, что мне бы хотелось поговорить с Вадимом. Выяснить, что он думает о сложившейся ситуации.
Я не раз видела искреннее восхищение собою со стороны Корнилова. Что и говорить, оно мне льстило. Вадим не позволял себе каких-то двусмысленных намёков или шуточек, за которыми можно было спрятать лукавый подвох. Он просто открыто и без экивоков мог похвалить меня и сказать, что Мише досталась самая лучшая жена на свете. А сейчас я невольно задавалась вопросом не передумал ли Корнилов? Не считал ли, что теперь Малинин отхватил себе супер-приз в виде своей модельки?