Впрочем, источник дурной наследственности любимой дочурки отнюдь не был для Афанасия Петровича тайной, он не сомневался, что свой характер она унаследовала от его тёщи Серафимы Яковлевны. В свои почти семьдесят лет эта ведьма до сих пор руководила довольно известным и крупным издательством, вела независимый образ жизни, разъезжала по заграницам и устраивала шикарные приёмы для писателей и критиков в своём загородном доме. Афанасий Петрович лишь раз удостоился чести быть гостем на таком приёме, больше его не приглашали, видимо, не сочли интересным собеседником. Зато Василиса навещала бабушку регулярно и относилась к ней не просто с любовью, а прямо-таки с обожанием. Наверное, бабка Серафима была единственным человеком, к чьему мнению прислушивалась эта упрямица, да и то не часто.
К слову сказать, сама Василиса вовсе не считала себя какой-то отъявленной бунтаркой и своё стремление к независимости рассматривала, скорее, как достоинство, нежели порок. Не удивительно, что, следуя подобным убеждениям, она успела совершить немало глупостей и сумасбродств с того момента, когда смогла отвоевать у родственников право на самостоятельность. Справедливости ради следует отметить, что Василиса умела признавать совершённые ошибки и всегда безропотно принимала ответственность за последствия своих косяков, не пытаясь винить окружающих или злую судьбу. Более того, она искренне верила в то, что каждый человек с рождения имеет право на ошибку, а потому упрямице даже в голову не приходило раскаиваться и посыпать голову пеплом, когда жизнь преподносила ей очередной урок. Сделав выводы из полученного опыта и зализав очередную рану, Василиса снова пускалась во все тяжкие, словно ей нравилось испытывать свою удачу на вшивость.
Увы, набитые в результате прохождения жизненных уроков шишки не делали её более осторожной ни на йоту. И дело тут было вовсе не в том, что Василиса считала себя неуязвимой или являлась адреналиновой наркоманкой, которой для хорошего самочувствия требуется рисковать и испытывать новые ощущения, дело в том, что она просто не умела бояться. Об этом не знал никто из её окружения. Ещё в детском садике малышка поняла, что отличается от других детей и, чтобы не сделаться изгоем, научилась скрывать свой недостаток. Анализировать причины отсутствия в своём организме такой эмоции, как страх, она стала гораздо позже, когда пристрастилась к древним философским трактатам в своём музее.
Долгое время Василиса считала, что её неспособность бояться обусловлена какой-то болезнью, типа гормонального сбоя, и только углубившись в рассуждение давно ушедших авторов о душе и сознании, осознала, что причина её порока лежит вне телесных рамок, она ментальная. Отчего-то Василиса не могла воспринимать окружавшую её реальность всерьёз, жизнь представлялась ей просто увлекательной игрой, и даже смерть в её картине мира не являлась фатальным событием и воспринималась, скорее, как рутинная процедура перезагрузки, вроде смены игроком своего аватара. Вот она и играла, получая удовольствие от самого́ процесса и не задумываясь о том, чем эта Игра может закончиться.
Поначалу сделанное открытие ошеломило исследовательницу, но вовсе не осознанием того, что она, оказывается, строила свои представления о жизни на ложных предположениях, а как раз наоборот, Василиса вдруг поняла, что это всё остальное человечество ошибается. Поразмыслив немного над этим загадочным феноменом, она в конце концов решила не забивать себе голову проблемами, разрешить которые ей было не по силам. Всё человечество не переубедишь, как ни старайся, а менять собственную точку зрения она не видела никаких оснований. Всего-то и нужно было время от времени притворяться, что тебе страшно, чтобы не вызывать кривотолков и подозрений у окружающих.
Наверное, так бы всё и продолжалось, если бы в один вовсе не прекрасный момент, беззаботная прогула Василисы по жизни внезапно ни натолкнулась на странное и непреодолимое препятствие, превратившее эту самую прогулку в диверсионный рейд по тылам противника. А всё началось так невинно, что заподозрить в случившемся коварную руку судьбы мог бы только патологический параноик с манией преследования. Василиса и близко не была параноиком, а потому заказ на экспертизу старинной серебряной шкатулки восприняла без особого волнения, даже наоборот, обрадовалась, что ей в руки наконец-то попалась такая прелестная вещица.
Шкатулка действительно была очень красивой и даже изысканной, в ней с первого взгляда угадывалось авторство настоящего художника. По тому, что её крышку и боковые поверхности украшали не батальные сцены, а изображения странных животных и растений, искусно инкрустированные полудрагоценными камнями и глазурью, можно было предположить, что эта вещица когда-то принадлежала женщине. Однако для хранения драгоценностей шкатулка была, пожалуй, великовата, скорей всего, её использовали как стационарную косметичку или хранительницу семейной реликвии. В шкатулке не было замка, она открывалась нажатием на голову какой-то змееподобной рептилии, выгравированной на передней панели. Об этом можно было легко догадаться по тому, что серебряная голова гада была отполирована до зеркального блеска от частого прикосновения пальцев.
Прежде чем взяться за экспертизу, Василиса довольно долго любовалась игрой света на старинном серебре, пытаясь угадать в изображениях на шкатулке известных ныне представителей флоры и фауны, но никаких аналогов не вспомнила. То ли это были сказочные персонажи, то ли природа с тех пор настолько сильно изменилась, что эти животные и растения исчезли с лика земли. Потом она представила себя на месте той дамы, которая пользовалась этим произведением искусства каждый день, и невольно позавидовала канувшим в небытие людям, обладавшим возможностью окружать себя такой красотой.
Наконец, насладившись своими историческими фантазиями, Василиса решилась заглянуть внутрь шкатулки. Едва дотронувшись до головы рептилии, она отчего-то ощутила непонятное волнение, словно внутри её мог поджидать неприятный сюрприз. Как оказалось, интуиция её не подвела, стоило Василисе нажать на скрытую пружину, как изображение перед её глазами словно бы мигнуло, переключаясь на иную реальность. Крышка шкатулки плавно откинулась, открывая незадачливой исследовательнице своё нутро. Там на алой сафьяновой подложке лежало человеческое сердце. Судя по тому, что из перерезанных сосудов всё ещё сочилась кровь, сердце вырезали из груди не холодного трупа, а ещё живого человека.
От увиденного у Василисы волосы по всему телу буквально встали дыбом, а в глазах потемнело. Она попыталась закричать, но её горло сжала судорога, так что даже вдохнуть стало невозможно. Наверное, впервые бедняжка поняла, что такое страх, и это откровение едва ни отправило её в спасительный обморок. К счастью, шок продлился недолго, дурнота наконец отступила, и привычная реальность послушно вернулась на своё место. Открытая шкатулка как и прежде стояла на столе, но никакого сердца в ней, разумеется, не было, она вообще была пуста. Василиса облегчённо вздохнула и отправилась на кухню попить чаю и успокоиться. Вернувшись к рабочему столу, она было принялась за осмотр шкатулки, но поняла, что пережитое волнение не даст ей спокойно работать, и решила отложить экспертизу до завтра.