Только усталость оказалась сильнее, Гуров и сам не заметил, как уснул. Проснулся от ударов над ухом, в соседнем купе кто-то с грохотом молотил в стенку. Коллега Лена, лежавшая на полке напротив, проснулась и спросонья испуганно всматривалась в темноту:
Лев Иванович, что такое, что за звуки? Это вы стучите?
Нет, нет, Лена, спите. Все нормально, в соседнем купе пьяница пришел в себя. Сейчас я с ним поговорю, он не будет мешать.
В темноте он нащупал куртку, накинул сверху. Так будет спокойнее, в кармане лежат наручники. Если дебошир не угомонится, то придется его приковать к металлической опоре столешницы и все-таки вызвать дежурный наряд. Пускай делают свою работу и усмиряют нарушителей порядка. Он оперативник, а не рядовой дежурный.
В купе Лев Иванович застал толстяка, который не мог перевернуться из-за связанных рук, но очень хотел устроить шумиху. Поэтому так усердно ударялся седой головой по тонкой перегородке.
Так, гражданин, шум прекращаем!
На его голос мужчина повернулся и прищурился:
Где моя жена? Развяжите меня! Что за выходки!
Я вас развяжу, если не будете буянить. Драться, кричать, кидаться на других людей. Условия понятны?
Да не буду я драться. Развязывай, простонал пожилой пассажир.
Грузное тело невыносимо ныло от неудобной позы, в которой он уснул, руки, заломленные за спиной, ладони туго стянуты. Лев Иванович в два движения размотал простыню и сделал шаг назад, освобождая пространство пленнику. Но и при этом соблюдая безопасность если тот снова попытается напасть, то можно будет в один шаг выйти в коридор, захлопнуть дверь купе и отправиться за нарядом. Эта история уже порядком ему надоела, бессонная ночь из-за любителей алкоголя никак не кончалась. Только толстяк и не собирался кидаться на опера. Он со стоном криво уселся, оперся на стенку и начал растирать запястья.
Где моя жена? Ну, где она?
От его вопроса Гуров напрягся: у мужика, видимо, нервный срыв и память отбило от горя.
Вот здесь. Лев кивком указал на большой ящик из досок во всю длину соседней скамьи.
От злости лицо у собеседника налилось кровью, это было видно даже при тусклом свете фонарей, что замелькали за окнами все чаще. Поезд приближался к очередной станции.
Вы что, издеваетесь? Это шутка ваша дурацкая? Как там это называется? Пранк, розыгрыш? Ну, где камера? Все удалось, очень смешно, заканчивайте вашу клоунаду!
Мужчина встал на ноги. Полный, с одышкой, уже явно пенсионного возраста, но при этом он был силен, под рубашкой угадывались мощные руки и широкие плечи. Гуров отреагировал мгновенно. Ловким ударом в колено он сбил здоровяка с ног и молниеносно защелкнул один браслет на запястье, а второй на металлической опоре стола.
Отпустите! От боли седой взревел во весь голос.
Я же предупреждал, не надо бросаться на людей.
Не надо говорить мне, что моя жена мертва! Она жива, а вы чертов клоун или безумец! Идиот!
Лев Иванович всматривался в лицо пожилого мужчины. Как странно, никаких признаков опьянения, хотя еще пару часов назад от него несло свежим алкоголем.
Дверь стремительно откатилась, на пороге застыла проводница с сонным лицом, она, видимо, успела задремать в своем купе. Огромные глаза стали еще больше от ужаса.
Да что опять? Там уже все пассажиры проснулись! Она потянула носом воздух в купе и громко с укоризной зашептала: Напились, так хоть не хулиганьте! Как вам не стыдно, перестаньте кричать, вы мешаете другим людям. Ночь, все спят.
Где моя жена? Скажите, прошу вас, прошу, прекратите эту жестокую шутку. Мужчина перестал кричать и тоже перешел на шепот. Только тон у него был испуганный и умоляющий.
От его перекошенного болью лица Льва Ивановича передернуло, в нем было столько муки и недоумения. Светлана начала ласково уговаривать:
Перестаньте, пожалуйста, ваша жена в этом гробу. Вы сами вчера его грузили на станции. Давайте я вам лучше водки из вагона-ресторана принесу. Выпейте и снова уснете, так будет лучше.
Я не пью, мне врачи запретили! Зачем вы лжете? Зачем вы все лжете? Я не пил водку, я пил вчера с женой чай в поезде, а потом уснул! И теперь проснулся, а вы мне говорите, что моя жена умерла, что я напился, что я кидаюсь на людей! Я Это вам так с рук не сойдет!
Мужчина беспомощно дергался, морщась от боли в руке, но прочные браслеты не давали ему снова встать во весь рост.
Я сейчас, сейчас. Девушка убежала в свое купе.
Обессиленный гигант замер.
Это правда? Правда, что моя жена умерла и я везу ее в гробу? Покажите документы, прошу вас, умоляю, покажите мне бумаги.
Оперативник замешкался, оглядел купе, где же багаж пожилого мужчины.
Они у вас должны быть, в ваших личных вещах. Найти сумку он так и не смог.
Проводница уже протиснулась обратно в тесное купе.
Вот, выпейте водички. Пейте. Девушка протянула пассажиру бутылку минералки. Станет полегче, вам надо прийти в себя. Она открутила крышечку и заботливо сунула бутылку в огромную ладонь мужчины.
Пейте, мы отойдем на пять минут. Лев Иванович бережно подхватил девушку под локоть и повел на ее рабочее место. Покажи документы на этого пассажира, сказал он ей по дороге.
Хорошо-хорошо, покажу! Она торопливо засеменила на свое рабочее место.
В купе девушка взяла с крохотного столика у окна, заваленного документами, едой, косметикой, пластиковую папку и вытащила из нее кипу билетов. Показала один пассажирский билет и два больших листа, скрепленных между собой.
Гуров пробежался глазами: Дымов Олег Дмитриевич, свидетельство о смерти Дымовой Ольги Борисовны, разрешение на перевозку тела.
Оригиналы ты у него проверила?
Конечно. Девушка кивнула, от расстройства у нее дрожали губы. Простите, что он вам мешает. Это моя вина, не надо было его брать в вагон. Пожалела, он так плакал, рассказывал, что жену везет хоронить на родину. Немного осталось, через пару часов уже его станция. Потерпите, прошу вас, вы такой хороший. Я сейчас принесу ему немного водки, чекушку в ресторане выпрошу. Горе у человека, немудрено, что головой повредился.
А про женщину ничего не сообщали на ту станцию? Как называется, техническая?
Сортировочная. Вы не переживайте, всю ночь не спите, бегаете. Спасли меня. Вот держите водичку. Пейте, не надо денег. Больше не знаю, как отблагодарить. Хоть что-то. Девушка сунула ему такую же бутылку, что и буйному Дымову.
Лев Иванович взял бутылку с водой, открутил крышку и сделал глоток. И правда, тяжелая ночь никак не кончится. Буйный пьяница достал весь вагон и в том числе проводницу, а ведь и слова дурного не поворачивается язык ему сказать. Действительно, горе у мужика страшное, такое, что мозг не выдержал.
В дверную щель просунулась взлохмаченная голова коллеги Гурова Лены:
Девушка, что происходит? У нас там мужчина за стенкой скулит и рыдает ужасно. Перед этим головой бился об стену. Можно его утихомирить как-то? Она обрадовалась при виде Гурова. Ой, Лев Иванович, вы уже здесь? Три ночи и полный дурдом, вот так прокатились в спальном вагоне.
Простите. Света растерянно развела руками. Нервный срыв у мужчины. Я сейчас постараюсь его отвлечь. Поговорю с ним.
Гурову стало жаль проводницу, она суетилась и испуганно косилась на них в ожидании скандала, не зная, как решить проблему.
Ладно, Светлана, ты давай других пассажиров успокой. Потерпим пару часов, не переживай.
Да мало людей, все в другом конце вагона. Только вот вас он достал. Света, казалось, сейчас расплачется из-за сложившейся ситуации. Ее симпатичное личико исказилось от горькой гримасы, помада и подводка за время беготни размазались.
Ну держись, Света. Гурову искренне было жаль девушку, наверное, она впервые сталкивается с такими неприятностями. Он в наручниках, как будем подъезжать к его станции, зови. Сниму и вывести помогу хулигана.