– Как я рад снова тебя видеть, – проговорил он и на миг прикоснулся к ее губам своими; поцелуй был кратким, но отнюдь не мимолетным. – Как твои дела? Как девочки? – он говорил на латыни, и Бодилис отвечала ему на том же языке, как у них было заведено между собой – королева не упускала случая попрактиковаться в чужом наречии.
– О, с ними все в порядке. Керна ждет не дождется праздника в честь окончания девичества, а Семурамат обзавидовалась сестре и все твердит, что восемь лет, которые ей осталось ждать, – это целая вечность, – Бодилис усмехнулась. От Хоэля она прижила трех дочерей; старшая, Талавнир, отслужила положенный срок в храме Белисамы, вышла замуж и уже ждала ребенка. – А Уна спала, когда явился твой гонец, – Уной звали дочь Бодилис от Грациллония.
Король вздохнул.
– Я бы с удовольствием заглянул к тебе…
– Не обманывай, – фыркнула Бодилис. Грациллоний задумчиво кивнул. Будь Дахилис менее любима сестрами, предпочтение, которое он ей оказывал, могло бы вызвать ненужные конфликты. После ее смерти он старался никого не обидеть и поровну делил свои ночи между семью королевами, с которыми жил, как положено супругам, – а свои дни со всеми девятерыми. Впрочем, королевам доставалось гораздо меньше времени, чем отнимали королевские обязанности и мужские заботы, физические упражнения.
– Знаешь, давай встретимся завтра, если тебе позволит луна. Не возражаешь?
– Ничуть, – улыбнулась Бодилис. – А зачем ты позвал меня сегодня?
– Давай подождем Ланарвилис… Хотя нет, прочти, пожалуйста. – Он указал на свиток папируса на столе. Бодилис разгладила свиток обеими руками, поднесла поближе к светильнику, прищурилась, разбирая первые строки, и пробормотала:
– Ланарвилис, значит? Будем обсуждать, как детишек воспитывать? Тогда что же ты Гвилвилис не позвал?
Шутка пропала впустую.
– Понимаешь, дело вовсе не в том, что вы двое – вы трое, извини – родили мне дочек, – пустился в объяснения Грациллоний. – Хотя и это, наверное, тоже… Вы с Ланарвилис больше других заботитесь о будущем. Вы обе после… того, что случилось с Дахилис… сказали мне, что чем больше у меня будет дочек, тем тверже станет мое положение в Исе.
– И обе мы немолоды, – заметила Бодилис. – Время наступает нам на пятки.
– Короче говоря, мне нужен ваш совет. Ты мудрая и ученая, она начитанная и сведущая в городских делах. Без вашей помощи я не рискну справиться с этим делом.
– А бедная Гвилвилис не мудра и не сведуща, – печально заметила Бодилис. – Ей нечего предложить тебе, кроме беззаветной любви.
С языка рвались обидные слова насчет собаки, которая тоже любит беззаветно, однако Грациллоний сдержался. Эти слова были бы жестоки и несправедливы. Он не должен винить новенькую в смерти Дахилис – ведь она вступила в число Девяти вовсе не по собственному желанию. Да, Гвилвилис глуповата, зато она тихая, скромная и заботливая, а ее первенец Сэсай родилась вполне здоровой и как будто умненькой. Теперь‑то она носит уже второго…
– Читай, – коротко сказал Грациллоний.
Пока Бодилис читала, прибыла и Ланарвилис. Голубое платье и высокий головной убор доказывали, что наступила ее очередь быть жрицей в храме Белисамы. Ничто другое, кроме призыва короля, не могло оторвать ее от служения богине, и лучше бы король призвал ее по действительно неотложному делу.
Грациллоний вежливо приветствовал высокую блондинку. Между ними не было ни той теплоты, которая присутствовала в его отношениях с Бодилис, ни страсти, озарявшей отношения с Форсквилис. Даже в постели Ланарвилис держалась несколько отстранено.