Рафферти позволил себе пару тошнотворных шпилек не сказать, чтобы по сильно неочевидному в данном случае поводу, и я подумал, что он в последнее время какой-то странный стал.
Но возможно, дело и не совсем в нем было.
Порой мне кажется, что на определенную перемену атмосферы реагирует пусть по-своему каждый; от этого просто не отвертеться. Пояснить свой взгляд на эту вещь глубже я не смогу. Иногда реакция очевидна и энергична, совсем как в год убийства Кеннеди; иногда довольно скромна, как при победе региональной футбольной команды. Иногда она накатывает волнами, возвращается снова и снова и ее приноравливаешься не замечать. Может, на Дэд-Ривер как раз пошла волна.
Собственно, вот почему я был склонен думать, что дело не только в моем друге Джордже Рафферти: достаточно было взглянуть на меня.
Эти магазинные кражи и прочие учиненные нами глупости, происшествие со Стивеном, угнанная тачка прибившись к новой пестрой компании, с поистине деструктивной тягой, слепо, я шел у четверки новых знакомцев на поводу. На все, что они вытворяли, смотрел сквозь пальцы.
На городской площади стояла статуя всадника, солдата времен Революции. В одну ночь мы выкрасили яйца коня в красный цвет, в другую в синий.
Однажды днем мы сидели на пляже; Кейси плавала вода потеплела, но все еще оставалась слишком стылой по моим меркам, а Стива не было, он до сих пор возился с поврежденной рукой дома, так что на песке сидели только я и Кимберли. Разговор сам собой зашел о происшествии со Стивом о казусе, как повадились мы его уклончиво называть. Скучная довольно-таки болтовня: когда снимут швы, когда он сможет нормально сгибать руку, все в таком духе. Мы вспоминали, как это было в тот день, ни разу не приблизившись к сути дела, не уточняя, почему так поступила Кейси. Этот насущный вопрос мы обходили стороной.
Но я думаю, это навело Ким на мысль о другой истории, которую я упомяну здесь, она-то имеет отношение к загадочным переменам атмосферы в Дэд-Ривер, повлекшим за собой преображения и в здешних людях.
Ким сказала, что тогда была еще совсем маленькой, по соседству с ней жила семья с дочкой-подростком единственным ребенком. Девушка та не отличалась ни красотой, ни умом, обычная такая до зевоты, разве что слегка недружелюбная и всегда угрюмая.
Как бы то ни было, на день рождения семнадцатый родители подарили ей два подарка: машину и щенка добермана. Вероятно, сказала Ким, девушка была непопулярна в школе, и один презент машина должен был повысить ее статус в обществе, в то время как другой утешить ее, если первый не сработает как надо.
И девочка взаправду сильно полюбила щенка.
Оба ее родителя работали, поэтому собака большую часть дня торчала дома одна, и Ким помнила, как машина хозяйки щенка с ревом въезжала на подъездную дорожку каждый день в половине четвертого и как ее соседка торопилась вверх по ступенькам, пока собака громко лаяла и царапалась в сетчатую дверь. Вскорости за этим следовали визги, объятия и лобзания, которые даже в детстве Ким находила довольно-таки противными. Огромный «щенок»-добер нарезал дикие круги вокруг дома, порой заскакивая и на ту территорию, что номинально принадлежала семье Ким и так каждый день.
Но однажды произошло по-другому.
Девочка подъехала к дому, и не последовало ни лая, ни царапанья в дверь. Просто тишина. Ким, как обычно, играла во дворе и заметила, что что-то не так. К тому времени все уже привыкли к собаке, так что она просто спокойно наблюдала. Девушка вошла внутрь.
Через пару минут соседка выбежала со щенком на руках и очертя голову помчалась к машине. Уложив собаку на задние сиденья, она прыгнула за руль и на всех газах рванула с места. Только это и произошло на глазах Ким об остальном она узнала позже, из третьих рук.
Когда девочка вернулась домой, щенок-добер лежал на кухне и задыхался. Что-то застряло у него в горле, так что она подхватила его и повезла к ветеринару. Ветеринар осмотрел собаку и велел ей подождать снаружи. Какое-то время она так и делала. Но потом ожидание стало ей надоедать, поэтому она решила ехать домой и попросила медсестру позвонить ей, когда доктор закончит.
Она пробыла в доме всего несколько минут, когда зазвонил телефон. Это был ветеринар. Он сказал, что с собакой все в порядке, и спросил, одна ли сейчас девочка дома. Та сказала одна. Тогда он велел ей немедленно убираться наружу, пойти постоять на лужайке или на улице. Полиция, сказал он, уже в пути, а ей пока лучше не задавать вопросов просто уйти как можно скорее.
Полицейский наряд застал ее ожидающей на лужайке перед домом, ходящей кругами, смущенной и обеспокоенной. Две патрульные машины высадили четырех копов на лужайке у ее дома.
Наверху, в шкафу ее отца, они нашли спрятавшегося мужчину с рубашкой, туго обернутой вокруг кровоточащего указательного пальца. Вернее, того, что от пальца осталось. Доберман, как оказалось, зарекомендовал себя отличным стражем и весьма неловким едоком. Он оторвал незваному гостю палец от костяшки и проглотил его целиком. И именно этот огрызок встал у него поперек горла.
И я должен в это поверить? уточнил я скептически.
Все так и было.
Две истории о пальцах за одну неделю, подумалось мне.
Ежели мне не веришь, спроси Кейси. Ее родители ту девчонку подряжали иногда посидеть с ее братом.
С братом?..
Наверное, это слово вырвалось у меня слишком поспешно.
Ну да. Ты ну, ты ведь знаешь про ее брата, да?
И да и нет.
Ким поняла, что сболтнула лишку. На моих глазах ей становилось все более и более неловко у нее явно не выходило с ходу сообразить, как выпутаться. После долгой паузы она выдала:
Ну, можешь спросить у Кейси про Джину Драммонд. Она все расскажет.
Лучше ты расскажи мне про ее брата, Ким.
Она задумалась. У меня было такое чувство, что там было что-то такое, что, по ее мнению, я должен был знать. И, по-моему, именно тогда я понял, что тоже ей нравлюсь хоть немного. Вспомнил, как она предостерегала меня насчет Кейси в кафешке, где мы пили кока-колу. Но верность другому, что бы иные люди на этот счет не говорили, не так-то просто перебороть.
Знаешь нет, лучше не стоит. Это дело Кейси.
Точно не мое? Ни капельки?
Ну, так я не сказала.
И что в итоге? Стоит ли спрашивать ее об этом, Кимберли?
Она помедлила с ответом.
Может, и стоит. Я не знаю. Зависит от обстоятельств.
От каких?
От того, насколько хорошо ты хочешь ее узнать.
Думаю, чем лучше тем лучше.
Ким вздохнула, отвела глаза.
Тогда валяй, спрашивай. Ради бога. Я-то за тебя не могу решить. Встав, она пошла прочь от меня, к мелководью. Насколько я помнил, это был первый раз, когда она вошла в воду за все лето. Я окликнул ее, предупреждая:
Погоди, не торопись! Околеешь же!
Она обернулась и посмотрела на меня. И промолвила тихо-тихо:
Ты тоже смотри не околей.
Глава 11
Случай расспросить о брате Кейси представился два дня спустя.
Думаю, о той ночи я помню все, что только стоило запомнить. Запах свежей скошенной травы на ее лужайке, тепло воздуха, аромат ее волос, приближающийся ко мне, а затем уносящийся ветром через открытые окна, когда мы ехали в машине, ощущение влажной земли подо мной чуть позже и то, как опять-таки пахла эта земля. Я запомнил долгую пустую тишину, сверчков, крики ночных птиц и жуткое, прерывистое дыхание Кейси первобытный хриплый свист в сумерках.
Я помню все до мельчайших подробностей, ведь та ночь положила начало всем дальнейшим событиям. Следующим днем настала суббота, а за ней субботняя ночь и с тех пор суббота для меня особый черный день. Вы, должно быть, сразу думаете преувеличивает мужик. Может, вам трудно поверить. Но вас там не было понимаете? И не вы тащите этот крест на себе до сих пор.